- Дальше это ведомство меняло названия. Сначала МГБ - Министерство государственной безопасности, потом КГБ - Комитет государственной безопасности, сейчас в подражание американцам, ФСБ - Федеральная служба безопасности, - Мюллер быстро записывал в книжку объяснения Виктора.
- А почему в подражание американцам? - задал он новый вопрос.
- У них есть ФБР - федеральное бюро расследований. Вам о нем должно быть известно. Вот наши и решили, что раз мы теперь Российская федерация, то и название надо поменять. Но название - ладно. Хоть горшком назови, только в печь не ставь. Плохо другое, эта организация не выполняет своих прямых обязанностей. Вот скажите Генрих, чем в первую очередь должна заниматься организация стоящая на страже государственной безопасности?
- Задач перед ней много, - подумав ответил Мюллер, - прежде всего это внутренняя безопасность государства. Отлов шпионов, сохранение секретов, политический сыск, то есть не дать политическим партиям, мешать работе государственных учреждений и предприятий. Все полностью перечислять долго.
- А вот скажите, зачем вы запретили все партии? - ни к кому конкретно не обращаясь спросил Виктор, но Гитлер счел этот вопрос в его сторону.
- Потому что они мешали работать, - четко ответил он, - коммунисты - те просто организовывали забастовки. Но толку, наберут штрейкбрехеров - кстати термин наш, немецкий. А основных рабочих - за ворота. И кому от этого польза? Падает качество продукции, сроки поставок. Люди потеряли работу, а неквалифицированные и кое-как обученные кадры заняли их место. Польза от этого только коммунистам - оставшихся без работы рабочих легче вывести на демонстрации и стачки. А им, коммунистам, этого и надо. Что остается в итоге? Большой уровень брака в готовой продукции, озлобленные люди, потерявшие работу, и вышедшие на улицы, при этом столкновений с полицией не избежать, если пустить все на самотек - то начнутся погромы и грабежи, в революцию 1917 года это самое у вас и было, нарушенные сроки поставок и соответственно штраф по договорам. А началось все с безобидного вроде бы призыва коммунистов поднять уровень жизни рабочих. Но я сам работал на стройке. Если бы подрядчик мог платить больше, он бы платил. Просто по всей Германии тогда экономическая ситуация была ни к черту. И протест работников одного предприятия ни к чему бы не приводил. Поэтому я и запретил коммунистов. Когда надо налаживать экономику - забастовки не просто мешают, они опасны.
Рузвельт тоже подобное проводил во время великой депрессии. И ничего, никто не возражает, а здесь крик подняли.
- Хорошо, а как же остальные социал-демократы например? - задал вопрос Виктор.
- Сплошная говорильня и требование себе различных льгот, ни одного стоящего предложения, но это не главное, а главное в том, что они старались оказать поддержку отдельным банкирам и промышленникам. Тем естественно кто их финансирует. Поэтому такая партия мне тоже была не нужна.
- А разве вас крупный капитал не поддерживал? - поддел его Виктор.
- Да, - ничуть не смущаясь ответил Гитлер, - но меня поддерживали те кто реально что-то делал, а не перепродавал, выбивая себе льготы от государства. Поэтому партия социал-демократов была запрещена..
- Круто вы их, - хмыкнул Виктор, - а католики вам чем не угодили?
- При чем здесь католики? - удивился фюрер, - я не против любой веры, кроме еврейской, и то, только потому, то она связана с евреями.
- Пока отставим еврейский вопрос, - Виктор стал искать место для парковки, - но все же - католики. Как быть со словами евангелийского свяшеника-протестанта Мартина Нимеллера ставшими нарицательными: "Когда приходили за коммунистами, я молчал, потому что я не коммунист, когда приходили за евреями я тоже молчал, потому что я не еврей, а когда пришли за мной не осталось никого, кто бы смог сказать слово в мою защиту". Но самое интересное, что сначала он вас поддерживал. А потом видно что-то как у нас говорят - не срослось. Кстати арестовало его ваше ведомство Мюллер.
- Не помню такого, но разберусь. Но скажу одно, даже у вас - призыв к свержению государственного строя карается в уголовном порядке. А что касается католиков, то тут сложный вопрос. Вы знаете что так называемая Папская Курия - крупнейшая разведывательная сеть и ей не менее тысячи лет? Надеюсь приходилось слышать и о папских легатах. У Ватикана свои интересы - распространение католичества, а вот протестантская Германия им очень не нравиться. Поэтому и подвергались гонениям те католики, которые фактически шпионили и управлялись Ватиканом.
- Но после войны вроде именно Ватикан ратовал за прощение фашистов? - удивился Виктор.
- Пропаганда. Им прежде всего надо было влияние в Федеративной Республике Германия, поэтому они наших выпускали. Не бескорыстно конечно, - пояснил Мюллер.
"Да они не только работе с компьютером обучались, но и сведения полезные почерпнули", - подумал Виктор.
- Или покушение ваших спецслужб на Иоанна Павла 2 было просто так организовано? Чем им помешал Папа Римский? У вас же православная церковь. А католиков очень мало. Никогда не задумывались? - продолжал Гитлер.
- Н-да, теория заговора процветает, - недовольно буркнул Виктор, и громко оповестил, - сейчас паркуемся, а потом идите за мной.
Они вышли за два дома от знаменитого здания на Лубянке и пошли пешком. Скоро они вышли на пересечение дорог перед главным зданием ФСБ.
- Тут раньше стоял памятник Дзержинскому, - указав на пятачок газона Виктор, - потом его сбросили в 1991 году, а теперь тут крест в память погибших в Гулаге. На этом все и закончилось. Никого из бывших НКВД-шников, виновных в репрессиях к суду не привели.
- Но почему? Почему не привлекли к ответственности тех, кто судил, выбивал показания из невиновных? - удивился Мюллер.
- Потому что у нас не было Нюренбергского процесса над коммунистами, - жестко ответил Виктор, - но вы же тоже пытки применяли.
- Да, - согласился Мюллер, - мы тоже, не спорю, пользуемся методами форсированного допроса, проще сказать пытками, но и вы же ими пользовались.
- Смотря для чего, - спокойно возразил Виктор, - для установления точных сведений, которые допрашиваемый не хочет говорить, или для того чтоб он подписал протокол оговора, что он английский шпион и т. д.
- Но почему? - не понял Гитлер, - зачем безвинных людей оболгать и упрятать в концлагеря, я имею ваши концлагеря, Виктор.
- Потому что плановая экономика. Выплавить столько-то тонн металла, к такому-то числу, сделать столько-то станков, опять же к годовщине, неважно какой. Ну и конечно этот дурацкий план по шпионам. Выявил столько-то шпионов, за месяц - молодец, - больше - получай медаль и повышение. А не выловил - так ты просто плохой работник и тебе в органах не место. Помню прочитал воспоминания одного фронтовика, однажды они напились с особистом, и тот расплакался "Мне в год два шпиона надо поймать, год заканчивается, а у меня ни одного! Все боевые летчики и с наградами. И что мне делать?". Вот и потому старались бериевские палачи по любому доносу дело открывать, а потом известное дело - "признание царица доказательств". А уж как это признание из человека выбили - другое дело.
- Ужасно, - хмуро заметил Мюллер, - в гестапо подобного не допускалось. Мы применяли пытки, я от этого не отрекаюсь. Но если человек невиновен, то мы его отпускали.
- Я об этом знаю, - усмехнулся Виктор, паркуя машину, - хотите анекдот?
- Да, - ответили оба.
- "Человека задержали и препроводили в НКВД. А там с ним следователь стал так разговаривать, что человек возмутился, - Я что подозреваемый? Почему вы со мной так разговариваете? Следователь подводит его к окну и говорит: - Вот видите людей?! Это они подозреваемые, а вы считайте, что под судом". Но никто не посмеялся.
- Да уж, гестапо, до вашего НКВД…, заметил Мюллер.
- Тут еще дело в том, что надо было на кого-то списать неудачи и тяжелую жизнь людей. Партия же всегда права, и ведет страну только верным курсом. Вот и говорили, что во всем виноваты вредители и шпионы. А если есть вредители, то их надо ловить, как и шпионов. Отсюда шпиономания и вредительская паранойя. Вот и отправлялись люди ни за что ни про что в Гулаг. Ни в чем не замешанные. В войну дошло до того, что бракованные детали закапывали в землю, и точили снова из припрятанных заготовок, иначе трибунал - вредительство в военное время. Хорошо, если штрафбат, а то ведь и расстрелять могли. Ладно, хватит об этом, как вам город?
- И у вас очень много рекламы, как в Нью-Йорке, - заметил фюрер.
- Так с кого пример брали…, - задумчиво протянул Виктор, - а вобщем нормально, но вы современный Токио не видели.
Они прошли пару зданий, а дальше Виктор взял на себя роль экскурсовода.
- Так, сейчас на вход, а там предъявляем билеты, - проинструктировал он попутчиков, - все в порядке, музей есть музей. Но идиллию, когда они прошли в зал и Мюллер стал снимать на цифровик, нарушила пожилая женщина, схватившая шефа гестапо за рукав куртки.
- Что? - спросил насторожившийся Мюллер, оглядываясь на бабку.
- А то, что заплатить должен. Я вас халявщиков сразу узнаю. И не надо мне тут делать недоуменное лицо. Виктор хотел прийти на помощь, но Мюллер выкрутился сам. Видимо у него был опыт общения с такими вот строгими "фрау".
- Извините, я не знал, турист из Германии, - как можно вежливее сказал он, - а сколько стоит сфотографировать?