В итоге переговоров стало ясно: Польшу Петэн защищать не станет. Ни от Гитлера, ни от Жданова. Вот Чехословакия его беспокоила, как и Балканы. Французы не могли конкурировать с немецкой промышленностью, Германия вытесняла их с рынков Центральной и Восточной Европы за счет грамотной торговой политики и низких цен. Удержаться в роли гегемона Франция могла лишь путем устранения немцев, но воевать в одиночку не хотела. А воевать из-за чехов не желали в Москве. Да и не могли, слова об отсутствии общих границ были чистой правдой. Польский вопрос вышел на первый план. Теперь Россию и Германию буквально подталкивали к новому разделу Посполитой. В Париже Вышинскому удалось определить, что Петэн не станет воевать с Германией в одиночку. И это резко повышало значимость советских решений. СССР неуклонно возвращал себе статус одной из великих держав, особенно после показательной демонстрации военной мощи в Маньчжурии. Вне страны все шло неплохо. Очередной кризис грянул внутри, причем кризис шел снизу, из народных масс, мнением которых новое руководство, в общем интересовалось мало.
* * *
Крестьяне восприняли перевороты равнодушно, но смягчение налогов и пусть мелкие, зачаточные, не доводимые до конца шаги по облегчению положения в деревне, вызывали надежды на лучшее. Жданов на какое-то время стал новым "добрым царем", которому доверяли и на которого надеялись. После двух переворотов 1937 года народ ждал то ли гражданской войны, то ли массовых репрессий, но новая политика принесла стабилизацию и смягчение власти. На ряде предприятий эта тенденция дала обратный эффект, выросло количество прогулов и нарушений. Реакция была разной, все зависело непосредственно от директоров заводов. Там, где руководство оказалось грамотным, все удалось уладить без серьезных конфликтов. Частичными поблажками, увольнением немногих активистов, уговорами (иногда с участием представителей парткомов и профкомов областного и республиканского уровней), на вновь вошедших в моду на короткое время митингах, иногда и с применением арестов, но при нормальной грамотной работе с коллективами. Весной 1938 года прошел пик возмущений среди рабочих, требующих улучшения снабжения, жилищных условий, повышения зарплаты. В основном ЧП возникали на крупных "старых" заводах, где были сложившиеся коллективы, помнящие революцию и забастовки. Власть стремилась спустить кризис на тормозах. Вырвавшиеся наружу волнения были подавлены, но наказания были сравнительно мягкими. Арестованных судили открыто, с выездом суда на предприятие и небольшими сроками, был снят ряд директоров, кое-где пересмотрены нормы и зарплаты. Кризис удалось преодолеть и уже к концу лета волнения рабочих практически сошли на нет.
* * *
Наиболее серьезная ситуация возникла в Николаеве, на судостроительном заводе N198, им. Марти, где в конце июня наказание группы работников за опоздание по причине очереди за продуктами совпало с пересмотром расценок за операции, повлекшим снижение общей зарплаты. Рабочие вышли в ответ на заводской митинг, сначала протекавший вполне мирно и без предъявления требований.
Перенервничавшее руководство немедленно в грубой форме пригрозило арестом всех участников митинга, что накалило обстановку. Митинг в ответ, в лучших традициях двадцатых годов, принял резолюцию с требованием смены руководства, повышения зарплаты и улучшения снабжения, потребовал приезда секретаря обкома, объявив до разговора с ним забастовку. Итог был предсказуем – на завод вызвали чекистов… и тут ситуация свалилась в штопор.
Горотдел НКГБ, разумеется, не имел в своем распоряжении войск. НКГБ, напомню, их вообще не имело. А прибывший "арестовать кучку вредителей" начальник отдела и десяток оперативников, пришедших в органы уже после гражданской, увидев огромную толпу митингующих, банальнейшим образом растерялись. Они просто никогда не сталкивались с тысячной толпой "контрреволюционеров", их такому не учили. Отступать начальник ГорУНКГБ при подчиненных не мог, стрелять по толпе не решился, и принял ошибочное решение – пригрозить. Компромисс, как это обычно и бывает, оказался хуже любого решения. После ожесточенной перепалки, разъяренные бастующие выбросили чекистов за ворота и практически захватили завод.
После этого к месту стянули оперативные части НКВД, завод оцепили, но… тут надо понимать состояние руководства Николаева. Отдать в мирном 1938 году, в стране забывшей и большую гражданскую и малую, приказ штурмовать завод и стрелять по пролетариату – означало взорвать ситуацию. А с учетом новой власти и общей либерализации, оценить последствия для отдавших такой приказ было затруднительно. Ответственность на себя никто не взял.
Рабочие, впрочем, тоже оказались в растерянности – запал прошел, и они не знали, что делать дальше. Выход с завода оцеплен, к ним никто не идет, сидеть на заводе и страшно и бессмысленно, а что делать не ясно. Если бы в этот момент кто-то из руководителей вышел к рабочим, конфликт удалось бы сгладить. Но выбрать между расстрелом рабочих и договоренностями с явными "изменниками из рабочего класса" руководители города не смогли.
В Москву и Киев полетели сообщения по линиям всех ведомств. События на заводе получили известность, был проинформирован Жданов. В Киеве, первый секретарь ЦК КП(б) Украины Берия получив сообщение вылетел к месту событий. Опытный человек, он понимал, что сидящие на заводе забастовщики не имеют ни организации, ни перспектив, и будут готовы сдаться после минимально вежливого разговора с хоть каким-нибудь руководством. Берия рассчитывал, что его выступление снимет напряженность, люди прекратят забастовку и разойдутся, а уже после можно будет разбираться. В том числе, с совершенно невнятным поведением руководства Николаева и области.
* * *
Получив донесение, разъяренный провалом подчиненных нарком госбезопасности Заковский, не хуже Берии понимавший ситуацию немедленно просчитал, что после выступления и прекращения волнений, Берия получит лавры, а НКГБ и его нарком разбирательство на уровне Политбюро. Наркому уже было известно мнение николаевских партлидеров о "трусости, неумении работать и провокации рабочих масс со стороны НКГБ", а после обращения Берии, провести выступление как заговор становилось сложно. Заковский принял решение о немедленном подавлении "антисоветского мятежа на Украине". Такой расклад солидную долю ответственности перекладывал на украинских руководителей, не контролирующих положение в республике.
Забастовку по приказу наркома подавили войсками, погибло пятеро и было ранено семнадцать рабочих. Арестовали более пятисот участников митинга, названных зачинщиками и, разумеется, изменниками и агентами иностранных разведок и недобитых троцкистов.
Прилетевший Берия успел как раз к концу штурма. Попав вместо выступления на митинге к кровавой развязке, взбешенный хозяин Украины, имеющий полную информацию о событиях, начал чистку в руководстве города и области. Пользуясь своим положением секретаря союзного ЦК, он потребовал наказания и не подчиненных ему начальства завода и УНКГБ.
Требование удовлетворили. Полностью сняли за беспомощность и нерешительность руководство города и области, завода, городского и областного УНКГБ.
* * *
На заседании Политбюро по этому поводу, Берия и Заковский обвиняли друг друга в неспособности справиться с волнениями. В итоге победил все-таки Берия. Наркома и его подчиненных признали виновными в доведении ситуации до стрельбы без четкого взаимодействия с партийными органами. Вождей партии разозлило не столько решение о штурме и жертвы, сколько действия чекистов в обход секретаря ЦК. Однако сложилось мнение, что решение принимал лично "зарвавшийся Заковский, поставивший себя над партией", что было недалеко от истины, поэтому всерьез кроме николаевских чекистов был наказан только он. Впрочем, былые заслуги учли, и крайних мер принимать не стали. Заковского сняли с поста наркома и назначили в аппарат Коминтерна.
* * *
В газетах выступление подали, естественно, как "диверсия врагов народа и агентов иностранных разведок", однако делался упор и на бездействие местного руководства. ЦК разослал директивы на места о решительных действиях в подобных ситуациях и недопустимости компромиссов. Власть демонстрировала силу и жесткое намерение не допустить подобных выступлений в будущем.
Но выступление с кровавым итогом стало определенной вехой для Жданова и его команды. Они ведь действительно хотели улучшить жизнь в стране, привыкли к "борьбе за рабочее дело", и расстрел рабочих на двадцать первом году советской власти их обеспокоил. Да и сорванные в связи с выступлением планы оборонного завода беспокоили не меньше.
Принимались меры для улучшения положения работников, в первую очередь оборонных предприятий. Лидеры партии и правительства лично провели, вспомнив былое, собрания на крупнейших заводах. Одновременно разрабатывались законодательные решения по ужесточению ответственности за нарушения дисциплины, выработку, план, ограничения укрепляющие власть руководства предприятий. Предложения были готовы к августовскому пленуму партии.