Я, помимо верного браунинга в кобуре и "запасной" "бехоллы" в кармане теплых зимних шаровар, прихватил охотничий карабин "винчестер". Такой, знаете, как в фильмах про ковбоев - со скобой внизу, которую для перезарядки надо передергивать вниз-вверх. Главное его преимущество, помимо скорострельности, было в том, что он "питался" русскими винтовочными патронами 7, 62х54Р.
Мой воинственный денщик к дареному нагану и бессменному гренадерскому бебуту прибавил охотничий же карабин Мосина-Лютцау.
Вообще нарезного оружия в доме хватало. Помимо моей зарождающейся коллекции пистолетов в оружейном шкафу у отца стояли охотничий "Ли Энфилд" британского производства и швейцарский "Шмидт-Рубин". Кроме того, был еще и любимый батюшкин "Маузер 98К" в эксклюзивном исполнении "Беккер и Холландер" - родственник моего карманного пистолета.
При таком многообразии винтовок патронов к нашим с Савкой стволам нашлось всего-то сорок штук. Аккурат две коробки.
Надолго не хватит, но мы и не на войну собираемся…
Пока мы вооружались и снаряжались, отец пытался дозвониться в полицию, однако связи не было - телефонная трубка молчала.
Интересно, это случайность или вариации на тему "Почта. Телеграф. Телефон"?
Хотя сейчас это не столь важно - нужно делать вылазку.
Я осмотрел Савку и обратил внимание на оттопыренную сухарную сумку у него на левом боку:
- Сумка-то тебе зачем? Чего ты туда понапихал?
- Гранаты там, вашбродь… - тихим голосом ответствовал мой Санчо Панса.
- И где ж ты, голубь сизокрылый, гранаты взял?
- Дык вчерась в арсенальной парочку прихватил! Покудова Пал Макарыч отвернумшись… Ему они все равно без пользы, а нам для дела сгодятся. Смутно в городе… Неспокойно… Как же тут без гранаты-то?
Я даже не знал, что сказать в ответ на столь категоричное заявление. В нынешней обстановке гранаты нам несомненно пригодятся. Чего уж там…
- Чего хоть за гранаты?
- "Немки" Обуховского заводу.
- Ладно, пошли… С Богом!!! - махнул я свободной от оружия рукой, краем глаза заметив, как стоящая на лестнице матушка меня перекрестила.
5
Выскользнув через калитку, открытую для нас дворником Архипом, мы с Савкой ныряем в снежную муть, кружащуюся над бульваром Патриаршего пруда.
Выстрелы, доносящиеся со стороны Козихинских переулков, слышны лишь изредка, но теперь сквозь свист ветра доносится не только раскатистое бабаханье винтовок, но и резкие хлопки пистолетных выстрелов.
Короткими перебежками пересекаем сквер и останавливаемся на углу Малой Бронной и Малого Козихинского переулка.
Осторожно выглядываю в переулок: на следующем перекрестке в размытом свете фонаря видно распростертое на мостовой тело.
Грохает выстрел, и пуля с громким "банг" пробивает театральную тумбу-афишу рядом со мной…
- Черт!!! - Поспешно прячусь за углом. - Что там вообще происходит? Кто и в кого стреляет? И почему?
- Дык в нас палят, вашбродь!
- Давай дворами, через дровяной сарай! - киваю денщику на невысокую заднюю стенку подсобного строения между домами на Малой Бронной.
Савка подсаживает меня, потом подает карабины и, вцепившись в протянутую руку, забирается на крышу сарая. По одному спрыгиваем во двор и, аккуратно пробравшись вдоль стены, выглядываем в подворотню, выходящую в Малый Козихинский.
У стены подворотной арки двое городовых в черных шинелях. Один - помоложе, сидит на снегу, прижимая руку к плечу. Второй - седоусый, с унтерскими лычками на погонах - стоит на одном колене с револьвером в руке.
- Иван Силантьич, когда ж подмога-то придет? - стонет раненый полицейский.
- Терпи, Гриня, сейчас подойдет хто…
- Да поскорей бы, а то ж я тут кровью истеку!
Прежде чем я успеваю что-нибудь сказать, в разговор вступает Савка:
- Иван Силантьич, не стреляй!
- Хто тут?!?!
- Я это! Савка Кривой из девятого дома! И его благородие тут со мной! Глянуть зашли - что тута за шум!
Старший унтер-офицер полиции Иван Силантьевич Коробков отвечал за порядок на бульваре Патриаршего пруда и примыкающих улицах.
Этой ночью они с напарником обнаружили исчезновение патруля с пересечения Малой Бронной и Садового кольца - костер горел, а трое солдат куда-то подевались.
Коробков принял решение пробежаться по окрестностям, как вдруг раздался гулкий взрыв со стороны Малого Козихинского переулка.
Бравые городовые бросились на шум.
На углу Малого и Большого Козихинского, у выбитых дверей аптеки, стоял солдат с винтовкой наперевес. На оклик он отреагировал нестандартно, а именно - открыл огонь по полицейским.
- Я-то после первого выстрела сразу в подворотню схоронился, а Гриня варежку-то раззявил. Вот солдатик его со второго раза и подбил в плечо… - закончил свой рассказ Иван Силантьевич, наблюдая, как Савка перевязывает вышеозначенного Гриню. - А я его, ирода, стало быть, из револьверта и укокошил. Хто ж знал, что их там, в аптеке, ешшо есть!
- Сколько их там?
- Не менее троих, ваше блаародие! С винтарем один и двое с револьвертами. Лаются на нас, а выйти боятся. Стреляют… Ироды! Ну и я, стало быть, стреляю - шоб не разбежались. - В подтверждение своих слов полицейский не глядя выстрелил за угол.
- Ну а подмога что же?
- Не пойму что-то… Уж хто-нить должон был подойти!
- Давай-ка тогда, Иван Силантьевич, сами разберемся.
- А стоит оно?
- Ты, Силантьич, не боись! - подмигнул городовому Савка. - Справимся! Чай, я глаз-то не на базаре потерял!
- Ладно… Есть у меня задумка, как их половчее взять! - согласился старый полицейский и, выставив руку, вновь пальнул из своего нагана в сторону аптеки.
План был прост и изящен.
Пройдя через пустующую квартиру первого этажа, открытую для нас перепуганным дворником, мы с Савкой открыли огонь из угловых окон.
Выстрелив через витрину аптеки в смутно мелькнувшую тень, я сразу добился успеха. Разбив огромное стекло, на мостовую вывалился труп в солдатской шинели.
Минус один…
Я успел выстрелить в глубину магазина еще дважды, прежде чем на улицу выскочили двое налетчиков. Первый запнулся и упал, получив пулю в ногу из Савкиного карабина. Второй истошно завопил: "Суки-и-и-и!" И замахнулся зажатым в руке предметом.
Время как будто замерло…
Я аккуратно подвел мушку "винчестера" под срез нелепого картуза и спустил курок.
- Бах! - грабитель завалился назад, выронив себе под ноги дымящуюся палку.
Черт! Это же динамитная шашка с фитилем!
- Савка-а-а! Ложи-и-сь!
Взрыв грохнул спустя мгновенье, заглушив вопль дикого ужаса, издаваемый раненым бандитом.
Блистательная, вашу мать, победа!
Четыре трупа и один пленный…
Как оказалось, в аптеке прятался еще один солдат, который, увидев трагическую развязку, поспешил сдаться, выкинув свою винтовку на улицу.
Экспресс-допрос дал кучу информации о мотивах преступления и методах действия сего преступно-прискорбного сообщества.
Ванька Уксус (тот, кого я застрелил с динамитом в руке) - бывший балтийский матрос - предполагал взять в аптеке "марафету", который владелец хранил в торговом зале в несгораемом шкафу. Заодно предполагалось "пощипать буржуев". Для этого означенный Ванька вместе со своим подручным Фимкой Змеем (тот, который, будучи ранен в ногу, погиб при взрыве), вступил в преступный сговор со своим старинным дружком Кондратом (первый из солдат, убитый полицейскими на перекрестке). Означенный Кондрат, служивший в 192-м запасном пехотном полку, подговорил своих сослуживцев, с которыми он был назначен в патруль на углу Малой Бронной и Большой Садовой.
Собственно, сам допрашиваемый был бел, пушист и боголепен и решился на преступление только под давлением своих сослуживцев - уже упомянутого Кондрата и Васятки (солдат, застреленный мной через витрину).
Иначе - ни-ни… Как есть! Свят-свят! И так далее, и тому подобная брехня.
Больше всего меня заинтересовала фраза, вскользь оброненная "кающимся грешником", что "аптеку надо ломануть нынче же ночью, потому как потом будет большая буза, и фараонам станет не до нас…"
А это означает, что "большую бузу" следует ожидать в ближайшие часы?