Оба знали, что главное — отнюдь не рыбная ловля: плаванье в заливе надежно излечивало от всех издержек цивилизации.
— Хорошо бы морской окунь вернулся обратно в залив, — заметил Тоуленд.
— И без него неплохо — по крайней мере здесь нет телефонов.
— А твое устройство вызова?
— Должно быть, оставил его в других брюках, — усмехнулся Киган. — Разведуправлению придется сегодня обойтись без меня.
— Думаешь, им это удастся?
— Но ведь военно-морскому флоту удалось. — Киган был выпускником академии ВМФ, прослужил на флоте тридцать лет, ушел в отставку и стал штатским сотрудником РУМО, Разведывательного управления Министерства обороны. В годы службы на флоте он занимался разведкой и теперь исполнял те же обязанности, имея в результате прибавку к пенсии.
Боб Тоуленд служил младшим лейтенантом на эскадренном миноносце, который базировался в Пирл-Харборе, когда встретил Марту Киган, первокурсницу Гавайского университета. Она занималась психологией, а все свободное время отдавала серфингу. Их счастливая семейная жизнь длилась уже пятнадцать лет.
— Ну, за дело. — Киган встал и поднял удочку. — Как там в Форт-Миде?
Сейчас Тоуленд служил в Агентстве национальной безопасности, АНБ, где занимался анализом собранной разведывательной информации. Он ушел с флота, когда жизнь морского офицера, прежде казавшаяся ему полной приключений, утратила для него былую привлекательность, но остался офицером запаса. Его работа в АНБ тесно соприкасалась со службой резервиста военно-морского флота. Являясь специалистом в области связи и имея ученую степень по электронике, Боб занимался анализом информации, собранной станциями прослушивания и разведывательными спутниками о России. К тому же он овладел русским и имел степень магистра филологии.
— На прошлой неделе ко мне поступили любопытные сведения, но мне не удалось убедить в их важности своего босса.
— Кто у тебя начальник отдела?
— Капитан первого ранга Альберт Редман, ВМС США. — Тоуленд следил за тем, как с рыбацкого судна в нескольких милях от них устанавливают ловушки для крабов. — Первостатейный кретин.
— Поосторожнее с такими разговорами. Боб, особенно теперь, когда тебя на следующей неделе снова призывают на службу. Берт служил вместе со мной лет пятнадцать назад. Мне нередко приходилось ставить его на место, — засмеялся Киган. — Он действительно бывает упрямым.
— Упрямым? — презрительно фыркнул Тоуленд. — Этот сукин сын такой узколобый, что даже записные книжки у него с дюйм шириной. Сначала поступила информация о новом предложении русских по контролю над вооружениями, а в среду мне попалось нечто совершенно необычное. Я сообщил ему об этом, и сукин сын просто отмахнулся. Черт побери, не понимаю, зачем он вообще просматривает новые данные, — ведь он составил свою точку зрения по всем вопросам еще пять лет назад.
— Ты не мог бы рассказать мне об этом необычном поподробнее?
— Вообще-то не имею права. — На мгновение Боб заколебался. С другой стороны, если он не может откровенно поговорить с дедом собственных детей… — Один из наших разведывательных спутников на прошлой неделе, пролетая над штабом советского военного округа, перехватил телефонный разговор, который велся по микроволновому кабелю. Это оказался доклад в Москву о расстреле четырех полковников, служивших в Закарпатском военном округе. Их приговорили к смертной казни за искажение действительного положения дел в докладах о боевой готовности своих частей. Сообщение о суде военного трибунала и приведении приговора в исполнение готовится к публикации на этой неделе, скорее всего в «Красной звезде». — Он совершенно забыл о пожаре на нефтяном комплексе.