Обнаружили просчеты и недостатки и украинские военные. Первое, учли несовершенство авиатехники и прежде авиационного вооружения. Была слабая способность бомбардировщиков, штурмовиков и вертолетов уничтожать бронированные цели. Новые советские танки с толстой броней не могли поразить существующие авиабомбы, а снаряды вообще могли пробивать только верхние листы корпуса и башни. Для ударной фронтовой авиации необходима была новая оружие против танков. А армейской авиации - вертолетам воздушно-штурмовых бригад - им требуется была особенно.
Когда с самолетами ситуация была ясна и ее можно было исправить в ближайшее время, то с вертолетами дело было значительно сложнее. В вертолетные авиации использовались модификации одной машины - турбинного С-41. Таковы были предвоенные взгляды на боевое применение вертолетов, которые определяли, что потребуется только две модификации одной транспортной машины. Один тип был чисто транспортной машиной с двумя-тремя пулеметами для самообороны, этот вертолет мог нести до четырех тонн груза или до двадцати пяти полностью экипированных бойцов. А второй тип имел бронированную пол и стенки и нес на пилонах до тонны боевого груза и десять-двенадцать пехотинцев в грузовой кабине. Жизнь требовала создания специального вертолета, который бы выполнял задачи огневой поддержки десанта и мог наносить удары по бронированным целям. Насущная необходимость разработки нового, - противотанкового, ударного, штурмового, огневой поддержки - вертолета встала в полный рост. И такой вертолет был создан. Штурмовая "Кобра" появилась на свет весной сорок третьего года. Одновременно для него создавались - с помощью и участием немецких специалистов - и управляемые ракетные снаряды для поражения танков с толстой броней на расстоянии, которое позволяло вертолета не попадать под огонь средств противовоздушной обороны танковых колонн. Потому уцелеть при обстреле малокалиберной зенитной артиллерией вертолет с его алюминиевым корпусом не мог. И вертолетные части понесли ощутимые потери, когда пилоты пытались штурмовать огневые позиции артиллерии и пехоты, прикрытые зенитными автоматами и крупнокалиберными пулеметами. А советские войска с весны сорок третьего быстро насыщались таким оружием ...
... Еще одна попытка врага танковым тараном прорвать оборону закончилась неудачей. Войска фронта, выйдя на тыловую армейскую полосу, устояли, и всю ночь сами готовились к контрудара, пытаясь решительными действиями опередить новых намерениях противника.
День занялся мрачный. Но авиация фронта на рассвете поднялась в воздух, чтобы своими ударами подготовить предстоящую атаку. Фронтовые бомбардировщики и штурмовики обрабатывали цели в ближнем тылу советских войск: станции разгрузки резервов, штабы корпусов, армий, склады боеприпасов и горюче-смазочных материалов; штурмовые вертолетные полки работали непосредственно по войскам на переднем крае и ближнем тылу: опорных пунктах рот и батальонов, позициям полковой и дивизионной артиллерии.
Поднятые в небо были все исправные машины. "Стариков" не хватало, пришлось взять с собой часть с прибывшего накануне пополнения. Шли колонной звеньев в полном радиомолчание, но приемники бортовых радиостанций вдребезги были заполнены голосами чьих докладов, запросов и команд - впереди уже началось уничтожение советских танков и артиллерии. А небо, будто сердилося на эту битву людей, оно нависало над полем битвы, которое разгоралось и прижимали самолеты и вертолеты к земле, лишая их свободы маневра. Истребители, штурмовики, бомбардировщикам, вертолетам было тесно в узком подоблачными коридоре.
- Мельник, я - Гнездо. Ты по плану идешь? Отвечай коротко. - Командный пункт корпуса спрашивал открытым текстом.
- Я - Мельник. По плану.
- Цель подтверждаю. Артиллерия севернее оврага. Весь боекомплект за один заход и уходи на бреющем. Среди наших отдельные пары "яков" снуют. Смотри там сам.
"Смотри сам! Разве тут что-то увидишь, в этой мути ... Вон сколько "еропланив". Идут, будто кета на нерест. Чужого когда найдешь, стрелять нельзя - в своих попадешь ... "
- Внимание, "полосатые"! Я - сто четырнадцатый, указание для всех: кто увидит зенитку, немедленно бить самостоятельно и доложить, что по своей цели не работал!
"Зенитные автоматы, видимо, уже выдохлись. Тридцать минут их здесь избивают. Стволы, пожалуй, красные, или снарядов не осталось ... "
Мельник нашел выделенные ему для удара батареи полевой артиллерии и направил на них огонь ракетных блоков, пулеметных контейнеров и бортовых пушек. Покидая район, он больше беспокоился не о том, будет бить его враг, а чтобы не попасть под чьи бомбы.
Шли змейкой более верхушками деревьев, пожары, небесная теснота и жидкий зенитный огонь остались позади. Под "Кобра" своя земля, она густо дымит пыльными шлейфами, пыль до неба: по дорогам и полям батальонные и ротные колонны танков. Свои танки - десятки, сотни шли к линии фронта. Мельник еще ни разу не видел в одном месте столько танков. Он мысленно представил, что будет всего через несколько минут. "Когда авиация супостата не сорвет атаку, то будет неслабый бой. И большие последствия ... "
- "Полосатые", не спутает. Смотреть внимательно за своими танками. Опознавательные - зеленая ракета.
Он хотел избежать случайностей, надеялся, что командиры звеньев опытные, не ошибутся. Но беспокойство оставался.
Через несколько минут небо над линией фронта освободилось от самолетов, и пространство под облаками заполнился новым грохотом - артиллерия начала подготовку атаки, обеспечивая развертывание танков в атакующие линии. Но ни Мельник, ни его пилоты этого уже не видели - винтокрылые машины зашли на посадку ...
***
Облако кучно и напоминала собой взбитые сливки. На ее вершине лежало огромное красное светило. Его лучи окрашивали облако в розовый цвет, казалось, что она перегрета жаром солнца. А выше нежно-серебристым пеплом застыли редкие шаровые облака ... Все вокруг приняло красноватый оттенок - и крыши дальнего села, и деревца по краю аэродрома, и серебристые общины бомбардировщиков. Самолет лег в разворот: из-под левого воровала земля пошла вниз и горизонт косо перечеркнул лобовое стекло.
На посадку бомбардировщики заходили с ходу. Петровский пошарил взглядом по аэродрому, отыскивая самолеты, которые уже приземлились и еще не были прикрыты маскировочной сеткой. Один бомбардировщик стоял в конце взлетно-посадочной полосы, вокруг него сгрудились люди, подъехала санитарная машина. Второй рулил к командно-диспетчерского пункта. Третий самолет наземная команда закрывала маскировочными сетками. Самолет Петровского заходил на посадку последним. Капитан вспомнил, как барабанили по обшивке осколки, и с опаской посмотрел на потрепанные ими плоскости крыльев. Но лампочки шасси горели успокаивающим зеленым светом: стойки получились. Петровский закончил вираж и вывел самолет на глиссаде.
Приземлился он мастерски, будто вернулся не с боевого полета, где нервы, мышцы, каждая клетка мозга раскаленная добела, а из обычного учебного полета. Воздушный корабль пробег до середины бетонной полосы, замедляя скорость, Петровский убрал реверс, завел корабль на место. На стоянке его уже ожидали инженер полка, техники и еще около десятка специалистов из других служб.
- Прилетели, мягко сели. Гов, орлята, все уцелели? - Закончился полет по-прежнему, этой пословицей второго штурмана. Он выглянул из своего угла в пилотскую кабину. - Все командир, мы дома ...
- Дома. - Подтвердил Петровский. Помолчал, чувствуя, как мелко дрожат руки, отходя после напряжения полета. Скомандовал. - Экипаж, к кораблю.
Подождал, пока второй пилот - "правак {14}" - выберется из пилотской кабины, снял шлемофон и повесил на угол штурвала. Его фуражка ждал своего хозяина на земле. Это уже стало традицией в экипаже Петровского, возле лесенки стоял техник корабля и возвращал фуражки командиру после окончания полета.
Не успела короткая шеренга выстроиться, как с визгом шин по бетонке затормозил командирский "ЛуАЗ {15}". Петровский поправил фуражку с летным крабом, подождал, пока авто остановится и шагнул навстречу командиру полка.
- Товарищ полковник, экипаж задачу выполнил. - Доложил четко, по уставу. - Агитационные бомбы сброшены в заданном районе. Проведено бомбардировки станции Большое Полпино Брянского железнодорожного узла. Отмечены взрывы вагонов с боеприпасами и цистерн с горючим.
Командир полка выслушал рапорт, махнул рукой - свободно! - И молча пошел вокруг бомбардировщика - самолет был сильно избит осколками снарядов. Лицо непроницаемое, сосредоточенное: крылья и фюзеляж зияют рваными пробоинами, маленькими - от пуль, и здоровыми - собака проскочит, - от снарядов.
- Пришлось снизиться до двух тысяч метров. - Петровский шел следом и чувствовал себя виноватым, что так изуродовали его корабль. - С большей высоты бомбы невесть куда летят.
Полковник остановился, глубоко вздохнул.
- М-да ... Несвоевременно, очень вовремя. - Петровский подумал, что это касается повреждений от зенитного огня и снова вздохнул винно. Командир полка сочувственно посмотрел на капитана. - Устал?
- Да так ... - Петровский пожал плечами.
- Экипажу - на отдых немедленно, а ты - в штаб. Напишешь рапорт о сегодняшнем вылет. - Полковник снова посмотрел на капитана, будто чем-упрекая. - Корабль отбуксирован в теч, а вы завтра на "бджилци" отправляетесь в Симферополь, за новой машиной. Вылет в семь тридцать.
- Есть! - Вытянулся во весь рост капитан. - Позвольте идти?
- Так сразу? - Удивился полковник. - Вы, капитан, хотя корабль сдайте.
Впрочем, процедура сдачи не заняла много времени. Инженер полка вместе с Петровским и его экипажем осмотрели самолет, акты же были заготовлены заранее и через полчаса автобус вез их в авиагородок.