- Главное, что этого было достаточно, барон! - Казимирский закурил очередную папиросу, спрятал зажигалку, затянулся. - Сейчас подойдет Лиходеев. Быстренько подсчитайте наши потери в людях и снаряжении и готовьтесь к дальнейшему наступлению - если повезет, к вечеру мы выйдем к Штрасбургу.
- Слушаюсь!
- Я - к штабс-капитану Ильину! - сообщил ротный и, крикнув вестовых, стал пробираться по ходу сообщения к последней линии немецких окопов.
- Савка! - окликнул я своего ординарца. - Найди мне на чем сидеть и на чем писать!
- Сей момент, вашбродь! - Парень мгновенно вытянулся во фрунт, козырнул и шустро шмыгнул в какое-то ответвление траншеи.
Я тяжело привалился спиной к стенке окопа. Устал как собака, а оказывается, это еще не конец. Чувствую, что денек будет длинным…
Девять убитых, шестнадцать раненых, из которых четверо - тяжело, а двое и вовсе "не жильцы".
Такой вот итог.
Могло быть и хуже, но то ли везение, то ли умение, то ли провидение…
Пробегавший Генрих сообщил, что у них в девятой роте потери убитыми и ранеными - треть строевого состава. И это - тоже не самый худший исход.
Мы с Лиходеевым, пройдясь для порядка по окопам, расположились у входа в бывший немецкий блиндаж, чтобы заняться учетом матчасти. Фельдфебель называл номера стволов, собранных с наших убитых и раненых, а я записывал их в тетрадку.
Бой окончился, началась бухгалтерия…
- Вы тут хоть прибарахлились? А то ведь война войной…
- Да уж не без этого, вашбродь.
- Молодцы.
- Рады стараться! - с довольной ухмылкой козырнул Лиходеев.
Трофеи были богатые - одних пулеметов взяли десяток. Правда, половина из них нерабочие. Винтовки, пистолеты, боеприпасы и прочее снаряжение. На левом фланге, где окопы зачищали первый и второй взводы, наши взяли ротный склад продовольствия. Опытный Лиходеев вовремя пресек попытку расхищения спиртного и съестного - все пошло в ротный котел.
Сам фельдфебель щеголял трофейным цейссовским биноклем на шее, а за ремень с правой стороны был заткнут новенький "парабеллум".
Орел у нас Кузьма Акимыч.
Я закончил писать и поинтересовался у него:
- Чего там слышно? Когда выдвигаемся?
- Дык, вашбродь, вот разведка своих коней через окопы да воронки проведет - и уйдут в дозор. Осмотрятся, капитану доложат, а там, глядишь, и дальше двинемся.
- Главное, чтобы немцы не очухались.
- Не должны, вашбродь! Пушкари наши их зна-а-а-тно проредили. Да и Ленька Птицын - земляк мой, с-под Твери - писарем при штабе полка служит, сказывал, мол, по сведениям разведки, нету у германца тут сильных войск. Во второй линии ландвер ихний да запасники. Пушек у них, конечно, много, но мы-то тоже не лыком шиты?
- Ну да. Немцы тут воевать-то по-серьезному не собирались. Если бы не наступление, они бы тут до морковкиного заговенья просидели. Окопы вон какие, гнезда для пулеметов бетонированные, блиндажи. Ты вот "лисью нору" у командного пункта видел?
- Как не видеть! Видел, вашбродь. Сурьезно сделано - там сажени четыре глубина. Не всякий снаряд возьмет. Только ежели прямо в горловину "чемоданом" попасть.
- То-то и оно.
Из хода сообщения появилась процессия подносчиков во главе с Филимоном Копейкиным.
- Вашбродь, огнеприпасы доставлены!
- Хорошо! Молодцы!
- Рад стараться!
- Лиходеев, скажи по взводам, пусть скоренько пополняются, а то чует мое сердце, скоро двинемся.
- Слушаюсь, вашбродь! Ну-ка, Филька, скидайте ящики вон туда, по пересчету, - засуетился фельдфебель. Пока они там возились, Кузьма Акимыч успел выспросить про обед. Оказалось, что к темноте подвезут.
Хорошо бы. А то есть уже хочется. Я сидя откинулся на стенку траншеи и прикрыл глаза. Почувствовал, как расслабляется тело, уходит напряжение. Хо-ро-шо!
7
Спустя два часа после начала атаки мы двинулись дальше.
Наша рота теперь - головная, а девятая переведена в арьергард "по причине значительной убыли строевого состава".
Впереди двигается разъезд полковой разведроты, а следом - мы, повзводно, в сопровождении приданных нам пулеметчиков. Оборачиваясь, то и дело натыкаюсь взглядом на этих бедняг. С обреченностью верблюдов они несут на себе разобранные "максимы", стараясь не отставать.
Я, как Чапаев, впереди, разве что только без лихого коня. Казимирский торжественно поручил мне следовать в авангарде. Вот и следую. Вместе с гренадерами четвертого взвода, с которыми штурмовал немецкие окопы.
Иду и поражаюсь немецкой основательности и хозяйственности. Сразу за пригорком, заросшим молодой порослью, который отделял немецкую линию обороны от тылов, мы обнаружили узкоколейку, по которой, видимо, доставлялись снаряжение и припасы. По обеим сторонам от дороги раскинулись аккуратные, любовно ухоженные огороды. Посадок было великое множество - огороженные камешками, взрыхленные грядки с пробивающейся зеленью имели бы очень мирный вид, если бы не воронки, хаотично разбросанные среди этого "сельского хозяйства".
- Во немаки обустроились! - восхитился Савка, шагавший рядом со мной.
- Да-а! Капитально! Только коров да овец не хватает для полноты картины!
- Скотину тут держать невместно - осколками побьет! - вздохнул ординарец и прибавил шагу.
Продвигаясь вдоль узкоколейки, мы стороной обошли разбитую и брошенную батарею немецких 77-миллиметровых полевых пушек. Артиллерийская позиция была уничтожена полностью. Среди раскуроченных орудий, передков и зарядных ящиков густо лежали мертвецы в "фельдграу". Хорошо их тут накрыло - без шансов.
- Эвона, разведка скачет! - объявил глазастый Жигун, топавший следом за мной.
Действительно со стороны небольшой рощицы приближался всадник. Подлетев к нам, он резко осадил коня, откозырял:
- Рядовой Николаев!
- Что там, Николаев?
- Пушкари германские, вашбродь! Сдаются!
- Много их там?
- Десятка два будет! Почитай, ранетые все.
- Ну пойдем глянем, что там за пушкари.
Н-да… Жалкое зрелище. Грязные, оборванные, почти все в окровавленных бинтах. При моем появлении сидевшие кружком под присмотром разведчиков немецкие артиллеристы зашевелились, а мне навстречу поднялся толстый немолодой дядя с погонами фельдфебеля. Вытянувшись, он козырнул и заговорил сиплым лающим голосом:
- Feldfebel Klose! Der Ober Unteroffizier der Hundert neuzehn dreitener abgesonderten Feldbatterie.
- Fhnrich Von Asch. Moskauer Grenadier regiment, - представился я в ответ.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что фельдфебель взял на себя командование после того, как выбыли из строя все офицеры. Среди раненых их было двое, и оба тяжелые: командир батареи капитан Маттеус и лейтенант Клинсманн. Под чутким руководством фельдфебеля артиллеристы сложили оружие и надеются получить медицинскую помощь.
Пообещав свое содействие, я оставил двоих гренадер охранять пленных, и мы двинулись дальше. По моим ощущениям, мы прошли больше двух километров, когда от разведчиков вновь прискакал вестовой Николаев:
- Немцы, вашбродь!
- Где?
- С полторы версты будет. Сразу за болотцем. Окопы роють!
- Вас заметили? (Чуть не ляпнул - "засекли", но вовремя спохватился.)
- Никак нет, вашбродь!
- Давай к командиру роты - доложишь, что и как!
- Слушаюсь! - Николаев развернул коня и погнал его наметом вдоль остановившейся колонны гренадер.
Похоже, нам предстоит еще один бой…
Закатное солнце медленно клонилось к горизонту, заливая пейзаж красно-оранжевым светом.
А пейзаж был, откровенно говоря, весьма занятным. Немецкие саперы численностью около роты спешно сооружали оборонительные позиции. Копали со всей присущей нации тщательностью и производительностью, которые можно было реально оценить в мой шестикратный бинокль, в двенадцатикратный бинокль Казимирского и трофейный цейссовский - Лиходеева. Мы удачно расположились в густых зарослях ольховника, в четырех сотнях метров от противника.
- Шустро работают! - Ротный опустил бинокль и задумчиво потер подбородок. - Теоретически ночью они подтянут сюда подкрепления, и без артподготовки мы дальше не пройдем. - Казимирский перекинул на колено полевую сумку и извлек из нее карту-трехверстку. - Тэк-с. Мы находимся приблизительно вот здесь… Вот - березняк, вот - болотце, а вот - высота…
- Ага, высота два-девять-ноль. Вижу! - Я склонился вперед, разглядывая подробности. - А это, по-видимому, большое болото?
- Верно, барон! Немцы прикрыли им свой фланг. Сибирский гренадерский скорее всего будет обходить его справа, а нам остается только атаковать в лоб. Посмотрите сюда - слева от нас в полосе первого батальона хутор Новотный, а дальше в четырех верстах - Штрасбург. А у Штрасбурга - вторая и главная германская линия обороны, за которой уже нет никаких резервов, только гарнизоны.
- Тогда, господин поручик, если мы сейчас их отсюда не выбьем, потом это будет весьма сложно!
- Согласен! - Казимирский вновь приник к биноклю, осматривая немецкие позиции.
Я оглянулся на Лиходеева, который молча слушал наш разговор, изредка посматривая в бинокль по сторонам. Заметив мой взгляд, Кузьма Акимыч подмигнул и жестом показал, что надо подождать.