Дом ведьмы - просторный двухэтажный особняк со следами недавнего ремонта - располагался в глубине сада. От ворот к скрывающему вход портику вела посыпанная желтым песком дорожка, освещенная факелом, который нес перед собой привратник - тоже чернокожий, видно, колдунье чем-то нравились зинджи.
- Входи, господин! - Зинджи остановились, не доходя до портика, видимо, вовсе не собираясь входить в дом. Пожав плечами, Хельги поднялся по широким ступенькам и оказался в небольшой зале с высоким потолком и апсидами, освещенной тремя свечами, горящими в высоком золоченом подсвечнике. Прямо посередине залы тускло краснели угли жаровни. Пахло какими-то сладкими благовониями, мускусом и чем-то еще, князь не смог определить чем. Перед жаровней располагалось низкое ложе, накрытое прекрасно выделанной леопардовой шкурой. Вот на шкуру-то Хельги, не долго думая, и уселся. С любопытством осмотрел висевшие на стенах клыкастые черепа, усмехнулся и перевел взгляд на стоявший в углу маленький столик с высоким серебристым кувшином и двумя кубками. В кувшине, вероятно, было вино… а может, и желчь жабы, или свиной помет, или кровь невинно убиенных младенцев. Все что угодно - на то и колдунья!
- Нет, - неслышно войдя, тихо рассмеялась хозяйка. - В кувшине и в самом деле вино, а вовсе не желчь жабы, не свиной помет и, уж тем паче, не кровь невинно убиенных младенцев! Хотя у меня найдется все, тобой перечисленное.
- Раз есть вино, - улыбнулся вдруг князь, - тогда, может быть, выпьем?
Гездемона кивнула и, покачивая стройными бедрами, направилась к столику. Она была одета в белую траурную тунику, узкую и длинную, с двумя большими боковыми разрезами, обнажавшими ноги. Перепоясанная золотым пояском туника настолько туго обтягивала тело, что явно вырисовывались плоский живот с ямочкой пупка и пленительная грудь с твердыми торчащими сосками.
- Выпьем, - усевшись на ложе, обворожительно улыбнулась ведьма. - Не бойся, у меня нет намерения отравить тебя.
- По кому траур? - Хельги дотронулся до края туники.
- Узнаешь. - Поставив кубок на пол, Гездемона загадочно прикрыла веки. - Выпей еще… Это старое родосское вино - нектар!
- Да уж, - ухмыльнулся князь. Разве ж может сравниться эта кислятина с добрым стоялым медком, валящим с ног любого?!
Впрочем, выпил, не покривился, и тут же налил еще.
- Ты просил погадать, - напомнила колдунья.
- Ну да. - Хельги вытер губы ладонью. - За тем ведь и пришел!
- Только за тем? Протяни руку… Нет, не эту, правую…
Гездемона долго вглядывалась в линии, что-то шептала про себя, потом вдруг вскинула голову, поглядела гостю прямо в глаза… Хельги обдало жаром - словно бы заглянула в душу!
- У тебя длинная линия жизни, - тихо произнесла ведьма, вдруг сильно прижав ладонь князя к своему животу. Сквозь тонкое полотно туники чувствовалось тепло тела. - Я хочу, чтобы и у меня была такая же… - Гездемона положила княжескую руку на свою правую грудь и томно прошептала: - Поделись же со мной своей кровью, князь…
- Как ты меня… - Хельги не успел закончить фразу - жаркие губы колдуньи не дали ему это сделать. Что ж, если женщина хочет… Левая рука князя скользнула по бедру ведьмы… Та застонала, выгнулась, с треском разрывая на себе тунику… Поистине, Гездемона выглядела сейчас словно древняя богиня любви!
Князь не чувствовал, как с него снимают одежду, он весь отдался порыву внезапно нахлынувшей страсти. Впрочем, этой страсти отдались оба… Хельги чувствовал гибкое, полное любовного жара тело, целовал призывно приоткрывшиеся губы, вызывая в ответ томные стоны. Извернувшись, колдунья оказалась сверху, снова заглянув князю в глаза. Хельги вгляделся в красивое, пылающее неземной страстью лицо Гёздемоны… и вздрогнул. Уж очень сильно оно вдруг напомнило ему кое-кого. Ну да… Черные волосы, чуть вытянутые к вискам глаза, смуглая кожа… Если представить на миг, что это не женщина, а мужчина, добавить небольшую бородку… или просто щетину…
- Эй, - ведьма потрепала князя по щеке, - ты спрашивал, по кому я надела траур?
- И по кому же?
- По тебе!
- По кому?!
- Спи! Хакан русов… и… человек, играющий на больших барабанах. Спи!
Гездемона взмахнула руками, отправляя беспечного гостя в глубокую бездну волшебного чарующего сна, полного заманчивых видений и непонятных расплывчатых образов.
- Спи!
Глава 17
ПЯТНИЦА
Осень 873 г. Константинополь
И живяше Олег, мир имеа ко всем странам, княжа в Киеве…
Повесть временных лет
Яма была сырой, глубокой, просторной и чем-то напоминала арену небольшого цирка, которой, наверное, когда-то и являлась, судя по мраморным скамьям вокруг и воротам под главной ложей, сверкавшей в дрожащем свете луны остатками обивки и позолоты. В яме, привязанные к столбам, дожидались своей участи люди: плачущие обнаженные девы в терновых венцах, Ждан с перевязанной грудью и хмурым взглядом. Посередине в ослепительно белой тунике - Хельги, невезучий князь русов. Вокруг арены в ржавых железных поставцах ярко горели факелы, освещая бледные лица несчастных и установленного в ложе идола, искусно вырезанного из дуба. Идол изображал страшное, омерзительное божество с надменным бородатым лицом и огромных размеров фаллосом. На шее идолища висели человеческие черепа, и девы со страхом косились на них.
- Княже! - Ждан обернулся к Хельги. - Знай, я…
- Знаю, - невозмутимо кивнул князь. - Интересно, кто придет сюда посмотреть на наши мучения?
И тут же, словно в ответ на его вопрос, где-то в отдалении послышались гулкие голоса. Говорящие приближались и вот уже поднялись в ложу, почтительно окружив немолодого мужчину с красивым лицом и властным взглядом, одетого в пурпурную мантию и красные сапоги. Голову его украшала тяжелая золотая корона.
- Базилевс! - шепотом ахнули девы и, протягивая к императору руки, стали громко молить о пощаде.
- Уйми их. - Базилевс кивнул стоящему позади воину - неприятному толстяку с брыластым лицом и куцей рыжеватой бородкой, по виду варягу или, как их здесь называли, варангу. Варяг поклонился в ответ и, спустившись в яму по приставной лестнице, принялся избивать несчастных длинным бичом. Судя по ухваткам и довольному виду, дело это было ему хорошо знакомо. Варяг так увлекся, что, наверное, с большим удовольствием забил бы кого-нибудь из девушек насмерть, если бы не вмешательство князя.
- Полегче, Лейв Копытная Лужа, - громко произнес Хельги. - Или ты хочешь лишить свое гнусное божество жертв?
- А-а-а! - Брызгая слюной, Лейв подбежал к нему. - Как смеешь ты приказывать мне, Хельги, сын Сигурда-ярла? Может, ты попробуешь еще и угрожать?
- Обязательно…
В ярости варяг взмахнул кнутом, ударил… Но не князя - видно, это было ему запрещено, - а привязанного рядом отрока, Ждана. Удар рассек кожу, брызнула кровь. Юноша застонал, закусив губы.
- Я перебью ему все ребра, - срывая с груди Ждана повязку, осклабился Лейв. - Он здесь не самая главная жертва, как ты, наверное, уже догадался, дурачок Хельги!
- Тогда я начну угрожать, - усмехнулся князь.
- Ха! Попробуй! - Варяг замахнулся кнутом на Ждана.
- Скъольд Альвсен, у которого ты когда-то украл корабли и товары, еще жив в Халогаланде.
- Скъольд? - опуская кнут, удивленно переспросил Лейв. - А при чем здесь Скъольд? Да и как он может достать меня здесь?
- Запросто, - радостно отозвался Хельги. - Он уже нанял убийц, я их встречал в городе.
- Ты лжешь, лжешь! - Копытная Лужа с недоверием посмотрел на князя. - Ведь этого не может быть…
- Не хочешь - не верь, - пожал плечами князь, глядя, как трусливо забегали маленькие глазки Лейва, никогда не отличавшегося храбростью.
- Эй! - раздался вдруг над ареной повелительный голос императора. - Вылезай оттуда, варанг. Пора начинать!
Приниженно пригнув голову, Лейв трусцой побежал к лестнице, выбрался, утащив ее за собой. Хельги посмотрел вверх, на ложу. Кроме императора и Лейва, узнал и городского префекта Никандра, и Овидия, и, конечно же, Гездемону. Кусая черный платок, ведьма стояла у самого края ямы.
"Ты спрашивал - по кому траур? По тебе!"
- Начинаем! - Подойдя к ведьме, базилевс воздел руки к небу, а затем медленно повернулся к идолу: - О, Кром Кройх! Сегодня пятница, так прими же положенную тебе жертву. Знай, сейчас мы подарим тебе не только дрожащих от страха красавиц, но и юного воина, и… - сверкнув темным огнем глаз, император оглянулся на князя, - и - Властелина! Это хорошая жертва, надеюсь, ты оценишь это, о Кром, и вернешь мне былую милость!
Опустившись на колени, базилевс облобызал подножие идола. То же самое сделали и остальные, включая крепких чернокожих воинов - зинджей.
Император и его свита вновь подошли к краю арены. Базилевс поднял руку - все затихли, только слышалось приглушенное всхлипывание какой-то несчастной девы.
- О Кром, прими же нашу жертву! - с надрывом произнес базилевс и громко хлопнул в ладоши.
Заскрипев, под ложей открылись ворота, и оттуда, рыча, медленно вышли хищники - огромные полосатые тигры. Остро запахло гнилым мясом и кровью. Шагавший первым зверь - красивый, с толстыми, почти белыми лапами и переливающейся шерстью - выглядел несколько отощавшим, как, впрочем, и остальные его собратья, видно, хищников специально недокармливали. Тигр вдруг посмотрел прямо в глаза Хельги, князь не отвел взгляда. Хищник забил хвостом, зарычал, густая шерсть на загривке его встала дыбом, зверь раскрыл пасть, припал к земле и прыгнул, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами…
Ждан закрыл глаза… Открыл, лишь когда услышал тихий смех князя.