- Насчет ветеранов, это ты зря, их сейчас так мало осталось, поэтому им пенсии и от Министерства обороны и от Лужкова прибавили. А посчитай сколько их осталось. Им сейчас самым молодым за восемьдесят. А в России старики особо не заживаются! А вот остальным пенсионерам, не ветеранам, особенно которые живут на селе - либо ничего не прибавили. Хотя нет, конечно прибавили. Но и цены взвинтили. А потому пенсионеры в селах, как остались жить со своих огородов, так и продолжают.
- Понятно. Но еще скажу тебе, Леонидович, нельзя так относиться к своим ветеранам, тем более, когда возможности для этого есть. Пусть ваши олигархи заботятся о ваших пенсионерах, это их дань, тем кому они должны за свое положение в обществе, - Ланге, умолк.
- Вот ты это олигархам и скажи, - с вызовом бросил пенсионер, - а если мы на Красную Площадь выйдем, так они ОМОН-ом нас быстро раскидают.
- Понятно, кивнул Ланге, и потом крикнул "Счет", мигом возник молодой официант, и протянул Ланге счет, естественно необоснованно обсчитанный, и решивший взять со случайного клиента "по-большому", в наглую, аж в два раза. А дальше последовало то, что с ужасом вспоминали оставшиеся работники ресторана.
- Александр Леонидович, пригласите пожалуйста вашего знакомого! - потребовал Ланге.
Вскоре к ним вышел представительный человек, в деловом костюме. Возраста как раз Александра Леонидовича.
Выслушав претензии Ланге, и просьбы Александра Леонидовича решить все "миром", он высказал свой вердикт:
- Извините, счет вам принесут новый, а дальше я сам разберусь.
Провожая подвыпившего Александра Леонидовича, рассказывающего как он работал на заводе, Ланге проводил его до квартиры. Убедился, что тот зашел и лег на диван, пожелал хорошего настроения на утро. Закрыл дверь и пошел обратно.
- Понимаете Вильгельм. Я всякого насмотрелся после Первой Мировой войны. Безработица, нищета, голодные рабочие. Но вот такого, чтобы богатая страна держала в нищете тех кто ее сделал богатой, я этого не понимаю и не приемлю. Они ведь всю жизнь на нее потратили, честно, отдавая все силы трудились, а получили что? Нет сталинский социализм в СССР должен пасть. Потому что с него все это началось.
Берлин. Государственный банк Третьего Рейха, отдел защиты банкнот.
Август 1939 г.
Освальд Ренимгер и Фридрих Гецкер являлись не только специалистами по выявлению фальшивых денег, но и по печатанию фальшивок стран воюющих, или могущих воевать с Германией. Велась ведь не только обычная война, но и экономическая. Технология печати фальшивых долларов и фунтов, причем в массовом количестве, и не отличимые от настоящих - тоже входило в их задачу. В госбанке Германии трудились и обычные служащие, которые выявляли фальшивки, но другое дело старые профессионалы, эти фальшивки пытающиеся изготовить. В фальшивомонетчество - целая наука, в ней очень много приемов, это прежде всего затертость и мелкость купюр. Чтоб не отследили по номерам. Им всегда верят больше - значит они прошли не через одни руки и никто ничего подозрительного не заметил. А новые свежеотпечатанные купюры сразу вызывают подозрение. Собственно задача перед этими двумя специалистами была поставлена простая подделать фунты и доллары, и наводнить ими мировую экономику. Но в Англии и в Америке тоже не дураки сидят в государственных и больших частных банках. И они очень четко отслеживали поступление крупных сумм наличными на счета своих банков. И в тоже время подобные отделы, по "другую сторону баррикад", печатали поддельные рейхсмарки. А инфляция бумажных денег для государства очень неприятна. Да и доверие иностранных партнеров к деньгам страны - много значит. Но сейчас перед специалистами госбанка Рейха встала другая задача - сделать банкноты Рейха неподдельными, причем с легким опознаванием фальшивок. Для этого к ним и приехал Шелленберг. Он нисколько не беспокоился насчет секретности, все подписки эти двое уже дали, а один кстати, долгое время был фальшивомонетчиком. Вернее сказать, он печатал конечно не монеты, а купюры. И превзошел в этом всех других. Именно поэтому его оставили в живых, и дали государственную работу. Причем без всякого судебного преследования. Для Фридриха Гецкера это было большой удачей. Обычно талантливых фальшивомонетчиков тихо расстреливали, причем во всех странах. Потому что эти люди - опасность для экономики страны.
- Здравствуйте господа! - поприветствовал их Шелленберг едва перешагнув порог маленькой комнатки, забитой разным оборудованием, от микроскопов, до банок с краской, и рулонов разнообразной бумаги.
- Здравствуйте господин штурм…, - начал отвечать Освальд, но Шелленберг, остановил его.
- Без чинов господа! Как у вас продвигаются дела?
- Не так как бы хотелось, фунты подделать непросто, доллары легче, но их неохотно принимают. Понимаете, одно дело - купюра, над которой трудятся десяток человек, и которую не смогут выявить даже в госбанке САСШ. А другое дело, поставить печать на поток.
- Понимаю вас, но у меня сегодня для вас другая задача, все остальное второстепенно, вы должны изучить предоставленные вам купюры, и поняв технологии их изготовления - защитить от подделок банкноты Рейха. Вот вам образцы, - он выложил пакет с деньгами, которые привез Ланге, там были и рубли, и доллары, и евро, - на год выпуска внимания не обращайте. Это пробная партия, так что подучилась ошибка в датах.
- Хорошо, посмотрим, - ответил Освальд, - оставляйте ваши бумажки, - он был намного старше Шелленберга, участвовал в Первой Мировой войне и поэтому мог позволить себе разговаривать с ним в подобном тоне.
- Это еще не все, - не придал такой непочтительности к званию Шелленберг, - вот вам еще некоторые материалы.
На стол сначала легла тонкая стопка распечаток, все что удалось нарыть о технологиях подделок денег в Интернете, еще он вытащил из портфеля и положил на стол прибор для проверки денег на подлинность, обычный на наших кассах.
- Как пользоваться этим прибором - прочитаете в инструкции. Когда мне ждать отчета о вашей работе? - осведомился Шелленберг.
- Приезжайте завтра, думаю, к тому времени мы все выясним, - ответил Освальд.
Когда Шелленберг на следующий день приехал к экспертам, его встретили два не выспавшихся и злых специалиста, а так же, как бы сейчас сказали, фанатов своего дела. Поэтому, первый вопрос задал не он, а задали ему.
- Откуда, черт побери, у вас это? - Освальд показал на купюры.
- К сожалению, - сохраняя спокойствие ответил Шелленберг, - я не могу вам этого сказать.
- Очень жаль, потому что мы вам, господин Шелленберг, - последние два слова он выделил, - можем сказать одно. Сейчас, - Освальд сделал ударение на слове сейчас, - такое никто не может напечатать, причем речь идет не о массовом тираже, а о единичном лабораторном экземпляре. Лента, пропущенная сквозь бумагу, микрошрифт, ультрафиолетовая краска, и многое другое. А вот если ориентироваться по датам, то вполне можно предположить, что там, в 1997 году такие деньги печатают. Значит машину времени все-таки изобрели?
- И если бы ее изобрели, то нашлись бы сотни людей, которые хотели бы изменить будущее, - резко ответил Шелленберг, - а между тем будущее и люди которые там живут, в этом случае исчезнут. А поэтому никакой машины времени не существует. А что касается купюр, то я вам не могу сказать откуда они, стройте сами предположения, но у вас официальное задание, с помощью подобных технологий защитить банкноты Рейха. И еще подготовить такую защиту для банкнот другого государства.
- Какого? - удивился Фридрих.
- Вам потом скажут и дадут эскизы, - ответил Шелленберг и ушел.
- Что ты по этому поводу думаешь Освальд? - спросил Фридрих.
- Пока не знаю, а ты займись тем, чтобы на технологической линии, смогли сделать хоть что-то, из того, что нам принес Шелленберг.
Оба были специалистами своего дела, поэтому через полгода германские марки нельзя было подделать.
Берлин. Отель "Берлин", номер люкс.
Август 1939 г.
Встал я довольно поздно, устал за вчера и физически и морально. Умылся, побрился. Интересное водоснабжение, когда из одного крана идет горячая вода, а из другого холодная. Хотя и в наше время в Германии такое часто встречается. В это время правда считается последним шиком. По крайней мере нет газовых колонок. Опа! А это что? На вешалке около двери, висела офицерская, судя по качеству хорошо проглаженного материала форма. Немецкая естественно. А размерчик-то мой. Точно мой. Это кто же мне так ненавязчиво рекомендует "влиться в стройные ряды". И к бабке не ходи. Мюллер расстарался, кто же еще. Что интересно, не черная, значит - простая армейская, а не СС. А вот в знаках различия я ничего не понимаю. Кем интересно они меня здесь сделали? Впрочем этот номер со мной не пройдет. Я не питаю к форме и армии ни малейшего трепета или других теплых чувств. Ну не люблю я все эти мундиры, знаки различия. Мне и на гражданке хорошо. Поэтому одеваюсь в свое. В дверь вежливо постучали. Я не стал обольщаться, наверняка за мной наблюдали, поселив меня в этот номер Мюллер наверняка понаставил не только микрофонов, но и скрытых видеокамер. "Мое Гестапо меня бережет, сначала поймает, потом стережет", - мысленно про себя процитирован немного измененные стихи Маяковского.
- Заходите, - разрешил Виктор. В комнату вошел подтянутый молодой человек немного младше меня, с кожаной папкой в руках, и представился:
- Ганс Мильтнер, я ваш переводчик.