Эгоизм европейцев, который они предпочитают называть индивидуализмом, сыграл против них. Для Европы тоже наступили тяжелые времена. Но если турки, условно говоря, теряли один долларов из двух оставшихся, то европейцы один из пяти. Что не делает для владельца пяти баксов, ситуацию менее трагичной. Турбокапитализм закончился очень внезапно и кризис с размаха ударил по Европе. Население, привыкшее к "социалу" и хорошо оплачиваемой работе было недовольно и требовало от вождей действий. А экономика - сокращения дотаций и рабочих мест. И где найти работу для уволенных и деньги на пособия пенсионерам? В конце-концов у Европы был третий по величине в мире, после США и Китая, внутренний рынок. Но большинство того, что продавалось на нем, производилось за его пределами.
Следовало возвращать назад производства.
И как именно? Товары, произведенные в Европе, не выдерживали конкуренции с азиатскими. Предприятия легкой промышленности поменяли прописку еще в конце прошлого века, и ушли за пределы континента. Осталось только те, что выпускали товары с высокой добавленной стоимостью. Оружие, тяжелое машиностроение, авиационная и морская техника. Ну и, разумеется, услуги, сфера обслуживания.
Теперь, когда безработица росла, европейские власти, прикинув возможные варианты, пошли с единственного козыря, оставшегося на руках.
Директива о закрытии внутреннего рынка Евросоюза, поставленная на голосование в Европарламенте, отдалась в Турции, Индии и Китае звоном погребального колокола. Для китайцев и индийцев это был сильный, но не смертельный удар. В конце концов, оставались Штаты, Азия и Африка.
Но Турция… Представитель Турции в Евросоюзе, умолял сделать исключение для Турции. Если бы это помогло, он не колеблясь, встал на колени. Но жесты значения не имели. При всем желании политики Старого Света не смогли бы пойти ему навстречу. Наряду с массой сомнительных достоинств, демократическая система имеет один неустранимый недостаток - выборность власти. Ладно бы выборы проходили раз в пятнадцать-двадцать лет, но в Европе они происходят гораздо чаще. Политик, голосовавший против увеличения рабочих мест, в Европе был политическим самоубийцей. Исходя из этого, итоги голосования были предрешены.
Говоря простым языком, Европа уволила Турцию.
Строительные и торговые компании, швейные и обувные предприятия, мастерские встали сразу. Десятки тысяч предприятий в Турции разорились в течение недели. Десятки миллионов турков одномоментно лишились работы. И люди вышли на улицы. Взбешенное население намеревалось высказать властям все. Толпы осаждали правительственные здания, муниципалитеты и полицейские участки. То, что демонстрации были стихийными, только усугубляло. Когда толпы на улицы выводит партия, можно понять, чего хочет руководство. Можно попытаться договориться с лидерами, в конце концов, подкупить или запугать. Но если его нет? Как договориться с народом? Разве что предложить ему работу.
Но именно этого предложить не могли. В такой ситуации для взрыва достаточно малейшей искры.
Хлопком ударника по капсюлю послужил случай. Кортеж стамбульского мэра, проезжая по трассе, уперся в группу уволенных. Толпа рабочих швейной фабрики с азартом била окна в заводоуправлении и требовала директора. Тот благоразумно отсиживался дома. Проходная выходила на проспект, и рабочие толпились прямо на проезжей части. Водитель настойчиво загудел, пытаясь расчистить путь. В ответ в машину полетели камни. Полицейские сопровождения несколько раз выстрелили в воздух, пытаясь отогнать людей. Этого оказалось достаточно. Толпа смяла полицию и накинулась кортеж. Всех сидевших в машинах вытащили наружу и забили камнями. Не ограничившись этим, машины подожгли.
Первые черные столбы дыма поднялись над городом. Сигнал прозвучал. К вечеру в большинстве крупных городов начались погромы. Толпы громили магазины, полицейские участки и государственные учреждения. Пытаясь навести порядок, правительство вывело на улицы полицию и войска. Это вызвало новые жертвы и еще сильнее разозлило людей.
Сориентировавшиеся курды организовали подвоз и раздачу оружия. И не только своим. Всем. Такой случай мог не повториться. Были вскрыты все подпольные склады. Чем больше стрельбы и неразберихи будет на улицах - тем лучше. Людей и оружие срочно перебрасывали из иракского Курдистана. Пока они шли через перевалы, с гор, в города спускались местные отряды. Эти, хорошо вооруженные группы присоединялись к протестующим и мародерам. В отличие от прочих, курдов не интересовали грабежи и митинги. Их целью был хаос. Под прикрытием толпы, отряды боевиков смяли слабую охрану здания меджлиса и правительства и взяли их штурмом. Следом за ними в здания врывалась толпа. Трупы выкидывали из окон. Как обычно, тащили мебель и оргтехнику.
Попытка взять штурмом здание генштаба и верховного комиссариата удалась частично. Разграбив комиссариат, толпа направилась к зданию генштаба. Армейский спецназ немного задержал восставших, позволив части командования эвакуироваться. Но основная задача восставших была выполнена - временно оставшиеся без командования военные и полиция окончательно растерялись. Это моментально, в разы увеличило масштабы анархии. Полицейские участки громились. Захваченное оружие начинало стрелять на улицах. Несколько военных баз были блокированы разъяренным населением, часть их была взята штурмом. Личный состав частей разбегался, дезертиры присоединялись к погромам. В стране наступило полное безвластие. Крупнейшие города страны не контролировались никем, кроме вооруженных банд и курдских отрядов. Нарушены связь и электроснабжение.
Сочтя, что нужный момент наступил, курды перешли к финальной стадии плана. После взрыва несколько стратегических мостов и блокирования важнейших дорог и туннелей руководство КРП заявило об отделении и провозглашении своего государства.
Лишенная командования и связи армия беспомощно замерла. Было непонятно за кого и против кого сражаться. Офицерский корпус и кадровые части еще держались, но отдавать приказы было некому.
Но не вся армия сидела на заднице. Кое-кто пытался сделать хоть что-то. Военные, в меру сил, пытались перехватить инициативу. Но после ввода частей в города солдаты начинали разбегаться сотнями. Буквально в течение нескольких дней дезертирство окончательно приняло массовые масштабы. Что бы сохранить остатки частей, армия окончательно ушла из городов, оставляя их бандитам и мародерам. Полиция разбежалась еще раньше. А тем временем дезертиры из армии и полиции быстро сколачивались в банды. Также как и просто бандиты и мародеры. Еще были невесть откуда взявшиеся отряды исламистов и создававшиеся отряды городской самообороны.
И вот теперь грабеж пошел вовсю. На дорогах, в городах. Банды захватывали поселки, небольшие городки и целые кварталы Стамбула, Анкары и Анталии. Уцелевшие городские кварталы огораживались и вооружались. Состоятельные люди поспешно нанимали охрану.
Грабеж шел не только на суше. На море тоже были свои грабители. И дезертиры. Близ средиземноморского городка Мерсин, что возле от Анталии, находится одноименная военно-морская база. Корвет, вышедший из нее, направлялся в сторону небольшого приморского городка, милях в пятидесяти от базы. Он имел приказ эвакуировать семьи военных. Отсутствующего на борту капитана подменял старпом. Его семья проживала дальше по побережью, эвакуировать ее никто не собирался. Вызвав на мостик несколько офицеров, он предложил сделать небольшой крюк. На мостике разгорелась горячая дискуссия, которая моментально стала известна в кубриках, внизу. Число участников дебатов пополнили матросы. Результатом дискуссии стали несколько пулевых отверстий в офицерах, пробитая голова старпома и мятеж на борту. Корабль сменил курс и направился в сторону побережья. Подойдя к ближайшему поселку, судно встало на якорь. Команда расчехлила орудия и комендоры заняли посты.
Обстрел поселка из корабельной 127-миллиметровки продолжался минут десять. Отстрелявшись, корабль спустил шлюпки и высадил десант. Высадившиеся мародеры ограбили город. Подняв якоря, команда направила корвет вдоль побережья и принялась праздновать удачный налет. Попутно делили добычу и взятых на борт женщин. Алкоголь усугубил. Все пытались проявить свой дар убеждения. Дар понимания отсутствовал. Быстро закончив со словесными аргументами, спорщики перешли к более весомой аргументации. И пьяная команда, с энтузиазмом принялась выяснять отношения. Процесс перешел в перестрелку. Авторитетов или офицеров, способных вразумить горячие головы не было. Новые лидеры проявиться не успели. Оставшийся без управления корабль наскочил на прибрежную скалу. Говоря откровенно, корабль еще можно было спасти, но поскольку мероприятий по спасению судна, занятый междоусобной войной экипаж не предпринимал, то в течение полутора часов судно затонуло.
В разграбленном моряками городке, квартировали семьи военных летчиков. Сама авиабаза располагалась километрах в сорока, к северу. О случившимся, там стало известно через два часа, когда гонец из города, наконец, добрался до части. Командиру доложили о случившимся. Дом полковника задел один из снарядов. Погиб маленький сын и старуха-мать. Горе пришло не только к нему. Потеряли семьи еще несколько офицеров - всего в поселке погибло около тридцати человек. Весть моментально разнеслась по авиабазе.
Молодой полковник был в ярости. Но если воскресить погибших он не мог, то отомстить - безусловно. В воздух немедленно подняли две дежурных пары, с приказом найти и потопить негодяев. Истребители перевооружили и разрешили взлет. К тому времени виновник уже лежал на дне. Не подозревавшие того пилоты истребителей обнаружили единственный подходящий под описание корабль. Ошибки, по мнению ведущего звена, быть не могло. Совпадало все - тип судна, курс и расстояние, на которое тот мог удалиться.