- Я вижу, ты иноземец, - усмехнулся чиновник, - и не знаешь наших законов, хотя и, живя в Сугдее, должен бы что-то знать об "Эклоге"… Поясняю специально для тебя и твоих, тоже, похоже, не очень-то сведущих в законодательстве компаньонов. - Овидий повысил голос и с нескрываемой насмешкой сообщил: - Этот корабль не так давно принадлежал некоему Михаилу Диаконису, злостно уклонявшемуся от уплаты налогов и задолжавшему в имперскую казну ровно тысячу триста шестьдесят восемь солидов и двенадцать денариев! И корабль этот - чему имеются свидетели - был описан у него за долги. Однако Диаконис, совершив беззаконие, самовольно увел его в море, теперь ясно куда - в Сугдею, где вам и продал, совершенно очевидно - вовсе не сообщив, что "де юре" это уже не его судно.
- Вот гад! - все же вставил словечко Ирландец.
- Помолчите, уважаемый. - Помощник эпарха недовольно передернул бровями. - Так вот, являясь представителем имперских властей и закона, учитывая вышеизложенное, объявляю данное судно конфискованным вместе с находящимися на нем товарами, выручка от которых будет пущена на покрытие судебных издержек.
- Каких таких издержек? Овидий усмехнулся:
- Ох уж мне эти провинциалы, привыкли там у себя к полнейшему беззаконию! Что же, по-вашему, я, мои секретари и все эти войны на ночь глядя приперлись сюда бесплатно, удовольствия ради? Напрасно вы так полагаете.
- Не спорь, - шепнул на ухо Хельги Никифор. - Товар мы потом отсудим.
Князь пожал плечами.
- И что же нам теперь делать, уважаемый?
- А что хотите! - засмеялся чиновник. - К вам лично со стороны закона больше никаких претензий нет. Хотя, сказать по правде, можно было бы попытаться доказать, что вы действовали в сговоре с бывшим хозяином судна, но, учитывая ваше простодушие и презумпцию невиновности, ладно, считайтесь добросовестно заблуждавшимися покупателями.
- Так нам покинуть корабль?
- Таки придется!
- А люди? Где наша команда?
Овидий Тселл кивнул секретарю.
- Выпусти их, Калликий.
Секретарь проворно подбежал к двери, запиравшей помещение для команды.
- Вызнав о том, что хозяева судна отсутствуют, мы решили запереть матросов в трюме, от греха подальше, - пояснил чиновник.
Калликий вдруг подбежал к нему с крайне озадаченным видом и что-то быстро проговорил.
- Как - нет? - изумленно переспросил Овидий. - Какая дыра? А ну-ка глянем…
Помощник эпарха в сопровождении свиты и воинов, а также троих "компаньонов", коим никто не препятствовал, с интересом заглянули в трюм, осветив его ярко горящими факелами. Как и говорил секретарь, трюм был пуст, а в борту, чуть выше ватерлинии, зияла большая дыра.
- Ну, вот, - развел руками чиновник. - Убежали, причинив ущерб городскому имуществу. - Он грустно посмотрел на дыру и обернулся к горе-купцам: - Придется вам оплатить ремонт.
- А вот уж это - нет, - усмехнулся Никифор. - Не по закону. Где в "Эклоге" сказано, что кто-то должен отвечать за чужие деяния? Мы ведь никого в трюме на запирали?
Хельги между тем подошел к борту судна и тихо сказал:
- Все в порядке, парни. Не надо злиться и метать стрелы.
- Не будем, - так же тихо отозвались откуда-то снизу. - Хотя уже собирались. Да только вот там, на мачте, - Ирса. Как ее-то предупредить?
Хельги оглянулся на внимательно прислушивающегося к разговору Ирландца, показал на верхушку мачты, где и впрямь, если хорошо всмотреться, угадывалась темная прильнувшая к перекладине фигура.
Конхобар, кивнув, подошел к мачте и что-то громко произнес по-хазарски.
- Что он говорит? - оглянулся Овидий.
- Молится, - кратко пояснил князь.
Все трое и примкнувшие к ним матросы покинули судно, испытывая весьма противоречивые чувства: огорчение от потери товара и корабля и радость оттого, что все так легко закончилось.
- Ну, что? - Проводив взглядом удаляющуюся процессию - помощника эпарха с секретарями - князь оглядел воинов.
- Они пришли внезапно, князь, - шмыгнул носом Твор. - Все, как ты и велел, работали в трюме, лишь у сходней стоял страж, Ждан. - Десятник бросил уничтожающий взгляд на безусого юношу, совсем еще отрока. Тот смутился, покраснел и, такое впечатление, вот-вот собирался заплакать.
- Они подошли, спросили, почему на мачте флаг, я повернулся, чтобы посмотреть, и…
- Тюря ты, тюря! - сплюнул на землю Твор. - "Посмотреть"! Хорошо хоть, все так закончилось…
Ждан уткнулся взглядом в землю и, казалось, готов был провалиться со стыда.
- Ладно, - Князь тихо засмеялся. - Чего встали? Разжигайте костер - обсушитесь, да и поедим, что послали боги.
Команда бросилась врассыпную - собирать пригодные для костра палки, обломки кораблей и бочек - мусора у причалов хватало. Вскоре между складами весело запылал костерок, забулькала в котелках вода - слава богам, догадались прихватить с покинутого судна кое-какие припасы. Тихо было кругом, темно, звездно. Прятавшаяся за кипарисами луна освещала полную кораблей гавань, где-то в отдалении вдруг зазвучала удалая песня - видно, возвращались на корабль подгулявшие матросы. Далеко в море виднелись огни - горели кормовые светильники стоявших на рейде дромонов. Один, два… десять… двадцать пять… сорок…. бессчетно!
- Силища, - с уважением произнес князь. - Надеюсь, Вятша с Хаснульфом сообразят, что суда могут высадить десант.
- Сообразят, - улыбнулся Твор. - Не знаю, как Хаснульф, а воевода Вятша - он умный.
Выставив часового - Ждана, пусть исправляется! - улеглись спать, подстелив под себя плащи. Лишь Хельги с "компаньонами" да примкнувший к ним Твор еще долго сидели у костра, размышляя. Честно говоря, они очень рассчитывали на выручку от продажи жита. Да и корабль тоже можно было бы продать, - впрочем, чего уж теперь рассуждать об упущенных возможностях? Думать надобно о другом - как быть дальше? Пока что-то ни с чем не везло - ни с постоялым двором, ни с судном. Можно было, конечно же, остановиться где угодно - уж чего-чего, а постоялых дворов в столице хватало, - однако хотелось сделать это, не привлекая особого внимания. Хельги сильно подозревал, что отыскать друида вряд ли удастся под личиной купцов - не так все просто, возможно, потребуется надевать новые маски, тогда придется менять постоялый двор - а это расходы, и самим что-то кушать надо, и воинам - бывшим матросам. А солидов, между прочим, осталось мало, да и те, как подозревал Хельги, возможно, уйдут на взятки алчным имперским чиновникам. Следовало придумать, как добыть средства. На первое-то время, конечно, должно было хватить, но потом… Никифор предложил пока поселиться в предместье, в монастыре Святого Мамы, где обычно жили купцы-русы.
- Держать руки в гнезде гадюк? - резко возразил Ирландец. - Да там наверняка соглядатай каждый второй, не считая каждого первого. Ведь за нашими купцами ведется неусыпный присмотр, и ты, князь, прекрасно о том знаешь.
- Сейчас там наших нет, сезон закончен, - пояснил Никифор. - Обитель открыта для паломников.
- Да уж, - подумав, согласился Хельги, - лучше всего прятать свечу под солнцем. К тому же там, верно, дешевле… Где бы только раздобыть рясы?
- Купим, - заверил Никифор. - Здесь все купить можно, звенели бы в кошеле монеты.
С раннего утра, когда первые лучи еще жаркого октябрьского солнца золотили кипарисы и оливы предместья, к стенам монастыря Святого Мамы подошла процессия из тринадцати монахов в длинных черных рясах с наброшенными на головы капюшонами. Остановившись у часовенки при обители, сняли капюшоны и принялись истово молиться, после чего поклонились и направились к воротам…
- Мир вам!
- И вам мир, Божьи странники, - ласково ответил вышедший навстречу монах. - Что привело вас в обитель?
- Ищем приюта и милости Господа, - скромно сообщил Хельги, стараясь не слишком шнырять вокруг любопытным взглядом.
- Мы из Каппадоккии, - пояснил Никифор. - Идем в Иерусалим, поклониться гробу Господню.
- Долгий путь, - закивал монашек. - И благостный.
Все перекрестились, лишь незадачливый Ждан забыл - засмотрелся на сидевших на кипарисе ворон, пришлось Твору хорошенько двинуть отрока кулаком в бок. Чтоб не забывался.
- Проклятые язычники-русы задержали нас на нашем пути, - продолжал Никифор. - Придется ждать, пока не изгонит их непобедимое воинство базилевса.
- Дай-то Бог, это случится скоро, - снова перекрестился привратник. - Что ж вы стоите? Проходите во двор, проведу вас к отцу-келарю.
Отец-келарь, бойкий жукоглазый чернец с круглым, как блин, лицом, хитрым и каким-то масляным, потряс висевшими на поясе ключами и пригласил представителей странников в свою достаточно просторную келью.
- Приюта? Конечно-конечно, Божьи люди. Предоставим вам гостевые покои, они все равно пустуют. Нет-нет, какая плата, что вы! Страждущего - приюти, так ведь сказано, нешто мы будем идти против Господних заповедей?
- Так, значит, не нужно ни за что платить, ни за кров, ни за пищу? - дотошно уточнил Ирландец.
- Ну конечно же, не нужно! - перекрестившись на висевшую в углу икону, истово заверил келарь. Масляные глазки его прищурились. - Только вот в чем дело… Обитель наша не богата, сами видите. Братия невелика, крыша прохудилась, и…
- Мы охотно пожертвуем все, что у нас есть, - тут же заверил Хельги. И, вытащив кошель, высыпал на стол солиды и денарии, мысленно хваля себя за предусмотрительность - большая часть денег находилась у Никифора.
- Вот и славненько! - бросив косой взгляд на монеты, обрадовался монах. - Прошу, идите за мной, покажу вам гостевые кельи.