- Как не найтись? Нашлись, - говорю со вздохом. - Но если с трибуны партийного съезда бросают лозунг - "те, кто болтает о снижении темпов нашего строительства, являются агентами наших классовых врагов!" - что ты на это ответишь?
- Все равно, вопреки всему, надо разъяснять, что допустимо экономически, а что - нет! - горячится моя жена.
- Надо, - соглашаюсь с ней. - Только вот в те времена родилась невеселая фраза: "Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие". И никакой шутки в этой фразе не было, уверяю тебя. Специалистов, отстаивавших обоснованные плановые расчеты, просто обвинили во вредительстве и дали немалые сроки.
- Так ты думаешь, и у нас... - она недоговорила фразу, но смысл вопроса и так был ясен.
- Я не пророк. Но вот предотвратить подобный поворот событий постараюсь всеми силами! - Спокойнее, не кипятись. Без запальчивости, не повышая голос, а то на нас оглядываться начнут. - Надо за оставшиеся три-четыре года как-то ухитриться приучить ЦК и Политбюро к такому порядку, при котором любое хозяйственное решение может приниматься только после совета с экспертами... со специалистами, - возвращаюсь к более привычной ныне терминологии. - Да и в самом деле планирования надо будет кое-что подправить так, чтобы любой шапкозакидательский проект выходил боком его инициаторам, а не тем, кто против него возражает. Есть уже кое-какие задумки... - на этом мой голос стихает.
- Какие задумки? - теребит меня Лида.
- Слушай, у меня мозги на этой жаре буквально плавятся, а ты хочешь, чтобы я тебе тут детальный план реорганизации нашего планового хозяйства развернул - который и мне самому еще не во всем ясен! - взмолился я, стараясь придать голосу возможно более шутливые интонации.
- Ладно, страдалец, - смеется красивая молодая женщина, идущая со мной под руку, - пошли, присядем вон на ту лавочку в тенек, чтобы ты у меня совсем на солнце не растекся!
2.3.
На черноморское побережье Крыма наползали стремительные вечерние сумерки. Небо, еще слегка подсвеченное догорающим закатом, темнело на глазах и, не успело оно еще превратиться в черный ночной бархат, как на нем уже начали проступать искорки звезд. А потом, когда на западе осталась лишь едва рдеющая тонкая багровая полоска, над нашей головой раскинулась звездная сеть, где глаз легко различал очертания созвездий, знакомых еще по школьному курсу астрономии, и Млечный Путь пролегал сквозь бездонное пространство своей загадочной и манящей россыпью звезд.
Вечер, на глазах превращавшийся в ночь, еще не остудил горячий песок, да и нагретое за день море не спешило отдавать тепло. Можно было лежать на пляже, не боясь замерзнуть. Облизнув горько-соленые от черноморской воды губы, я опустился на еще пышущую жаром поверхность пляжа, а Лида, отжав свою шикарную косу, которую никакими усилиями не удавалось запихнуть под купальную шапочку, пристроилась рядом со мной.
Вечерний бриз был почти не ощутим, и море лишь тихонько шуршало у кромки берега...
- Ну, что, мозги у тебя больше не плавятся? - вдруг тихонько поинтересовалась жена.
О чем это она? Не сразу и сообразишь. А, это насчет нашего разговора сегодня в парке! - все-таки вспомнил я. Вот настырная...
- Не плавятся, - отзываюсь. - Зато они другим заняты.
В самом деле, рассуждать о плановом хозяйстве совершенно не хотелось. Хотелось лежать, смотреть в бархат неба над головой, и целовать жену. Но когда я так и попытался сделать, Лида строго произнесла, отворачивая лицо в сторону:
- Вот пока не расскажешь все по порядку, о "другом" можешь и не думать! - не без ехидства в голосе выносит жена свой приговор.
- Всего мне и за неделю не рассказать! - пытаюсь воззвать к ее милосердию.
- Не увиливай! И прекрати меня соблазнять, - (убирая мою руку со своей груди), - успеешь уложиться в час-полтора, тогда я и сама охотно соблазнюсь!
Самый тяжкий вздох, какой я только смог изобразить, нисколько не повлиял на непреклонную волю жестокосердной красавицы. Еще раз вздохнув, уже потише, пытаюсь собраться с мыслями.
- Если вкратце, то главную ставку сделаем не на количественное наращивание фронта работ - хотя и без этого никак не обойтись. И все же главное вижу в том, чтобы не гнаться только за объемом производства, а обеспечить рост производительности труда, снижение себестоимости продукции, на этой основе - рост внутрипромышленных накоплений, что позволит увеличить возможности финансирования капиталовложений. Опережающая подготовка кадров, на которой мне удалось настоять - один из кирпичиков в фундамент такой политики. Надо будет еще постараться как можно шире протащить в практику результаты разработок Гастева и Керженцева по научной организации труда.
Одновременно надо ослабить нашу зависимость от хлебозаготовок. С развитием кооперации на селе и с механизацией сельского хозяйства уже кое-что предпринимается. Думаю, на съезде будут приняты решения на этот счет. Кроме того, надо всеми силами пытаться разнообразить наш экспорт, сделать его более эффективным. Скажем, вместо круглого леса экспортировать пиломатериалы и столярные изделия. К сожалению, чтобы перейти на экспорт целлюлозы, бумаги, картона нужны весьма крупные капиталовложения. А еще надо обеспечить прекращение или значительное сокращение импорта сырья для легкой промышленности - кож, хлопка, шерсти, шелка. Большую часть из этого мы можем производить сами.
Следующий пункт - нужен грамотный подход к плановой работе. Не переносить бездумно фабрично-заводское планирование на уровень всего народного хозяйства. Обязательные задания должны существовать только в пределах государственного заказа, ограниченного нашими бюджетными возможностями. Остальное - контрольные цифры. И в достижении этих контрольных цифр нашу промышленность и сельское хозяйство надо заинтересовать.
- Как заинтересовать? - вклинивается с вопросом Лида. - Премии давать за достижение контрольных цифр?
Пользуюсь моментом, чтобы немного перевести дух после длинного монолога, затем отвечаю:
- Это самый примитивный подход. Нет, лучше сделать немного сложнее. Контрольные цифры - это должен быть не просто набор показателей, которых надо достигнуть. Это должны быть ориентиры, определяющие цели нескольких важнейших государственных программ. И тем, кто будет работать в соответствии с заданиями этих программ, надо будет предоставлять всякого рода льготы - налоговые скидки, кредиты по сниженным ставкам, может быть, и прямые субсидии, валютные квоты на импорт, таможенные преференции и т.д. Примерно так. Это даст возможность соединить реальный хозрасчет трестов с плановым управлением народным хозяйством, а не загонять предприятия под плановые задания из-под палки. Вот, вроде, в основном и все.
- А как ты заставишь принять свои предложения? - да, жена поставила передо мной самый болезненный вопрос. Похоже, в мудрости того, что я предлагаю, она не сомневается, но вот в мудрости наших чиновников - очень даже.
- Положим, в Госплане и Наркомфине, да и среди кадров ВСНХ, найдется немалое число специалистов, которые могут меня поддержать. Но вопрос и в самом деле непростой, потому что слишком много развелось у нас руководителей, которые, кроме командных методов, ничего не освоили. Вот этих переупрямить будет трудно, - признаю стоящее передо мной препятствие. - Эх, ведь если даже в армии проводить наступление в стиле - "Шашки наголо, вперед, марш!" - то очень просто в результате лоб себе разбить. Наступление готовить надо: подвезти боеприпасы, снаряжение, вещевое снабжение, продовольствие. Для этого нужно рассчитать потребность во всем этом, обеспечить транспорт, складирование, хранение, распределение по частям и соединениям. Нужно определить направления ударов, маршруты выдвижения войск, рассчитать скорость выдвижения, провести разведку местности и ее инженерную подготовку... Да еще черта с рогами надо сделать, а не ограничиваться криками "ура, вперед!". Тем более в экономике без трезвого расчета - никуда. А многие норовят одними окриками управлять! - почувствовав, что меня заносит на эмоции, останавливаюсь и подвожу черту. - В общем, буду сколачивать коалицию из разумных руководителей и спецов, и драться за то, что считаю правильным. Но...
- Но? - Лида тут же реагирует на заминку в голосе.
- Больше всего меня беспокоит, как бы споры с оппозицией не обернулись политической травлей всех, кто проявил несогласие по тому или иному вопросу. В такой обстановке будет невозможно вести нормальную дискуссию по хозяйственной политике, сопоставляя различные подходы.
- Оппозиция только мешает! - запальчиво восклицает жена. - Гнать бы таких в три шеи! Если они не понимают, что такое партийная дисциплина - скатертью дорога!
- Скатертью... Это еще ничего. А вот как ты посмотришь, если несогласных с генеральной линией станут объявлять контрреволюционными заговорщиками, убийцами и шпионами? - не без горечи спрашиваю ее.
- Как? Ты хочешь сказать, что в твоем времени... Не может такого быть! - в запальчивости выкрикивает Лида.
- Было. Было, к сожалению. И я постараюсь сделать все, чтобы здесь такое не повторилось! - произношу последнюю фразу, невольно стискивая кулаки.
- Справишься? - голос молодой женщины, которая лежит рядом, касаясь моего плеча, полон тревоги.
- Гарантий никто не даст. И в одиночку, конечно, такое дело не поднять. Но, если ты будешь рядом, непременно справлюсь! - с последними словами широко улыбаюсь. И, хотя я смотрю в звездное небо, какое-то чутье придает мне уверенность, что и жена тоже улыбается. Приподнимаюсь на локте и осторожно тянусь к ней губами. Лида тоже приподнимается, медленно оплетает меня руками, - чувствуется, что они у нее полны скрытой силы, - и наши губы встречаются...