Тем временем Димочка, окончательно войдя в форму, старательно, по пунктам припоминал собеседнику все: и выгодное вложение капитала, обернувшееся грандиозным провалом, и испорченные отношения с МИДом, и чекистов, с которыми едва удалось помириться, и грандиозный кусок, благодаря этому уплывший у него из-под носа. О деньгах, которые он успел заработать, он не вспоминал, зато припомнил полученную от президента выволочку, когда его уши все-таки вылезли наружу из крымской истории. Матвей помнил этот момент - мстительный министр иностранных дел, только спустя полгода раскопал первую информацию о виновниках своего позора и сразу помчался с докладом к президенту. Отошедший к тому времени президент только благодушно пожурил Димочку. Но тогда, ему с перепугу казалось, что его готовы выкинуть из администрации, как нашкодившего кота. МО и чекисты тогда здорово помогли ему, представив ситуацию с выгодной стороны.
Матвей покончил с блинами и теперь молча пил чай и курил, ожидая, что иссякнет раньше: запал или коньяк. Коньяк и горячность собеседника подошли к финалу одновременно. Перелив в себе в рот последние капли французского напитка, Дима умолк.
Решив воспользоваться паузой, Матвей отложил сигарету и, посмотрев на собеседника, спросил.
- Ладно, Дмитрий, суть я понял. То, что наши вложения накрылись - понятно и ежу. Ты хочешь выйти из игры?
- Как! Как теперь оттуда выйти? Кому сейчас нужен это занюханный порт? Кому нужны наши заводы? Это все равно, что пытаться продать акции Сталинградского тракторного в сорок третьем! Кому я все это продам? Хоть за пол-цены, хоть за треть, хоть за четверть? Может, ты знаешь такого идиота?! - Опять начал брызгать слюной, успокоившийся было Алексеев. Его лицо опять покраснело.
- Стоп, стоп. Давай так. Идиота я не знаю, но помочь могу. Двадцать процентов от первоначальной стоимости тебя устроят? Я их для тебя найду.
Глаза Димы недоверчиво сверлили собеседника. Он быстро прикидывал все в уме.
- А ты готов сейчас подписаться под своими словами?
Матвей молча полез в карман пиджака, вынул блокнот, ручку. Дима смотрел, как Матвей не торопясь пишет расписку. Матвей закончил писать, вырвал листок и подал его Алексееву.
Молча перечитав расписку, Алексеев задумался. Матвей придвинул ему блокнот.
- Пиши расписку о продаже.
Дима облизнул губы, недоверчиво поглядывая то на собеседника, то на лежащий блокнот. Судостроительный завод, терминал и рыбный порт сейчас стоили не больше разоренного курятника. Надо брать, что дают, коли такой идиот нашелся. Вникать в то, что задумал Матвей? Очередная ересь или авантюра. К черту! Акелла промахнулся и надо было быстрее валить с тонущего корабля. Кинув взгляд на графин и, убедившись, что тот пуст, он схватил ручку и принялся быстро строчить расписку. Остановившись и поглядев совершенно сумасшедшими глазами на Матвея, помедлил и поставил закорючку подписи. Схватив со стола расписку Матвея и откинувшись в кресле, он торжествующе поглядел на собеседника. Покачав головой и пряча ее в нагрудный карман, сказал:
- Ну и идиот же ты, профессор. Не знаю, что ты задумал и где найдешь деньги, и не хочу знать. Но лучше бы тебе их найти. Прощай.
Матвей, склонив голову набок, с серьезным видом слушал напутственную речь бывшего приятеля. Дослушал, встал.
- Прощай.
Легко сбежал по ступеням лестницы. Сел в теплый салон такси.
- Теперь давайте в сторону центра. По дороге скажу точнее
Таксист тронул педали и машина покатила к открывающимся воротам. Сброс первой ступени прошел штатно. Пора двигать дальше.
Глава 6. Москва. Осень. 201Х
На подъезде к Фрунзенской телефон Матвея зазвонил.
- Здравствуй Матвей. Говорят, ты в Москве? - Рокотнул в трубке бас министра обороны.
Матвей отодвинул трубку подальше от уха.
- День добрый, Владимир Сергеич. Как раз гадал, как с вами пообщаться.
- Заезжай на огонек, потолкуем.
- Когда?
- Если сейчас свободен, то подъезжай ко мне, на Арбатскую, через часик.
- Понял, буду.
Подъехав к белому зданию Генштаба, Матвей отпустил такси и, ежась от "фирменной" московской погоды - холодного осеннего ветра с моросящим дождем, почти вбежал в портал приемной. Назвать его подъездом, из-за его циклопических размеров не поворачивался язык. Назвавшись дежурному и получив сопровождающего, он свернул к личному лифту министра. Выйдя из сверкающего нутра подъемного механизма, в довольно скромно оформленную приемную, он был встречен личным адъютантом министра и препровожден в кабинет.
Курьянов, широко улыбнулся и облапил Матвея. Адъютант, с невозмутимым лицом молча вышел.
- Здорово, крымчанин. Есть хочешь?
- Только из-за стола.
- И когда успел? Ладно, проехали. Как там у вас?
- Окапываемся. На неделе начнем оружие населению раздавать.
С лица Курьянова исчезла улыбка. Засунув руки в карманы брюк, Курьянов повернулся к окну и застыл, качаясь с носка на пятку. Просвистел такт из какого-то марша. Не оборачиваясь, кинул через плечо:
- А ты не торопишь ситуацию? Дело пока так далеко не зашло. Турки пока все больше между собой разбираются.
- Полезут. И, к сожалению скоро. Думаю в ближайший месяц…
- Не боишься? Твои ж селяне, не дожидаясь турков, перестреляют друг-друга, с пьяных глаз.
- А почему армия друг в друга не стреляет? У них же не только автоматы, у них и ракеты есть. Ты тут вроде спокойно сидишь, и не ждешь, что по генштабу сейчас ракетой кто-то жахнет.
Курьянов озлился.
- Ты не путай. В армии дисциплина есть, а еще командиры и ответственность.
- Ты мне расскажи про ответственность у восемнадцатилетних пацанов. И у двадцатилетних, которые ими командуют. У них не то, что ответственности, у них и головы то еще нет. А я не пацанам, а взрослым мужикам оружие даю. У тех и с головой и с ответственностью все в порядке. Ну а если десяток-другой дураков перестреляют, то что ж - небольшая цена за то, что остальные спать спокойнее будут.
- Ну ладно с этим понятно, хозяин - барин. Но смотри, Дудаев, доморощенный. Не дай бог, твои ополченцы начнут расползаться по окрестностям. Главное, что бы ты сам вожжи удержал. Ну а кроме этой светлой мысли, в твою голову ничего не пришло?
- Ну почему? Есть еще задумки. Бобков группы быстрого реагирования формирует. Зимой будем новые части формировать, огневые точки на побережье организуем. Ну и из рыбаков вооруженные дозоры. Ты бы, кстати, подкинул нам чего из запасов.
- Подкину. К адъютанту потом зайдешь, он организует. А что партнеры твои?
- Не партнеры, партнер, Володя.
- Вас же вроде трое было…
- Как в песенке про двенадцать негритят. Уже двое. Алексеев отвалился.
- А другой?
- А ему то что? АЭС электричество гонит, денежки капают. Турки АЭС штурмом не возьмут, ЛЭП не перережут.
- И чей теперь Севастопольский завод?
- Мой. И завод, и терминал, уже целый час, как мой.
- Курьянов испытующе разглядывал Федорова. Поцокал языком.
- Да, северный олень, вот ты какой загадочный и быстрый… И что же ты с этим добром делать собрался?
- Да собственно говоря, с этим я к тебе и прибыл. Есть идея.
- Ну-ну. Что-то от твоих идей, у меня сегодня один мороз по коже.
Матвей улыбнулся. На его взгляд испугать Курьянова не смогло бы даже попадание из гаубицы в этот самый кабинет. Вот вывести из себя - сколько угодно. Ему рассказывали, как однажды проворовавшийся комдив собственной спиной выбил дверь курьяновского кабинета и проехался до середины приемной. Рев разъяренного министра, если верить рассказчику, был слышен даже в оперативном центре генштаба, парой этажей ниже.
- Как твои оценивают ситуацию?
- Если кратко, то, как весьма херовую. Очередной, мать его - стан. Морской транзит они нам, суки, перекрыли. Трубопроводы пока работают, но это ненадолго. Мы это конечно переживем, а хохлы теперь с нас три шкуры драть будут. Хотя это уже не мой геморрой.
А веселее всего будет европейцам. Греция, Болгария и Италия - все по уши в дерьме. Дай бог не захлебнуться. Особенно грекам. Там островов, как блох. В общем, линию Пелопоннес - Крит - Александрия европейцы контролировать, вероятно, смогут, а все что останется до нее…
В Афинах сейчас уже квартиру не найти, все островитяне уже ломанулись. Разгребать это ни Европа, ни НАТО не возьмутся. Европейцам нечем, а Штатам после Ирака и Афгана и так проблем выше головы. Утрутся, но не полезут. Это не Югославию бомбить, туда ножками надо. А из-за кустов стреляют. И пойдут на родину гробы. И родина завоет. Ой, как она завоет!
В общем, прав ты был, аналитик, херов. Только Родина опять не готова. Ни хрена не готова. Ни флота, ни войск.
- Ну, это только начало. Год - два у нас есть. А пока пусть Европа засядет в дерьмо поглубже.
- А ты думаешь, что через год у нас флот будет? Или через два?
- С армией сам разбирайся, а с флотом… Есть одна идея… Флот для бедных.
Министр вопросительно посмотрел на Матвея, предлагая развить мысль…