Маршал погладил бритую голову, крепко пожал руку и вышел вслед за Хрущёвым.
– Держи ещё один. – Василий Васильевич протянул коробочку с серебряным орденом Богдана Хмельницкого.
– Это как? – плюхнулся на диван Олег.
– Читай наградные листы и посмотри подписи в орденских книжках, – посоветовал шеф.
Оба наградных листа написаны под копирку с единственной разницей в степени награды. Вот подписи – это да, вторую степень подписал Хрущёв, а первую Сталин.
– Товарищ Сталин крайне редко подписывает орденские книжки, береги её для внуков, – посоветовал Василий Васильевич.
– Несправедливо! – возмутился Олег. – За последнее задание я получил три медали и два ордена!
– Несправедливо обходить человека наградой, а удваивать допустимо. Александр I трижды наградил Пантелеймона Ледорубова.
– За что? – поинтересовался Олег.
– В сражении при Де́нневице он захватил французское знамя. Реляции подали короли Швеции и Пруссии, да командир полка отметил подвиг солдата.
– Царь подписал не глядя?
– Смешнее: союзные монархи не знали, что наградные листы подписываются раз в год, и порознь вручили солдату Железный Крест и орден Меча.
Олег почти ежедневно выслушивал от деда различные исторические анекдоты, поэтому сделал вид внимательного слушателя. Не дождавшись ответной реакции, Василий Васильевич продолжил:
– Когда в полк прислали сразу три Георгия, командир вручил только один, а два отправил обратно, с припиской: "Ошибочное награждение".
– Это он зря, – усмехнулся Олег.
– Правильно заметили, бумагу вернули с резолюцией: "Император не ошибается, наградить!"
Рассказ Василия Васильевича о тройном награждении солдата оказался с подтекстом. Не далее чем вчера Хрущёв приходил дважды. Днём принёс орден Богдана Хмельницкого второй степени, а вечером вернулся, чтобы забрать. Василий Васильевич награду "зажал", соврав, что орден уже вручён в торжественной обстановке.
Дождавшись звонка дежурного офицера о выходе визитёров из управления, Василий Васильевич отправил Олега в душ. Затем вдвоём наметили на кителе места и привинтили ордена. Награда радует душу любого военного, но в данном конкретном случае было одно но. Не пройдёт и десяти лет, как Хрущёв займёт место Сталина, и не факт, что новый лидер СССР благосклонно отнесётся к казусу с награждением.
Пока Олег любовался в зеркале, на столе появилась тонюсенькая папка, верный признак нового задания, и не ошибся. Василий Васильевич развязал тесёмки и указал на стул напротив:
– Приходилось бывать в Тюрингии?
Риторический вопрос заставил улыбнуться, все задания в послужном деле, в том числе и то, за которое он получил офицерское звание. Тем не менее надо ответить:
– Да бывал. Прыгали в горах, затем местные контрабандисты вывели нас к объекту.
– Сейчас вы будете один, вообще один. Никто не встретит, не проводит и не поможет.
Олег лишь пожал плечами, один так один. Непривычно и неприятно работать без поддержки товарища, но таковы условия, и его мнение никого не интересует. Отказ приравнивается к дезертирству с соответствующим выводом.
– Техническая академия ВВС Германии эвакуирована в деревушку Бад-Бланкенбург и находится под плотной опекой СД.
Если начало можно назвать печальным, то продолжение зазвучало похоронным маршем. Деревушка в сотню домиков, где все друг друга знают, включая учёный люд и роту СД.
– Давно они в этом Бад-Бланкенбурге? – с надеждой спросил Олег.
– Пару месяцев, в деревне только военные, крестьян переселили в бараки ближайшего завода.
Ещё хуже, немецкие деревушки в одну улицу без единого забора он хорошо знает. Режим секретного военного объекта предусматривает ликвидацию любой растительности в радиусе километра. Заметив хмурый вид Студента, Василий Васильевич подбодрил:
– Не унывай, не так страшен чёрт, как его малюют!
– Преамбула не впечатляет, – ответил Олег.
– Тогда перейдём к сути. На прошлой встрече связной угодил в засаду, сопровождающий помог ему уйти, но сам погиб.
К концу войны СД стало действовать чрезвычайно агрессивно, хватая людей при малейшем подозрении. В большинстве случаев страдали ни в чём не повинные граждане, но попадались и агенты СВР или ГРУ. Тотальная слежка с повальными арестами вынудила многих советских разведчиков уйти в подполье.
– Связной не стал спешить с возвращением, – продолжил шеф, – и выследил посредника, который оказался офицером СД.
– Мне предстоит его ликвидировать? – предположил Олег.
– Через две недели предстоит следующая встреча. Отомстите за погибшего товарища, – попросил Василий Васильевич.
– Вы уверены в очередном выходе на связь?
– Не совсем, но шанс есть. При отходе связной пристрелил случайного свидетеля и вложил ему в руку своё оружие.
– В таком случае немцы обязательно организуют повторную засаду, – согласился Олег.
– Встреча должна состояться в одной из пивнушек Эрфурта, в вашем досье есть схожая операция.
– Я должен знать размер помещения и расположение столов.
Василий Васильевич достал из папки листок с начерченным от руки планом, и Олег сразу отверг вариант прямого боестолкновения:
– Ничего не получится, здесь два маленьких зала на пять столов каждый, а там было узкое помещение со столами у стен.
Шеф сразу согласился: стрелок не сможет контролировать всех присутствующих, вместе с тем сам будет на виду у посетителей. Более того, при любом положении корпуса половина столов неизменно остаётся за спиной.
После недолгого обсуждения различных вариантов оба остановились на минах с часовым взрывателем. В той прежней, теперь уже почти забытой жизни Олег как-то слышал утверждение, что в СССР не существовало часовых взрывателей. Не смешно, было не массовое производство, а гигантское! Взрыватели зенитных снарядов отсчитывали доли секунды, противолодочным бомбам глубину устанавливали в секундах. Что важно, в каждом варианте присутствовал самоликвидатор, дабы обезопасить людей от случайного подрыва при несработавшем таймере.
Вариант для разведывательно-диверсионных отрядов был прост, удобен и выпускался в нескольких вариантах временных интервалов. Разворот кольца с минутной насечкой взводит пружину и одновременно активирует химический взрыватель, который срабатывает при попытке остановить часовой механизм. Время устанавливается обратным поворотом кольца, а усики на штырьке детонатора служат второй страховкой. Попытка выдернуть взрыватель из заряда приведёт к мгновенному взрыву.
– Быстро мы с вами справились, – Василий Васильевич с довольным видом потёр руки, – осталось облизать детали, и вперёд.
– Вперёд – это как? – поинтересовался Олег.
– Ваш любимый "Шторьх" с посадкой на северо-западном склоне Рудных гор. Возвращение в любом удобном для вас варианте.
– Посадка на поле чревата непредсказуемыми последствиями, – осторожно заметил Олег. Честно говоря, лететь ему не хотелось.
– Прыжок на парашюте исключён. Сейчас за каждого пойманного пилота выдают недельный паёк офицера.
Олег вынужден был согласиться: нельзя прыгать с парашютом, когда вся Германия смотрит на небо. Тем более что Тюрингия на маршруте американских самолётов из Италии на Берлин. Окончательно согласовав последние детали, Олег собрался было уходить, но был остановлен Василием Васильевичем:
– Вы спрашивали деда об Арманго, Лемале, Хольцварте и Штольце?
Разумеется, не забыл, сначала тему обсудили на вечерней прогулке вокруг дома. Для обоих имена абсолютно неизвестные, что косвенно указывало на ошибочное направление в исследованиях.
– В чём принципиальная разница между газовыми и паровыми турбинами? – спросил дед.
– В рабочих температурах, – ответил Олег. – На паровых лопатках двести градусов, на газовых турбинах тысяча.
– Как решили проблему?
– Первые лопатки отливали из никель-молибдена или никель-вольфрама. Они выдерживают почти две тысячи градусов.
– Когда сделали? – продолжал допытываться дед.
– Патент принадлежал Обухову, из этих сплавов изготавливались уникальные морские орудия.
Вернувшись домой, Олег с дедом сели недалеко от спрятанных микрофонов и разыграли небольшой спектакль. На вопрос об Арманго, Лемале, Хольцварте и Штольце дед обозвал их тупицами. Чем выше температура газа, тем лучше работает газовая турбина, а они прогоняли газ через охладитель. Затем дед "припомнил" инженера Кузьминского из военно-морского ведомства, который на заводе Путилова работал над газовой турбиной.
Коль скоро разговор проходил недалеко от микрофонов прослушки, Олег думать забыл о необходимости доложить результат. Пришлось импровизировать на ходу:
– Прошу простить, бегалки-стрелялки совсем выбили из головы посторонние мысли.
– Не понял. Вы разговаривали или нет?
– Разговаривал. Имена ему известны, о разрабатываемых проектах отозвался пренебрежительно и хвалил инженера Кузьминского из военно-морского ведомства.
– Матросы застрелили Кузьминского прямо в лаборатории. Застрелили и забрали спирт. На другой день твой дед бежал с поляками.
Олег непроизвольно поёжился. Докопались-таки до самых корней! Даже детали бегства в Польшу разузнали! Прошло почти тридцать лет, с Гражданской войной, с Кронштадтским мятежом и волной политических репрессий, а НКВД выкопало биографию некоего инженера.