Вот только она мне и впрямь не нужна. Совсем. Уж не знаю почему, но я еще с ранней юности от таких шарахался. Может, глупо это, но я всегда считал, что постель - это своеобразное празднование победы. Ну что-то вроде награды. А какой может быть победитель, если боя не было вообще? Получается, не успел ты подъехать к крепости, как она уже выкидывает белый флаг.
С одной стороны, хорошо. Во всяком случае, удобно - это уж точно. Никаких тебе усилий. Пришел, увидел… наследил. Но я люблю, чтоб азарт проснулся - смогу или нет. Тогда только и чувствуется выигрыш, иначе никакого желания. Так что она проиграла изначально. Можно сказать, в тот день и час, как только в первый раз намекнула, что она бы вновь не против ко мне в постельку. Там еще, в посаде под Серпуховом.
Но если бы была только одна эта причина, все равно бы я так сильно не упирался. Всякое в жизни бывало. В конце концов, если женщина просит, да еще так настойчиво, то грех ей не уступить. Не убудет же от меня, верно? Вот только я хоть и не верю в мистику, хоть и скептик по натуре, но все одно - из-за глупостей рисковать не собирался. К тому же факты - вещь упрямая, а они утверждали, что девица и впрямь способна на что-то такое.
Помню я, как там, в Серпухове, униженно ползал на коленях мужик, лишенный за свои блудливые и притом оскорбительные речи мужской силы. Напрочь. И ползал не перед старухой - перед Светозарой. Помню и хищный прищур ее надменных глаз. Она долго стояла, наслаждаясь обретенной над ним властью, внимательно и чуть отрешенно разглядывая, как его кудлатая бороденка метет пыль возле носков ее нарядных синих сапожек, но потом все-таки сжалилась, небрежно-звонко прищелкнула пальцами и негромко произнесла:
- Ладно уж. Ступай отсель. Ослобоняю. Да впредь язычиной своей поганой не больно-то трепи - чай, не баба. - И вдогон: - А ежели избу нашу запалишь, яко надумал, вовсе все отсохнет. - И как припечатала: - Навеки.
Судя по всему, мужик и впрямь думал именно о поджоге, поскольку тотчас сбился с торопливого шага и немедленно перешел на бег, но тут же споткнулся, упал, вскочил и, испуганно оглядываясь на усмехающуюся Светозару, бегом похромал дальше, торопясь скрыться с ее насмешливых глаз.
А ведь этот случай был далеко не единичный. Не знаю, может, она хороший экстрасенс, гипнотизер или еще кто-то - пойди разбери. Да и не в названии дело. Главное - способна. Потому и сделал для себя вывод - лучше не начинать, чтобы у человека не появилось вредных иллюзий, тем более что тут все гораздо хуже, потому как иллюзии у нее уже имеются. И давно. Она ж меня как минимум в постоянные любовники прочит, а то и в мужья - толком не вникал. И это еще до постели, а если переспать? Тогда точно сватов зашлет - домового да водяного с лешим, - попробуй откажись.
А потом одно дело - неразделенная любовь, совсем другое - ревность, а значит, месть. И хорошо, если она эту месть приготовит милому дружку - я за себя не боюсь. А если подлой разлучнице? Княжной рисковать? Тут обычный человек и тот может натворить о-го-го чего, а уж коль отомстить захочет ведьма, впору за крест хвататься…
Только я ни в них, ни в прочую церковную лабуду не верю. Не по мне это. Так что, начни Светозара действовать, опереться смогу только на самого себя, а хватит ли сил - не знаю. Да и не мастак я сражаться с бабами. Если действовать по своим правилам, в открытую - обязательно проиграешь, а по их - противно. Да и какие там у ведьмы правила? Неизвестны они мне. Заговорам, что ли, начать учиться или специалиста пригласить?
Говорил это, но еще раз повторюсь, что я был ей искренне благодарен за то, что она вытащила меня с того света. И ей, и бабке Лушке. Но благодарность - это одно, а любовь - нечто иное. Совсем иное. Я уж и Светозаре попытался объяснить, да куда там. Будто глухая становится. Глазищами только сверкнет в ответ и прошипит неизменное:
- Все одно мой будешь. Вот и поговорили начистоту.
- А как же серьги, боярин? - лепечет остроносый, - Она мне сказывала, похваляючись…
Да какая разница, что она тебе сказывала?
Это две недели назад было, перед очередным разговором со Светозарой. Решил я прокатиться на Пожар. Нет, не по пепелищу - на будущую Красную площадь заглянуть.
Конечно, нынешние торговые ряды даже не одна десятая прежних - гораздо меньше. Однако прикупить то, что я давно задумал, мне удалось. Снедь на телеге, что Пантелеймон привез бабке Л ушке, когда забирал меня от старухи, - это одно. К тому же они от князя, а не от меня. Потому я и считал себя в долгу. Конечно, оплатить возвращенную мне жизнь по-настоящему я не в силах, но хоть как-то, пускай частично…
Бабке Лушке я купил шубу. Хорошую, лисью. Аж двадцать рублей купец запросил, на пятнадцати с полтиной мы с ним по рукам ударили. Серьги Светозаре я выбирал подольше. Как назло, попадались только с синими камешками, а с зелеными нет, и все. Но нашел, купил.
Ух как у девки глаза разгорелись. Оказывается, точно в цвет мои камешки пришлись. Только разгорелись они ненадолго. Едва я сказал слова благодарности про спасенную жизнь и прочее, они у нее тут же и потухли. Поначалу она даже назад мне их протянула.
- Возьми, - говорит. - Опосля подаришь, когда любовь проснется.
Пришлось напомнить.
- Проснулась моя любовь, и давно, да только не к тебе. - И руками развел.
Мол, что я могу поделать. Не властен над собой человек. Кого полюбить, не он решает - сердце ему велит, а оно - штука темная.
Усмехнулась Светозара. Глаза снова бирюзового цвета - злость, значит, пропала. И задумчиво так спросила:
- И чем же она лучше меня, боярин? Али тем, что, как и ты, княжеского роду?
Ну что тут ответишь. Да не лучше и не хуже, а просто никакого сравнения, потому что она - единственная. Решил, что самое удобное и впрямь на род сослаться. Глядишь, понятнее будет. Кивнул, соглашаясь.
- Потому ты ее и выбрал? - скривила она губы.
Ох и дура девка. Да я на самом-то деле из-за того, что она княжна, так намучился, что дальше некуда. Попробуй-ка найди таких сватов, чтоб уболтали этого скрипучего. Я бы прямо сейчас все отдал, что у меня есть, лишь бы она где-нибудь в холопках числилась. Нет, вру, рублей двадцать бы оставил. Для выкупа. А потом дал бы ей вольную и в ноги бы рухнул, а в руках протянутых сердце в подарок. Прими, милая, не побрезгуй. Ну и ответил Светозаре соответственно. Мол, любимая - звание куда выше княжны. Она для влюбленного сердца всегда царица, не меньше. А то и богиня.
- И я бы царицей для тебя была, если бы ты… в меня? - осведомилась она.
- И ты бы тоже, - ответил я. - Только этому не бывать. Не живут в сердце две любви вместе. Тесно им там.
- Ладно, верю я тебе. И серьги твои возьму. Пусть это твоим первым подарком будет для девки Светозары. - И вздох тяжкий.
Ну слава богу, договорились. Поняла наконец. Поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда. Я даже улыбнулся. Только зря радовался. Рановато. На самом деле ничегошеньки она не поняла.
- Первым и последним. И следующий ты мне по любви подари, а коль не будет ее, то и дары ни к чему.
Вот и поговорили. Упертая девка, нечего сказать. Почти как я. Может, еще и потому не нравится мне упрямство в людях - себя в них вижу, как в зеркале, и увиденное не очень по душе. Словом, не люблю…
Но не рассказывать же обо всем этом Осьмуше.
- А серьги, - отвечаю остроносому, - я ей за лечение подарил. Доволен? И вообще, не пошел бы ты куда подальше, а то осерчаю!
А больше разговаривать не стал - наверх подался.
Теперь вот лежу, нашу с ним беседу вспоминаю, а самого стыдобища разбирает. Как ни крути, а получается, будто я ему пообещал, пусть и косвенно, намеком, что никаких дел иметь с ней не буду и любовь крутить тоже. Но лежу, не встаю. Очень уж неохота подниматься первому. Она ж меня полностью раздела, и куда засунула штаны, одному богу известно. А еще черту, с которым она сродни. Пускай сама первой встает.
Но и она не торопится, ответа ждет.
- Квасу, - говорю. - Кувшин целый. Только чтоб старый был, покислее.
Думал, пока искать станет, штаны напялю да Тимохе разгон дам - зачем пустил. Но не тут-то было. Потянулась Светозара лениво и мурлычет:
- Вот и славно, что выбрал. Счас я Тимоху покличу. Только этого мне и не хватало для полного счастья.
- Не надо Тимоху, - выдавил я хриплым голосом. - Расхотел я квасу. А тебе самой вставать-то не пора? Заждались, поди, на поварне.
- Успею, - отмахнулась она с ленцой и, привстав на кровати, так что налитая тяжелая грудь оголилась полностью, мечтательно выдала: - Я ж с того самого часу, как тебя впервой увидала, все в думках своих грезила, как мы с тобой после сладкой ноченьки просыпаемся да рядышком лежим. Обожди малость. Дай посмаковать-то. Али не насытился еще? - И склоняется надо мной.
Сама коварно улыбается, а грудь ее с крупным коричневым соском, который эдак по-боевому, чуть ли не на сантиметр уже выпер, как копье, уже надо мной нависла. Чую, чья-то шаловливая ручонка меж тем уже вовсю лазит под одеялом. Не ищет, нет. Нашла-то она сразу, да и мудрено было бы не найти. И не настраивала она ничего, скорее уж до последней стадии доводила, потому что у каждого терпения и у каждого принципа имеется своя рубежная черта - вот до сих пор еще куда ни шло, а дальше…
Оправдываться не собираюсь, но задам один вопрос: а вы бы на моем месте удержались?! Только честно! То-то.
Получилась какая-то раздвоенность. В сердце одна, а тело уже и слушать ничего не хочет - ему другую подавай, ту, что поближе, с соском, как копье, вперед нацеленным, с налитой грудью, с шаловливыми ручонками…