Странно, очень странно, по всем признакам проводник любил Альму и оставить её без еды никак не мог. Разгадка оказалась у развалин, где вместо лаза зияла широкая воронка без малейшего намёка на подземный ход. Не спеша с выводами, Олег осмотрел руины замка и нашёл множество свидетельств короткого боя. Судя по гильзам, немцев было много, а одинокий защитник использовал единственный шанс сохранить тайну подземелья и подорвал вход.
Олег не озадачивался проблемой появления здесь врагов, с этим разберутся специалисты. Сейчас надо войти в туннель со стороны моря, и он отправился на поиски спуска к воде. Относительно пригодное место нашлось совсем не близко, а путь под нависшим берегом походил на испытание выносливости. Здесь настолько глубоко, что порой приходилось плыть, при этом поддерживая Альму и держа над головой портфель.
Добравшись до зала с камином, засветил керосиновую лампу и увидел на столе лаконичную записку: "Не жди". Внутренняя готовность к подобному повороту встретилась со смертью тайной надежды и лишила последних сил. Небрежно разбросав вещи, он завалился на нары и нырнул в спасительный сон. Следующий день ушёл на чистку одежды, после чего вымылся с хозяйственным мылом в море и тщательно выбрился.
Второй день принёс спокойствие и не дал ни единой толковой мысли о реальной возможности вернуться к своим. Отсюда вывод: надо не гадать на кофейной гуще, а активно искать эту самую возможность. Первым делом Олег зашёл в посёлок у вокзала, где быстро нашёл нужный адрес и купил бутыль самогона. Затем отправился к казармам отряда полевой жандармерии, немецким вариантам погранзаставы, и нашёл псарню.
Альму солдаты знали и были рады познакомиться с хозяином собаки. После первой бутыли сходили за добавкой, и Олег заночевал у гостеприимных хозяев. Итак, побережье давно не патрулируют за отсутствием достаточного количества людей. Солдаты лишь дежурят на стационарных наблюдательных вышках и обходят с собаками прибрежные посёлки. Что важно, о бое на развалинах у обрыва никто ничего не слышал.
В тылу строевых солдат нет, здесь служат после ранения ограниченно годные "деды" и новобранцы. Ветераны передают молоди свой опыт и готовят их к боевым подвигам. Западная Пруссия до предела заполнена тыловыми частями, посему матрос с железным крестом, собакой и портфелем не мог привлечь внимания. Как подобает старослужащему, Олег шёл по улицам Кольберга уверенной походкой и высматривал шанс вернуться обратно.
Идея угнать самолёт сдохла после взгляда на аэродром. На стоянке звено "Дорнье-Do217", ещё пара у ремонтного ангара со снятыми моторами. Нет, даже подари судьба самолёт разогретыми двигателями, Олег не сможет взлететь на незнакомом и тяжёлом в пилотировании торпедоносце. Ждать здесь нечего, авиация Третьего рейха сосредоточена на фронте, где Красная армия рвётся к Берлину. Очисткой побережья Балтийского моря займутся дивизии Первой польской армии.
В качестве альтернативы Олег решил присмотреться к катерам и внимательно присматривался к причалам. Тральщиков, торпедных и противолодочных катеров много, на самом деле это маленькие корабли, которым нужен экипаж. Он обошёл всю западную часть города, затем перешёл на другой берег реки и продолжил обследование каждого закоулка.
Увлёкшись разглядыванием стоящей за забором лёгкой бронетехники, Олег не сразу обратил внимание, что Альма жмётся к ногам. Он чуть было не пнул собаку, а когда спохватился, было поздно, перед ним КПП с досужим офицером у ворот. Сохраняя внешнее спокойствие, отдал честь, зашёл на проходную. Салажонок услужливо выдернул стопорящий штырь, и Олег оказался на территории крепости. В голове ни одной мысли, на языке только матерные слова.
Люди добрые, подскажите, как крепостные стены и пушки помогут прорваться через фронт, до которого как минимум три сотни километров? Аккуратная брусчатка на проезжей части, ровненькая плитка на спрятавшемся в тени лип тротуаре. Рядовой состав обязан ходить по дороге, таково непреложное правило, но он старослужащий с железным крестом и чихать хотел на выверты кайзеровских времён.
Сохраняя деловую походку и поглаживая взволнованную Альму, Олег шёл вперёд, проще говоря, не зная куда. За общим поворотом дороги, тротуара и крепостной стены открылся вид на море, реку и тарахтящий у причала катер. Угнать? Перестрелять экипаж и рвануть в море? Со штурвалом он разберётся, а что там вместо педали газа и как переключать скорость? Ещё не приняв решения, он подошёл к матросу:
– Что означает RW-14?
– Постановщик дымовой завесы, мы укрываем конвои и корабли от атак подводных лодок и торпедоносцев.
И вдруг Альма спрыгнула на палубу!
– Значит, я правильно пришёл.
– На борту никого нет, – возразил матрос. – Старший моторист закончит настройку двигателя, и я останусь один.
– Собаке виднее, – улыбнулся Олег и прыгнул следом.
Сколько времени займёт спуск по двухметровому трапу с палубы в машинное отделение? Минута, если ползком, или девять ступенек, если ногами. За девять шагов разыгравшееся воображение нарисовало уйму страшилок, начиная от пустой топливной цистерны и заканчивая обстрелом огромных пушек береговой батареи. Моторист возрастом за полтинник что-то крутил у двигателя, и Олег решил не лукавить:
– Я хочу уйти к русским.
– Обращайся к пастору, – последовал равнодушный ответ.
– На этом катере вместе с тобой и тем парнем на причале.
– Расстреляют.
– Нет. – И показал портфель в качестве доказательства.
– Моя семья погибла в Гамбурге, трёхтонная бомба угодила прямо в дом. Городские службы даже не пытались раскопать бомбоубежище.
– Согласен?
– Куда?
– Южный берег Даго.
Моторист вышел на палубу и позвал матроса:
– Шульц, доложи дежурному, что мы выйдем на часок. Надо прогнать двигатель на максимальных оборотах.
Дисциплинированный парень побежал исполнять приказ, а моторист запустил второй двигатель. Томительно потянулись пять минут прокачки масла и воды из горячего двигателя в холодный, затем последовал приказ:
– Отдать концы!
Катер неторопливо прошёл по реке к дуге волнолома, а когда появилась плавная качка открытой воды, RW-14 начал постепенно набирать ход.
Через треть часа прибрежные дюны скрылись за горизонтом, и старший моторист приступил к обучению новичка. Наука держать курс по компасу ничем не отличалась от управления самолётом при "слепом полёте". Разница лишь в углах перекладки руля, но это усваивается практикой. С приборами на пульте тоже ничего нового, стрелки на датчиках температуры охлаждающей воды и масла не должны приближаться к красным секторам. Когда Олег попросил пояснить суть остальных приборов и ручек, последовал строгий ответ:
– То не для твоего ума, смотри по сторонам, держи курс и ничего не трогай! Вишь на щитке красную кнопку? Жми, если что, я сразу прибегу.
Первое время пришлось интенсивно крутить штурвал, но катер, как и самолёт, имеет свою динамику движения, к которой надо приспособиться. Освоившись с управлением, Олег перенёс из угла кресло на высоких ножках и устроился с максимальным удобством. Альма одобрила перестановку корабельной мебели и легла под ногами.
К вечеру старший моторист приготовил сытный ужин и подменил на четыре часа, дав возможность поспать. Ночная вахта настроила Олега на лирический лад. Звёзды и абсолютная гладь моря создавали иллюзию полёта на самолёте, а ярко-зелёные огоньки потревоженного планктона походили на феерию магии. Альма добровольно взяла на себя обязанности вперёдсмотрящего и до рассвета вслушивалась в непроглядную темень.
Утро принесло ароматные запахи с камбуза. Старший моторист сначала навёл порядок в машинном отделении, затем подошёл к штурманской карте, что-то вычислил и нарисовал кружок.
– Отправляйся завтракать и спать, еду для собаки найдёшь под столом.
– Во сколько я должен вас сменить? – спросил Олег.
– Спи до звонка.
Кто бы спорил, особенно после длинной ночной вахты. Каюта командира и кубрик экипажа размерами могут поспорить с салоном "Жигулей", и Олег счёл за благо устроиться на узком диване кают-компании. Не очень удобно, зато можно вытянуться во весь рост. Сон сморил почти мгновенно, он успел почувствовать холодный нос Алмы у лица и провалился в забвение.
Пробуждение получилось странным, в первый момент Олег не мог осознать себя в наполненном страшным грохотом помещении. Какое-то время тупо смотрел на босые ноги, затем спохватился, схватил башмаки и побежал наверх. Жутким, пробирающим до костей звуком оказался колокол громкого боя. Тревога! Завидев Олега, старший моторист протянул бинокль и спокойно произнёс:
– Русские.
Рано, если верить нарисованному на карте кружку, катер находится между Курляндией и шведским островом Готланд. До южного берега Даго им телепать до завтрашнего утра, это вам не торпедный катер, который шёл справа с явным намерением сблизиться. Силуэтов военных кораблей он не знал, а крошечный флаг на гафеле рассмотреть невозможно.
– Ты уверен? – переспросил он.
– Спрашиваешь, за войну сотню раз закрывал дымом транспорты от их атак.
– На всякий случай сбавь ход.
– Уже сбросил до малого, нам от них никак не уйти.
Олег всё же рассмотрел военно-морской флаг СССР и предусмотрительно спустил немецкий. Словно в одобрение торпедный катер взвыл сереной и начал заходить для швартовки борт в борт.
– Остановимся?
– На ходу легче швартоваться, – ответил старший моторист.