- Да, мы могли бы заняться возвращением некоторых раритетов их национальным правительствам в обмен на уступки нужного нам рода… - тихо добавил Манчини. - Эти сверхценности должны были достаться Ватикану, и никому более.
- Но, уважаемый монсеньор, - сдерживая негодование, говорил Джузеппе Бутилльоне, - меня не в чем упрекнуть, я старался во имя нашего общего дела. Попросив своего молодого московского приятеля проследить за объектом, я не давал распоряжения причинять ему вред. И я готов поклясться, что молодой человек следовал моим рекомендациям.
- Но почему неонацист?
- Да хотя бы потому, что как раз у него не могло возникнуть искушения убить клиента.
Бутилльоне всё никак не хотел называть убитого по имени, чтобы - он знал - его признания о причастности к этой истории не были бы записаны на подслушивающую аппаратуру. А в том, что Ватикан буквально напичкан подобными устройствами, он даже не сомневался.
- Но если узнают наши недруги, что вы водите дружбу с неонацистом?! А если об этом напишет пресса? - скандала не миновать!
- Да, в самом деле, - потребовал ди Чента, - объясните, откуда у вас подобные знакомства.
Всё это было бы странно, но будущий глава московского банка Santander знал Володю- Wolf 'а еще мальчишкой, когда его семья приняла россиянина в рамках международных программ по обмену (мода на подобные поездки за границу детей из России появилась в начале 90-х годов XX века, после развала СССР). С тех пор парень несколько лет подряд гостил в итальянской семье. Правда, с родителями Владимира дружеские отношения со стороны старших Буттильоне никоим образом не поддерживались.
С тех пор, как Бутилльоне прилетел работать в страну "медведей и водки", они встретились лишь дважды: солидный господин и молодой бритоголовый крепыш. Бутилльоне, узнав о пристрастии парня, честно признавшегося в этом, вначале был шокирован, но после подумал, что всё может быть и к лучшему. Получив же уведомление о встрече с фон Краузольдом, он по собственной инициативе привлек к делу Володю, пообещав своему товарищу, что если клиент в оговоренный срок в целости и сохранности приедет в бизнес-центр "Зенит Плаза", чтобы навести визит его банку, и их разговор пройдет гладко, то парень сможет оказаться в списках студентов испанского университета Cadiz, с которым банк под держивает тесное сотрудничество в рамках заявленной программы "Университеты Сантандер". Прекрасная возможность для юноши, могущего изъясняться по-итальянски и, как выяснилось, еще немного по-испански и по-немецки, - и которому, возможно, надо будет на какое-то время скрыться. Как там говорят русские: да-да, чем черт не шутит… и - жизнь такая полосатая штука…
- Ну а то, что увлекается нацизмом, так это возрастное, как болезнь, пройдет. Мы тоже в юности были неформалами.
- Не утверждайте за всех присутствующих, - спокойно заметил монсеньор. - Конечно, наш папа тоже… впрочем, это не важно.
- Ладно, возможно, не всё так страшно, как мы думаем, и вы совсем не причастны к трагической развязке. Но водить дружбу с наци - это выше всякого понимания.
- Дружбы как таковой нет, - отрезал Бутилльоне, с облегчением чувствующий как вновь почва под его ногами становится твердой, - и никогда не было. Моя опека над парнем - сродни богоугодному увещеванию. Мы должны уметь прощать людские слабости. И, может быть, когда он ребенком переступил дом моих родителей, его вело к нам божественное провидение?
Теперь надо быть трижды осторожным, - думал про себя гость из Москвы; если они узнали о двух встречах с человеком, не входящим в близкий круг, значит, они смогут когда-нибудь узнать и о его настоящей тайне… Но не время думать о мучительной душевной инквизиции, никак не время… И тогда, вспомнив на досуге читанную новость, он добавил, скрывая язвительность:
- "Daily Telegraph" недавно сообщала, что Адольф Гитлер вдохновляет студентов индийских бизнес-школ.
Индийские книготорговцы утверждают, что продажи "Mein Kampf" стремительно растут, а студенты бизнес-школ воспринимают нацистского диктатора как гуру в области менеджмента. Разве не странно, что труд Гитлера в нашем XXI веке стал пособием по самосовершенствованию и стратегии управления для тех, кто готовится стать бизнес-лидером? Я не стану дискутировать о Вере и золотом тельце, но вы же не можете отрицать, что будь Сын Господа сегодня жив, он бы вновь, как два тысячелетия назад, принялся изгонять торговцев из Храма… И остался бы в этом божьем государстве Банк Ватикана - большой вопрос, для меня лично…
- Ну-ну, - примирительно заговорил Рокко ди Чента, ведь он всегда с симпатией относился к своему протеже, и на сей раз не стал затягивать конфликт. - Однако нам всем надо подумать, как вернуть сведения, которые имелись у убитого.
- Но может у папы остались… так сказать, связи… или те, кто знал его в молодости, могут нам помочь…
В этот момент Джузеппе показалось, что одна из драпировок, возможно, скрывавшая собой нишу в стене, зашевелилась, и оттуда послышался глухой голос тайно присутствовавшего при беседе:
- Излишние рассуждения в этой скользкой теме не принесут ничего хорошего не очистившим свою душу от греха и не возросшим духовно, ибо станут только лишь очередной лазейкой для бесовских искушений безверия…
Глава 27
Москва, Кутузовский проспект - Рим, Ватикан; ночь
Над мегаполисом рассеивалась мгла, когда Александр по ночной трассе Ml наконец въехал в Москву. Ольга мирно посапывала в машине, черты ее лица резко заострились, что на мгновение вызвало в сердце мужчины жалость. Но жалости его как раз не учили. Шкода плавно притормозила у очередного светофора, чтобы на зеленый сигнал вновь спешить к дому на Кутузовском, где жила журналистка.
Осмотрев двор и входы в подъезды и не обнаружив ничего подозрительного, Звездочет разбудил Хлебникову. Журналистка в полусонном состоянии поднялась на свой этаж, пошарила в сумочке в поисках ключей, уловив смутно, что что-то явно не так, вынула ключ и тихо, стараясь не шуметь, отперла дверь. Александр, отстранив женщину, и достав пистолет, быстро прошел в квартиру. Затем выглянул, чтобы впустить испуганную Ольгу. Под ноги ей бросился СэрГрэй.
- Пистолет? У тебя есть пистолет? Почему же ты его не использовал там… в доме?
Она была не просто испугана, но шокирована, и еще плохо соображала от усталости и постоянных волнений.
- Всё в порядке. Не бойся. Пистолет был в машине, я не хожу в дом Божий с оружием.
- Но то был не дом Божий… а дом твоего друга, ведь так?
- Всё обошлось, чего переживать. Никто не использует оружие без нужды, кроме психов. Я был в доме… после, когда вернулся за машиной. Все живы-здоровы.
Ольга с облегчением вздохнула. Гора с плеч.
- А…?
- А они убежали.
- Ты думаешь, они еще нам встретятся?
- Не могу тебя утешить: не они, так другие обязательно встретятся.
Ольга, втайне перебирающая некую мысль в голове, остановилась, чтобы сосредоточиться и, внезапно понимая, открыла сумку. Там, где должен был лежать предсмертный подарок Якова Сигизмундовича фон Краузольда, имелась лишь вспоротая подкладка. У нее перехватило дыхание, Ольга сообразила, что кроме как ее спутнику, никому не пришло бы в голову рыться в ее вещах, и к тому же он имел прекрасную возможность, когда она, убаюканная хаотичным звоном призрачных колоколов, провалилась в сонное забытье. В ярости она подняла руки и бросилась на мужчину.
Александр перехватил ее за запястья и, удерживая крепкой хваткой, легонько оттолкнул. Она сразу почувствовала его силу, но не пыталась сдаваться, хотя в итоге ей пришлось угомониться.
- Предатель! - в отчаянии выкрикнула журналистка.
- Не разбрасывайся словами, - предупредил Александр.
- Ведь я могу сказать, что ты лгунья.
Немного подувшись, она наконец применила женскую логику: одна голова - хорошо, но две - лучше, а еще лучше - умная мужская и хитроумная женская.
- Ладно, твоя взяла. Что ты будешь теперь делать?
Александр неспешно достал из кармана то, что недавно было сувениром, превращенным в экспонат для коллекции Амзы, повертел в руках и, уточнив, что магнит приклеен ясновидящей подругой, с помощью кухонного ножа аккуратно снял круглую железку с тыльной стороны янтарной безделушки.
- Это то, что ты получила от своего гостя?
Она только кивнула, спросив:
- Как думаешь, что это?
- У тебя лупа есть?
- Что?
- Ну лупа, увеличительное стекло.
- Да, где-то есть.
Ольга порылась в ящиках письменного стола и извлекла на свет лупу. Он внимательно, со всех сторон осмотрел находку.
- Видно что-нибудь? - с нетерпением спрашивала журналистка.
Вместо ответа он протянул предмет ей, передав и лупу. Она поднесла всё ближе к глазам, пытаясь рассмотреть хоть что-то, до сего момента невидимое. Ольга даже подошла к столу, включила настольную лампу и склонилась, изучая. Затем настала очередь ее спутника. Вдруг он скомандовал:
- Иголку, булавку, что-нибудь острое!
Она принесла булавку. Он, втыкая острый конец в глаз одной из кошек, где, как оказалось, было неглубокое отверстие, задержал дыхание в надежде, что что-то обязательно должно произойти. И Звездочет не ошибся! Внутри непрозрачного янтаря сработал крохотный механизм, выпуская то, что было хранимо от любопытного взгляда. Оказалось, что в пластине хранилась небольшая компьютерная флешка.
Осталось только включить компьютер, чтобы разгадать тайну убитого.