– Мне бы хотелось узнать подробности…
– Все должно произойти очень быстро. Хоть ты и дала маху с этим взломом, вряд ли Даффи тут же побежит в ФБР. Сначала он захочет переговорить со своим адвокатом.
– И что потом?
– Посмотрим.
Ей удалось выдавить из себя слабую, неловкую улыбку.
– Надеюсь, все получится.
– Да, – сухо ответил он. – Надейся.
Сначала Райан позвонил матери. Она до сих пор сидела у Маккленци. Дождь лил не переставая, пока он рассказывал, что произошло: от провала в зале суда до последнего звонка. К тому времени, когда Райан закончил, ему можно было уже не прятаться от дождя – на нем не осталось и нитки сухой.
Казалось, мать потрясло известие о смерти Брента, но не так чтобы очень расстроило. Ее энергичность, что исчезла после смерти отца, вновь вернулась к ней. Она была готова встать на защиту своей семьи.
– Ты уверен, что он мертв?
– Я не видел тела, если ты об этом.
– Тогда с чего ты решил, что тот мужчина не блефовал?
– Он бы не стал вламываться к нам в дом и красть оружие отца только ради блефа. Я могу поехать на 287-е шоссе и узнать, если ты хочешь.
– Нет, не надо.
Ее тон насторожил Райана.
– Почему?
– Потому что полиция уже может быть там. Я не хочу, чтобы ты говорил с ними.
– С какой стати я не должен говорить с полицией?
– Сперва надо все обдумать. Что ты им скажешь?
– Я собирался рассказать, что меня пытаются подставить и обвинить в преступлении, которого я не совершал. Так я нарушу планы этого головореза.
– Прошу тебя, не надо!
– Да почему, мам?
– Потому что если ты скажешь им, что тебя хотят подставить, то придется объяснять почему.
– Мне кажется, пора уже прояснить ситуацию. – Нет.
Райан поежился.
– Мам, что ты имеешь в виду?!
– Ты не один принимаешь решения. У меня тоже есть свое мнение.
– Мам, да о чем тут вообще можно говорить?! Меня обвиняют в убийстве!
– Еще нет. Тебе всего лишь угрожали. Они сделают это только в том случае, если ты расскажешь ФБР о том, что сделал твой отец. Если ты смолчишь, убийство Брента останется всего лишь очередным нераскрытым преступлением.
Райан хотел было возразить, но слова будто застряли в горле. Он не мог поверить, что это говорит его мать.
– Мам, да ведь человека убили!
– Не просто человека, а Брента. Прости, но я не стану проливать слезы над тем, кто избивал мою дочь. Брент мертв.
И этого уже не изменить, даже если рассказать полиции о попытке подставить тебя. Но, рассказав об этом, ты уничтожишь доброе имя отца. Все это не вернет Брента, даже если бы мы этого хотели.
– Мама! Я напортачил так, что мы не сможем больше удерживать этот шантаж в тайне!
– Да черт с ним, с шантажом! Я не о нем. Я говорю об изнасиловании! Как я буду смотреть в глаза людям, которые узнают, что я сорок лет была замужем за насильником?!
Райан остолбенел.
– Я думал, ты не знаешь об изнасиловании. Ты сказала, что понятия не имеешь о содержимом сейфа в Панаме. Что ты не хочешь этого знать!
Ее голос дрожал.
– Конечно же, я все знала.
– Тогда почему солгала?
– Прости.
– Почему ты не сказала сразу?
– Райан, прошу тебя!
– Нет, – отрезал он. – Ты знала. Так почему не сказала мне?
– Я боялась, – мягко ответила она.
– Боялась чего?
– Боялась, что ты никогда не поймешь, как я могла простить его. Прошу тебя, Райан, давай не будем сейчас об этом! Муж твоей сестры убит. Я не хочу, чтобы она узнала об этом со слухов. Я должна быть с ней. Позволь мне самой все рассказать ей.
– Не пытайся спрятаться за Сарой.
– Я не прячусь. Больше не прячусь. Приезжай к ней. Потом я, Сара и ты все обсудим. Мы же семья.
– Или то, что от нее осталось.
– Прошу тебя, сын! Согласись, хотя бы сейчас… Обида сжимала ему грудь, но Райан промолчал.
– Ладно, мам. Увидимся у Сары.