Тот же день…
… - И что мы теперь будем делать? - голос Селиванова звучал внешне спокойно, но как-то тускло.
- Может, рванем за границу? Деньги у нас в тамошних банках есть… - таким же тусклым голосом произнес Фетисов.
- Нет, други мои, туда нам путь заказан! - голос Агафонова, в отличие от голосов его друзей, звучал уверенно и твердо.
- Почему? - взглянул на товарища Фетисов. - Мы ведь могли бы там легко затеряться…
- Только не мы, - поддержал Агафонова Селиванов. - Не те, так другие нас обязательно найдут!
- Ну, может, конечно, и не сразу, - продолжил развивать мысль Агафонов. - Может годик-другой и побегаем. А потом все, хана!
- Годик-другой не так уж и мало… - задумчиво произнес Фетисов.
- Мало, Илюша, мало! И учти, что при этом пострадают еще и семьи.
- А так они что, не пострадают? При этакой-то шумихе…
- Не будет никакой шумихи. Слишком много появится влиятельных людей, которым удастся остаться в стороне, но которым такая шумиха будет невыгодна.
- Почему невыгодна?
- Именно потому, что им удастся остаться в стороне. И не без нашей помощи. Я надеюсь, никто не собирается выдавать следствию Паутину?
При слове "следствие" Селиванов нахмурился, а у Фетисова вырвалось:
- О, Господи!
- Ничего тут уже не поделаешь. Надо смотреть правде в глаза. Мы рискнули, проиграли, и теперь надо платить по счетам. Наш арест вопрос дней, если не часов. Поэтому давайте решать: что будем делать с Паутиной?
- Как что, припрячем хорошенько! - на этот раз уверенно сказал Селиванов.
- А я предлагаю все уничтожить!
- Как это? - изумился Фетисов.
- Не понял… - поддержал его Селиванов.
- Други мои. Самый надежный способ сохранить тайну, это не иметь ее вообще! Уничтожим все следы Паутины и будем твердить на следствии, что мы ее уничтожили!
- Так кто нам поверит… - с тоской произнес Фетисов.
- Никто, конечно. Именно на этом и строится весь расчет! Мы будем твердить, что все уничтожили. Нам никто не будет верить, но и найти ничего не удастся. При этом раскладе, те люди, которые не заинтересованы в том, чтобы Паутину нашли, будут делать все, чтобы облегчить нашу судьбу!
- Зачем им это? Не проще ли пустить нас в расход? - не согласился Селиванов.
- Да нет, Игорек, не проще. Нас ведь трое. А троих убрать труднее, чем одного. Любая осечка, и оставшиеся, или оставшийся, в живых сдаст Паутину органам. Вот за границей - послушай мы совета Ильи - нас бы со временем убрали по тихой. А здесь, да тем более в тюрьме - не посмеют!
- Тогда засадят пожизненно! - пробурчал Фетисов.
- И этого не будет. Зачем им нас злить? Помяните мое слово. Если все будем делать как надо, получим лет по десять - максимум пятнадцать!
- Тебе, что, этого мало? - в голос Селиванова вернулась утраченная, было, ирония.
- Не мало, конечно, но шанс дожить до освобождения у нас есть. А, значит, завершим жизнь спокойно и на свободе. А что до тюрьмы… Поверьте, у нас там будут сносные условия. Думать так у меня есть все основания!
- Может ты и прав. Но как-то боязно без страховки…
- Это ты, Игорек, про Паутину? А ответь мне, пожалуйста, и ты, Илюша, ответь: какую часть Паутины каждый из вас помнит наизусть?
- Я, пожалуй, все, что касается силовых структур. И, может, даже и больше, - сказал Селиванов.
- А я все, что касается интеллигенции и криминалитета, - добавил Фетисов.
- А я, считай, все остальное. Вот вам и страховка!…
Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом…
… Сознание возвращалось медленно, прорываясь через мешанину из обрывков фраз и образов, постепенно возвращая его к реальности. Наконец, Максим почувствовал, что сознание полностью к нему вернулось. Однако открывать глаза не спешил. Ни сил, а, главное, желания это сделать у него пока не было. Сначала он попробует разобраться в своих ощущениях, а там видно будет. "Начнем с самочувствия: не то чтобы очень, но и не так, чтобы так. Ага, чувство юмора на месте - это радует. Теперь: где я и как сюда попал? Начнем с конца. Попал я сюда потому, что, сам того не желая, оказался в эпицентре какого-то голливудского боевика, притом чуть ли не в главной роли: то ли "Бонда", то ли "Рэмбо", то ли, бог его знает, еще кого! А нахожусь я больничной палате…". Это было то немногое, что он, находясь в полубреду, все-таки ухитрился усвоить. А вот насколько серьезно он пострадал и как долго тут обретается, этого он не знал…
… - Вы в больнице, уже двое суток. У вас касательное ранение в правый бок, контузия и многочисленные ушибы, плюс большая потеря крови. Сейчас вашей жизни ничего не угрожает, и вы можете попробовать открыть глаза, раз уж пришли в себя. Вон веки подрагивают, да и приборы не обманешь. - Голос был мужским и каким-то бесцветным, как у робота в кино.
Максим осторожно разомкнул веки. В палате был полумрак из-за того, что жалюзи на окнах были прикрыты. Рядом с кроватью на стуле сидел - нет, слава богу, не робот - вполне живой человек, который к тому же удивительно был похож на известного киноартиста. Однако во взгляде, которым он удостоил Максима, было так мало эмоций, что опять закралось сомнение: "Может все-таки биоробот? Может уже делают?".
Посмаковав, некоторое время, эту мысль, Максим решился на вопрос:
- Вы кто? - голос его прозвучал непривычно тихо, но незнакомец расслышал.
- В данный момент ваша сиделка, Максим Всеволодович. - Он произнес отчество Максима правильно и без запинки, что редко кому удавалось с первого раза.
"Интересно, долго он тренировался?" - вяло подумал Максим.
- Я понимаю, что у вас есть ко мне вопросы. У нас - он так и подчеркнул это слово нас - к вам тоже. Но и то и другое терпит, по крайней мере, до завтра. А пока набирайтесь сил…
Максим хотел возразить, но передумал, закрыл глаза и через мгновение заснул…
А в это время…
… Глубоко-глубоко в недрах спецслужб, в кабинете очень высокого начальника шло совещание. Подводились итоги расследования Чрезвычайного Происшествия (далее ЧП), которое едва не стало поворотным пунктом в истории страны. Уже было установлено, что причиной ЧП был хорошо спланированный и тщательно законспирированный заговор, целью которого было физическое устранение первых лиц государства, притом обоих одновременно. Основной целью заговорщиков было вызвать в России очередную смуту, а потом "ловить рыбку в мутной воде". Общеизвестно, что основным недостатком, равно как и основным преимуществом, авторитарной власти является ее сосредоточение в руках одного лица и, частично, в руках его возможного приемника, если таковой определен. А основным принципом, которым авторитарная власть руководствуется, был, есть и будет принцип: "разделяй и властвуй". Что подразумевает наличие как минимум двух, а, как правило, нескольких, примерно равных по силе группировок. Если авторитарная власть передается из рук в руки, то внутренний уклад серьезной коррекции не подвергается - так, косметический ремонт. Но вот когда центральная фигура по той или иной причине выбывает из игры, в ферзи начинают лезть все кому непопадя, включая пешек. Страна на какой-то период погружается в хаос и смуту. А с учетом того, что в нашем случае это была бы еще и "русская смута", то о последствиях лучше было бы и не думать, особенно на ночь - кошмары задушат! Но, слава богу, а точнее "слава Морозу", все обошлось благополучно, для страны, разумеется. Но не для тех, кто, так или иначе, к этому делу был причастен. Прямых заговорщиков, то есть тех, кто все это задумал, было на удивление немного. Всего трое. Все они учились когда-то в одном классе обычной Московской школы. Поэтому, впоследствии, заговор так и окрестили: "Заговор одноклассников"…
Впрочем, нам с вами, дорогой читатель, подоплека этого заговора уже известна.
… После неудавшегося покушения пришла пора возмездия. И хотя в СМИ эти события были освещены достаточно скупо, - было сказано только о покушении на высокопоставленных чиновников, но ни в коем случае не на первых лиц - внутри властных структур волна пошла огромная. Многие из тех, кого втянули в заговор втемную, поняли, во что вляпались, ужаснулись содеянному, и очередь из явившихся с повинной порой напоминала очередь в Мавзолей времен развитого социализма. Клубок распутывался быстро и, когда он распутался до конца, из середины вывалился Фетисов. Церемониться с ним не стали, и вскоре в "Матросской тишине" оказались и Агафонов и Селиванов. На одном из допросов следователь задал Селиванову вопрос: "Почему не ликвидировали Фетисова, ведь в этом случае до вас и Агафонова могли и не добраться?". На что Селиванов ответил: "А вы могли бы убить своего лучшего друга?"…
… Итак, "Заговор одноклассников" был благополучно раскрыт. Причастные понесли суровое, но справедливое наказание. Параллельно с этим шел "разбор полетов" внутри силовых ведомств. Да-а-а… Такого "звездопада" давно не знали здешние места! У одних - "прошляпивших" - звездочки с погон слетели, и тут же перелетели на погоны другим - "отличившимся". Правда, как всегда, одними звездочками дело не ограничилось. У кого-то звездочки слетели вместе с погонами. Кому-то, помимо звездочек на погоны, прилетели еще и ордена на грудь…