И тут раздался истошный женский крик.
– Убили! Ратуйте, люди добрые! – кричала женщина. – А-а-а-а!
На выстрел, доселе не слыханный на этих улицах, на крик женщины во дворах, гремя цепями, залаяли собаки. Захлопали окна и калитки, высунулись любопытные, появился народ.
Вот ведь странно: когда произошло убийство купца, все было тихо и спокойно, а стоило Андрею выстрелить, тут же появились свидетели, "видаки" по-местному, причем в их глазах Андрей предстал в самом неприглядном виде: у ног его лежит в пыли убитый, а у самого Андрея в руке пистолет.
Сначала у Андрея мелькнула мысль – бежать! Да только видели его слишком многие, и в первую очередь – женщина. Город невелик, закроют ворота и сыщут.
Пока он стоял в растерянности, не зная, что предпринять, его ударили по спине и схватили за руки. Зажали сразу, как клещами, несколько человек. Причем он боялся, что в тесноте и давке нечаянно нажмет спусковой крючок, и может прогреметь случайный выстрел. Учитывая стоящий вокруг народ, будет еще один труп, а ему только этого не хватало!
– Вздернуть убивца! – закричали в толпе.
На Андрея обрушился град ударов. Били сильно, а он не мог защититься, уклониться от тумаков.
– Да не я убил его! – закричал он.
– Как не ты, все видели! – услышал он в ответ и получил еще несколько чувствительных ударов по телу. Из разбитой губы потекла кровь, во рту стало солоно.
– Ой, это не он убил! – протиснулась сквозь толпу женщина.
– Ну-ка, расскажи! – повернулся к ней солидного вида мужчина. Кем он был, Андрей не знал, но неизвестный имел авторитетный вид, и все смолкли.
– Сначала на нас с батюшкой напал разбойник, – зачастила женщина, – и батюшку по голове дубиной хрястнул. Я так и обмерла – ужас-то какой! Отец ведь родной!
– Ты по сути рассказывай!
– Я и рассказываю. Обмерла я, а убивец на меня дубинкой замахнулся. Все, думаю, конец мне пришел, а крикнуть не могу, голос от испуга пропал.
– Ага, так бывает, по себе знаю, – сказал кто-то сзади.
– Да помолчи, Иван, пусть доскажет.
Все повернулись к женщине. Она уже немного оправилась от испуга.
– Из-за угла вон энтот вывернулся, закричал. Убивец меня убивать не стал, на энтого кинулся. А дальше я понять не могу. Гром ударил, молонья сверкнула, я от испуга глаза закрыла. Потом глядь, а убивец-то сам мертвый лежит. Я в крик! Тут уж народ сбежался. Вот и все.
– Погоди, Полина, не мельтеши. Ты хочешь сказать, что батюшку твоего убил не он, а вот этот? – мужчина указал на убитого разбойника.
– Истинно так! Я же только рассказала.
– И я говорил, что не виноват! – вставил Андрей. Из-за разбитой губы речь его была не совсем внятной, но его поняли.
– Отпустите его! – распорядился мужчина.
Был он артельный атаман или уличный старшина, поскольку слушались его беспрекословно.
Андрея отпустили. Он щелкнул предохранителем, сунул пистолет за пояс и вытер ладонью окровавленную губу.
– Однако же, коли человека жизни лишили, надо ко князю, пусть суд вершит. Может, ошибается Полина-то, – веско сказал старшина.
– Это что же выходит – что я неправду говорю? – взвилась женщина.
– Я сказал – не знаю! Берите обоих убиенных и несите ко кремлю. И глаз пока с этого не спускайте! – кивнул он на Андрея.
Несколько кожемяк в кожаных фартуках на голых торсах подняли убитых, и вся толпа двинулась к кремлю.
У ворот деревянного детинца остановились. У калитки стоял воин в доспехах.
– Чего шумим? – пробасил он.
– Князь надобен, суд вершить! – веско заявил старшина. – Дело безотлагательное, видишь – двух человек жизни лишили?
Толпа расступилась, явив перед воином двух убитых. Воин молча повернулся и исчез за калиткой. Вскоре он вышел.
– Я доложил, приказано ждать.
За время ожидания толпа увеличилась многократно за счет любопытных.
Прошло не меньше получаса, потом калитка распахнулась. С княжьего двора холопы вынесли несколько лавок и один стул с высокой спинкой. Затем вышел князь. Его можно было угадать по красному княжескому плащу – корзно. Носить такой плащ было позволено только людям княжеского звания.
За князем следовало несколько бояр и писец, несший лист бумаги, чернильницу и перья.
– Доброго здоровья, княже Иван Федорович! – отбил поклон старшина, а за ним и вся толпа. Андрей замешкался на секунду, увидел удивленно взметнувшиеся брови князя и тоже поклонился ему в пояс.
– И вам долгие лета! Какая нужда привела вас ко мне? Дружинники говорят – суда моего требуете?
– Истинно так, княже! Двоих человек живота лишили!
– Давненько в городе моем смертоубийства не было! А тут вчера и сегодня. Кого убили?
– Один – купец Бахметьев, второго не знаю.
– Кто может рассказать мне суть дела?
Князь уселся на стул с высокой спинкой, затем на лавки уселись бояре. Писарь положил на колени дощечку, вставил в углубление чернильницу, приготовил перо.
Старшина подтолкнул вперед Полину:
– Это дочь убитого купца, она все видела.
– Говори.
И Полина рассказала все, что видела.
– Прямо-таки гром и молния? – усмехнулся недоверчиво князь.
– Истинно так, княже, – поклонилась Полина.
– Ладно, разберемся. Ты кто такой? – обратился князь к Андрею. – Что-то я тебя раньше не видел.
– Андрей Кожеватов, жил раньше в Рязани. Теперь тут, в городе дом купил.
– Расскажи по порядку, что случилось?
Андрей четко, по сути рассказал происшедшее.
– Так, – кивнул головой князь, – понятно. А почему губа разбита?
– А это уже после. Набежал народ и, не разобравшись, побили.
– Они могут, – усмехнулся князь. – А вдруг ты по ошибке честного мужа убил? – посерьезнел он.
Андрей решил идти ва-банк.
– Это же разбойник, хромой Филипп.
Толпа ахнула.
– Сам посуди, князь. Добрый человек с дубинкой на людей нападать не будет, да и хромал он.
– Этого мы теперь не узнаем, ходить-то он не может, – князь сказал серьезно, но в толпе захохотали.
– Проверить – проще некуда. Дочь убитого говорит, да я и сам видел. А коли доказательства нужны – пусть измерят у него ноги. Коли хромой – одна нога покороче будет.
– Верно! – зашумела толпа.
Князь повернулся к воину:
– Приведи плотника.
Воин убежал исполнять приказание, толпа замерла в ожидании. Коли на самом деле убит хромой Филипп, новость просто сногсшибательная.
Воин привел плотника.
– Измерь-ка у убитого ноги! – приказал князь.
– Ноги? – удивился плотник. – Может – всего? Домовину сделать?
– Ты плохо слышишь? – В голосе князя появился металл.
Плотник подошел к убитым.
– Каждого мерить?
Ему показали. Плотник достал из кармана бечевку. На ней через каждый вершок были навязаны узелки, через пядь – узелок покрупнее. Он деловито измерил ноги убитого.
– Что-то у меня разница выходит, – недоуменно поднял он глаза на князя. – Позволь перемерить, князь.
– Ты хочешь сказать, что у него ноги разной длины?
– Именно так, князь. Левая нога короче.
Над толпой пронесся вздох радости ли, сожаления. Убит давно известный разбойник хромой Филипп.
– Так, убитого установили, – молвил князь. – Коли он разбойник и смертоубивец, вздернуть его за городскими воротами, пусть висит в назидание другим!
Двое кожемяк подхватили и унесли труп разбойника.
– А тело купца домой отнесите. Обмыть, отпеть по христианскому обычаю надо и похоронить.
Тело купца унесли. Впереди шла его дочь.
Толпа не расходилась, и Андрей понял, что суд еще не кончился.
– Скажи-ка мне, Андрей, что это за гром и молния были у тебя?
– Ручница у меня, – ответил Андрей. – Несколько дней назад я ею помогал в Нащекине от татар отбиться.
– Так это был ты? – удивленно вскричал князь. – Только вчера я получил от боярина письмо. Пишет о набеге татарском, о рязанце, что помог огненным боем оборониться, крепко помог. Не знал, что свидимся. Молодец! Хвалю! – И тут же спросил старшину: – Кто героя бил? Почти лицо безвинно разбили?
Старшина струхнул. Если побили без вины, пустили кровь, на виноватых по "Правде" наложат виру – денежный штраф. Причем большая его часть пойдет в княжескую казну, меньшая – обиженному.
– Так не видел я, княже. Народу много сбежалось, с нескольких улиц.
– Не хочешь виноватых назвать? Покрываешь? Тогда вот вам мое княжеское слово. Накладываю виру за битье до крови невиновного человека: две деньги в княжескую казну, одна деньга – пострадавшему. Впредь осмотрительнее будете.
Старшина вздохнул, но спорить не посмел. И в самом деле – побили невиновного. А как уследишь, кто бил? Кожемяки – мужики здоровые, покрепче купцов будут. Чтобы воловьи шкуры в чанах мять, сила и выносливость нужны. Слабых там не держат.
– Записал? – спросил князь писаря.
Тот вскочил с лавки, поклонился:
– Все записал, слово в слово.
– Добро.
Князь встал, давая понять, что суд окончен.
Толпа, удовлетворенная справедливым судом, стала медленно расходиться. Все шушукались, поглядывали на Андрея. Одна молодка подмигнула ему и одобрительно засмеялась.
Андрей собирался уже пойти домой, как к нему подошел один из бояр, сидевший до того на лавке.
– Князь просит во двор зайти.
Андрей кивнул и пошел за боярином.
Князь в окружении бояр и нескольких воинов стоял в центре двора. Воины, судя по украшенным доспехам, были из знатных, скорее всего, десятники и сотники дружинные.