Олег сразу повеселел, и предстоящее задание уже не выглядело нелепицей. Он привык действовать, полагаясь на собственные силы, с максимальной осторожностью и незаметно. Атака группой численностью во взвод изначально предполагает открытый бой, а он не умеет так воевать. Кроме того, его смутил неведомый карабин Симонова СКС-41 под промежуточный патрон.
– Карабин принят на вооружение весной сорок первого, – пояснил инструктор. – С началом войны производство остановили из-за эвакуации завода.
– В сорок первом не было промежуточного патрона, – возразил напарник по кличке "Тихоня".
– Он сделан под казачий патрон, в прошлом году небольшую партию подогнали под патрон Елизарова 7,62×39.
Карабин лёгкий и удобный, вот и все его плюсы. Из недостатков непривычное крепление оптического прицела и широкий, напоминающий горелку паяльной лампы глушитель. В целом карабин ему не понравился, "не по руке", как говорят снайперы, о чём на другой день заявил прямо:
– СКС-41 не по мне, если для задания требуется лёгкое и маневренное оружие, то подыщите винтовку Вельтищева.
– Размечтался! – захохотал инструктор. – Нету их, уже более года как нет. Любое оружие требует ремонта, а царская армия оставила мало запчастей.
– Тогда дайте АВС-36 , – потребовал Олег.
– Вчера подобрал для тебя нечто более подходящее. – Инструктор указал на тактический оружейный чехол.
Понятие "тактический чехол" подразумевает хранение в нём винтовки вплоть до момента применения. Толстая кожа действительно защитит оружие от случайных повреждений, а нашитые карманчики для запасных обойм позволяли брать с собой серьёзный боезапас. Обоймы?
Олег поспешил расстегнуть молнию и охнул. Это действительно винтовка, а реечный приклад позволял на время транспортировки уменьшить габариты. Отъёмный магазин на двадцать два патрона, съёмный оптический прицел, перед мушкой нарезка, а рядом в кармашках лежат глушитель и дульный компенсатор. Неожиданно, очень неожиданно, и он спросил:
– Что это?
– Подарок наркому Ворошилову от рабочих Ковровского механического завода. В первый день войны маршал передал её в арсенал ГРУ.
Современные правила поведения требовали выразить восхищение, и Олег воскликнул:
– Шикарный подарок!
– Снайперская винтовка Симонова СВС-14! Гордись! Ты получил подарок из рук маршала! – торжественно произнёс инструктор.
Принять соответствующее выражение лица помог перечень достоинств, главным из которых оказалась работа НИИ-61. Они придумали ствол с оригинальной стабилизацией пули и получили очень высокую точность выстрела. Как следствие, по замыслу создателей СВС-14 должна сдерживать врага на удалении до километра. Далее в дело должны вступить пулемёты и своим огнём окончательно разбить атакующие шеренги.
Идея спорная, по принятой в Вермахте тактике главная роль отводилась ротным и батальонным миномётам. Тактика Красной Армии опиралась на полковые пушки, большое количество которых позволяло концентрировать на опасных участках до двух орудий на метр фронта. Кто был прав, ответила война, в Германии количество искалеченных на фронте солдат в четыре раза превышало суммарные цифры в СССР вместе с союзниками.
Вместо разработки плана операции состоялось нечто напоминающее митинг. За столом ленинской комнаты восседали Каганович с Булганиным. Генштаб представляли генерал-полковник Смородинов и генерал-майор Кулик. Начальники отделов ГРУ притулились по краям и не поднимали глаз от блокнотов. Они профессионалы и прекрасно осознавали пагубность топорного вмешательства высшего военно-партийного руководства.
Основную речь выдал Каганович, а его длинное рассусоливание сводилось к одному: нацисты собираются ограбить Венгрию. Сводной группе выпала честь перехватить вражеский бронепоезд и перегнать его на станцию Чоп. Далее пошла обычная говорильня о мужестве, отваге и прекрасной подготовке советских разведчиков. Когда выступающие скатились до уровня: "не посрамим честь…" и "да здравствует…", Олег принялся разглядывать Кулика.
На самом деле уникальная личность: дослужившись в царской армии до наводчика орудия, при советской власти получил маршальское звание. Заняв пост начальника Главного артиллерийского управления, Кулик умудрился навредить сверх всякой меры. Отвергая передовые идеи, забраковал почти все новые разработки оружия и принял на вооружение откровенную хрень. В качестве бронебойного снаряда утвердил чугунную болванку, а его зенитные снаряды взрывались где угодно, только не на заданной высоте.
С началом войны Сталин назначил его командующим фронтом, а затем за бестолковость разжаловал до генерал-майора. И это не всё, в конце войны Кулик попался на махинациях с полученным по ленд-лизу снабжением. Начавшееся следствие обнаружило у него в квартире награбленные в Германии золотые украшения. В финале бывшего крестьянина и преданного большевика поставили к стенке. Под невесёлые мысли Олега гости в сопровождении руководства вышли, а их место занял капитан:
– Приказом по управлению командиром сводного отряда назначили меня, обращайтесь по кличке "Лунь".
– Тебе хоть что-нибудь известно о предстоящей операции? – спросил сидящий у окна полковник.
– Ничего, – последовал лаконичный ответ. – Информация поступила по линии Коминтерна.
– Мрак, – так же лаконично констатировал полковник.
К столу вышли ещё два капитана и по очереди представились:
– Я начальник бронепоезда НКВД, жду вас у станции Чоп. Командование разрешило углубиться на территорию Словакии не далее десяти километров.
– Зачем НКВД бронепоезда? – хихикнул кто-то из зала.
– У нас сорок бронепоездов ПВО. В зоне действия вражеской авиации мы сопровождаем составы с боеприпасами и охраняем мосты.
Второй капитан сделал небольшой шажок вперёд и заговорил с лёгким акцентом:
– Я начальник бронепоезда "Советская Латвия". У нас новые корабельные орудия с дальностью выстрела в двадцать два километра.
– Ждёте у Чопа или тоже разрешено углубиться на десять километров? – последовал ехидный вопрос.
– У нас сохранилась форма буржуазной Латвии, придём на помощь, но только в крайнем случае.
– На предполагаемом маршруте отхода нас встретит словацкий бронепоезд "Гурбан", – вмешался Лунь.
– У партизан появился свой бронепоезд? – удивился кто-то из зала.
– Семнадцать орудий, четыре зенитки и одиннадцать пулемётов, сейчас спрятан в туннеле Чремошне, но готов выйти по нашему сигналу.
– Даже не подозревал о таком количестве бронепоездов, – не скрывая удивления, заметил сидящий у окна полковник.
– У Рейха семьдесят бронепоездов с противотанковым вооружением. Нам предстоит захватить G-7 "Бреслау", на границе его поджидают ещё четыре типа BR-57.
– При получении сигнала тревоги незамедлительно придут на помощь, – констатировал Тихоня.
Капитан прошёл от стола к окну, немного постоял и ответил:
– Никто не знает маршрута "Бреслау", неизвестен даже день его отхода из Будапешта.
– Весёленькое у нас заданьице, – хохотнул капитан со звездой Героя на груди.
Олег был полностью с ним согласен. Сводному отряду предстоит пробраться в горы, где хозяйничает стая отживших свой век бронепоездов. С "Советской Латвией" понятно, корабельные орудия на бронеплатформах заменят отжившие свой век береговые батареи. Но немецкий архаизм на колёсах с противотанковыми пушками смешон уже сейчас.
Разработанный на скорую руку план тоже не понравился. Олегу с двумя разведчиками предстояло изобразить отряд разминирования и поставить на рельсы башмаки. Тихоня с двумя помощниками блокирует возможную попытку дать задний ход. Ещё четверо, дипломированные машинисты, захватывают паровоз. Остальные через нижние люки штурмуют сам бронепоезд, или гранатами РПГ-6, которые надеваются на ствол винтовки, проламывают боковые двери.
Атака рассчитана на ближний бой, который лишит противника преимущества брони и пулемётов. Дальнейшее, по мнению Олега, представляло собой сплошь фантастику. Невозможно на бронепоезде пересечь линию фронта! Их засекут задолго до приближения, и если не смогут расстрелять из пушек и танков, то незатейливо подорвут рельсы.
Вечером этого же дня сводный отряд разместился в двух Ли-2 и ночью приземлился в Рудогорье. Путешествие продолжилось сначала на грузовиках, затем перебрались на телеги, на третью ночь на лодках переплыли Дунай и расположились в лесу. Разведывательно-диверсионные отряды разбили привычный лагерь, боевики и осназовцы устроились поодиночке. Вскоре к Олегу подошёл один из тех капитанов, что сидел в ленинской комнате со Звездой Героя на груди:
– О разведке ГРУ ходят самые невероятные слухи, а вы встали лагерем, словно обозники в глубоком тылу.
– Тебя смущает близость дороги и отсутствие охранения? – поинтересовался Олег.
– А тебя нет?
– Нисколечки. Нас защищают таблички на двух языках: "Внимание, мины", а два патруля обходят периметр навстречу друг другу.
– Венгры с нами воевали, – сурово заметил капитан.
– Их заставили воевать, а сейчас за непокорность оккупировали.
– Ладно, спорить не буду. Лучше другое проясни, на собрании ты сидел в погонах подполковника, а командиром назначили капитана.
– Ага, сейчас мы все рядовые, а Лунь придёт в капитанских погонах, – улыбнулся Олег.
– Он маскируется даже от нас?
– Ты сам откуда и чем собираешься здесь заняться?
– Танкист, и тот второй тоже танкист. Прислали командовать башнями бронепоезда.
– За что дали Героя? – поинтересовался Олег.