Больше половины земли Храда может остаться без воды. Надо прокладывать новые каналы, тянуть их по изрезанным склонам к реке. Это тяжкий труд, Семье не справиться при нынешних восьми рабах. Нужны еще четверо - не меньше. Где взять колец? Продать скот? В плохое лето никто не даст хорошую цену… И всякий раз мысли приводили к одному - выгодно продать гия.
Конечно, жаль лишиться такого охотника. Но ведь и то подумать: свалится раб со скалы, или от вольной жизни додумается бежать - гий есть гий! Прощайте тогда, звонкие колечки! А дочь как-то хвастала, что он выучил весь первый круг. Правда, теперь говорит, что некоторые правила гию никак не даются. Говорил - бери плеть! А она сидит с лохматым целыми днями и хоть бы замахнулась. Нет, видно, не ей доучивать раба!
Сама дочь тоже беспокоила Храда. То ходит унылая, то скачет, словно хлебнула некты. Замуж пора! Но и на это нужны кольца.
На рассвете Храд пришел к решению: не трогать скот, сохранить всю землю, продать гия. "Не продешевить!" - пробормотал он напоследок и заснул на мягкой бараньей шкуре.
Утром Ор пришел за луком, но хозяин не снял со стены оружия.
- Все, гий! - сказал он, сильной рукой взяв Ора за плечо. - Кончилась твоя охота. Запрягай лося, поедем в Атлу, искать тебе нового хозяина.
Ор забормотал было, что выследил хорошего зверя, и жаль если… Храд усмехнулся:
- Понравилось шататься по горам? Нет, не проси! Еще сбежишь напоследок!
Ошеломленный Ор вывел лося, выкатил легкую повозку. Голос хозяина рокотал в доме: торопил женщин с едой, сердито оборвал Уфала… Вот послышался взволнованный голос Иллы. Ор замер, прислушиваясь. По-медвежьи рявкнул в ответ Храд.
- Эй, гий! - девушка выскочила на крыльцо со смятым листом в руке. - Иди, повтори правило выращивания, чтобы не осрамить нас в Атле! Ор! - зашептала она, наклоняясь над листом. - Значит, боги передумали. Они хотят, чтобы в Атле ты нашел путь к Подвигу.
- Или вообще решили не соединять нас.
- Не смей говорить так! Я буду ждать хоть всю жизнь…
- Эй, лохматый, хлыст тебе в глотку! - рявкнул с крыльца Храд.
Атлантка и гий поднялись, не касаясь друг друга. Только взгляды их в тоске обнимались перед долгой, может быть, вечной разлукой.
- Я сделаю, что могу, чтобы помочь твоим богам, - хрипло сказал Ор.
Пофыркивая от пыли, лось рысью уносил молодого гия все дальше от общины, где прошли три года его жизни, от гор, от Иллы.
- Что нахохлился! - Храд добродушно хлопнул раба по шее. - Не горюй, жизнь писца пожирнее жизни раба пахарей. А то и самих пахарей, - добавил он, помолчав.
- Я привык тут, хозяин, - ответил Ор, вздыхая.
- Ха! Я н сам привык к твоей дурацкой роже! - Храд тряхнул вожжами и вдруг, взглянув в глаза
Ору, сказал доверительно, словно не рабу, а человеку: - Поверь, не отдал бы тебя, если бы не проклятая засуха. Но, видно, так хотят боги.
ГЛАВА 6. ВЕЛИКИЙ КАНАЛ
Агдан проснулся поздно и лежал, пытаясь обмануть боль, долбившую затылок. После дней, заполненных нудной вознёй с записями и подсчетами, понуканием надсмотрщиков, битьем рабов, луна отдыха пронеслась стрелой. Через два дня назад, на Канал. Правда, будет, что вспомнить - пышные зрелища, шумные пиры, красивые плясуньи… Прикрыв глаза, Агдан вспоминал вчерашний пир у Тарара. Хозяин расщедрился: добыл настоящей некты из лошадиного молока, а не поддельного пойла, нанял петь Тейю, о которой нынче шумит вся Атла.
Она и вправду хорошо поет. Только песни странные, беспокоящие. Особенно эта - про тропу над жерлом вулкана. Как же там…
Но тут по мостовой перед домом загрохотали колеса повозки.
В дверь заглянул Ип, желтый пройдоха из Либы, незаменимый, когда надо разнюхать о тайном зрелище, передать красный цветок жене какого-нибудь старого болвана, раздобыть в долг питья.
- Господин, вставай! - Ип говорил по-атлантски свободно, но с чмокающим акцентом. - Твой отец приехал!
Агдан вскочил с постели и схватился за голову. Мало было печалей! Опять начнутся нравоучения: "Вы, молодые, нарушаете устои предков, напиток больших празднеств хлещете в обычные дни. И куда вам столько женщин! Надо жить скромно, копить браслет к браслету…" Охая и ворча, Агдан протягивал руки и ноги Ипу, который ловко одевал его. Под-кормчий налил на ладонь душистой воды из кувшина, мазнул по лицу, пригладил прямые черные волосы и заторопился вниз по лестнице. Какой он там ни есть отец - грубый рубака, провинциал, а прояви непочтение: отхлещет носорожьим ремнем так, что неделю не сядешь!
Склоняясь, Агдан протянул отцу сложенные руки. Ип суетился, выставляя миски с мясом и рыбой, кувшины напитков.
- Долго спишь, - проворчал Храд. - Я с утра проехал сотню стадий, а ты только еще протер глаза!
- Отец, через два дня на Канал. Надо напоследок отдохнуть…
- Отдохнуть? - Храд с усмешкой глянул на заплывшее лицо сына.
Похоже, старик был настроен мирно.
- Отец, соизволь выпить чашу некты.
- А разве сегодня Рождение Солнца или День Отплытия?
- Давший мне жизнь, наша встреча - сама праздник. Эй, желтый, налей нам!
Покачав головой, Храд выпил. Агдан начал рассказывать столичные сплетни. Храд ухмылялся - приятно узнавать плохое про богатых и властных.
- Ну, хватит забав! - сказал он вдруг и нахмурился, чтобы подчеркнуть серьезность разговора. Давя зевоту, Агдан слушал о плохой весне, трудном лете, грозящих семье бедах. Выкарабкавшись на краешек круга власти, он считал все это копание в земле и возню со скотом тупым и неприличным занятием. И совсем уж глупа затея с гием, якобы выучившимся грамоте. Небось выдолбил полста знаков…
- Проверь его и назови цену, - закончил отец.
- Ладно, - вздохнул Агдан, - давай лохматого. "Повезешь назад, если не пришибешь со злости", - подумал он, усмехаясь.
Вслед за Ипом Ор вошел в комнату, убранством сильно отличающуюся от деревенской. Резные скамьи, фигурные светильники, киши, прикрытые зана-вссями. Стены ярко расписаны. Вон охотник стреляет в оленя. А оленей гии рисуют лучше!
- Лохматый, поди сюда! - младший сын хозяина достал из плоского раскрашенного ящика измятый лист: - Прочти это.
- Плохо исполнишь - побью! - добавил Храд.
Не совсем понимая смысл, Ор произносил значения знаков: "Подкормчий Агдан доносит: на неделе из земли камень выступил. Сдвинуть с места ярое старание проявлял, но не удалось. Ремень порвался, пять лопат убило. Помощи прошу - расколоть на части…"
- Хватит, - сказал Агдан, подивясь бойкости чтения, - теперь пиши ненадолго. - Ор взял из красок ту, что легко смывается.
- Пиши: Повеление. За луну Восточных ветров вынуть земли 2000 толстых локтей Подпирающего…
Дорисовав фигурку Небодержца, Ор протянул лист Агдану.
- Все верно! - ответил тот на взгляд Храда. - Чудеса! Пишущий гий! Ну, посмотрим, как он считает. Убери, что написал, скотина!
Ор вылизал лист.
- Считай: вырыть круглую яму поперечником в сорок локтей и глубиной восемь. Один раб в день может скопать четыре охвата локтей. Сколько пригнать рабов, чтобы кончить работу в четыре дня.
Задача была сложной. Следовало найти постель круглого поля, охват ямы и устроить раздел локтей между днями. Ор погрузился в вычисления, бормоча правила, разворачивая воображаемые плащи. Закончив, он стал разглядывать рисунки на стенах. Особенно ему понравились корабли, плывущие вслед низко летящим птицам. С описания такого плавания началось его обучение знакам. Перед глазами возникла Илла…
- Остроносая скотина! - взревел Агдан, обернувшись. - Ты что зеваешь по сторонам? Не можешь решить? Видишь, отец, я сразу…
- Я решил, - сказал Ор, глядя в лицо Агдана, - а ты не сказал, что делать еще.
- Решил? - Агдан изумленно уставился на верный ответ. Над этой задачей он когда-то бился три дня и запомнил на всю жизнь. - Отец, Илла совершила чудо! Можно продать его хоть сегодня и не меньше чем за 15 браслетов! Хотя… - от неожиданной мысли Агдан поперхнулся, - зачем выпускать такую ценность из семьи!
- Браслеты как раз и придут в семью, - не понял Храд.
Агдан стал жаловаться на работу. Ну разве дело для властных - возиться с числами и вязнуть в грязи? Их дело руководить! Имея писца, легче выслужиться.
Храд задумался:
- Конечно, хорошо бы тебе скорее стать кормчим. Но пятнадцать браслетов! И эта проклятая засуха…
Агдан застонал: отказаться от такой находки, да еще второй раз слушать про нудные сельские заботы! Вдруг лицо его прояснилось:
- Значит, ты хочешь купить четырех рабов?
- Лучше пятерых, - поправил Храд, - и посильнее.
- Может быть, мы это уладим. Ты позволишь тебя оставить?
- Иди, - махнул рукой Храд. - Я и сам пойду, навещу друга. А ты, если достанешь мне пяток крепких рабов, гий твой.
Ип помог хозяевам одеться, угодливо кланяясь, проводил за дверь.
- Садись, ешь. На Канале такой еды не будет! - хлебнув из кувшина, протянул его гию: - Пей, да смотри не проболтайся. А то у-у! - Ип схватился за нос, словно проверяя, на месте ли он.
Некта обожгла горло, разлилась теплом в желудке.
Болтая, Ип успевал прихлебывать, есть, потчевать Ора, у которого голова шла кругом от хмеля и поворотов судьбы.
Когда Храд вернулся, покачиваясь и фальшиво насвистывая боевую песню, сына еще не было. Он пришел близко к полуночи и тоже далеко не трезвый. С размаху брякнувшись на ложе, Агдан протянул Ипу ногу.
- Удача, отец! Завтра пойдем за рабами. Платим два браслета за всех пятерых! - Агдан захихикал, довольный изумлением отца.
- Хватит болтать! А то сейчас… - Храд потянулся к поясу.