Маршал Рожков единолично решил его исход, плеснув ведро холодной воды на, раскаленные камни печи, находившейся посреди парной. Громкое шипение заглушит явно установленные здесь средства подслушивания, а раскаленный сухой пар выведет их из строя. До этого момента Рожков не проронил о предстоящей операции ни слова. Лучше всего, подумал он, потрясти их этим известием, тогда реакция командующих округами будет более откровенной.
— Товарищи, я должен сделать важное сообщение, — сказал маршал, опуская пустое ведро на пол.
Разговоры смолкли, и лица присутствующих обратились к нему. Наступил момент решающего шага:
— Товарищи, пятнадцатого июня этого года, через четыре месяца, мы начинаем наступательные действия против армий НАТО, — произнес Рожков.
Воцарилось молчание, нарушаемое только потрескиванием раскаленных камней. Затем послышались смешки — кое-кто из генералов уже успел по пути к дому офицеров в безопасности своих штабных автомобилей принять по паре стопок. Однако те, кто видели лицо главнокомандующего сухопутными войсками, не смеялись.
— Вы не шутите, товарищ маршал? — спросил командующий Западной группой войск. Последовал кивок маршала Рожкова, и генерал задал главный вопрос:
— Тогда вы, может быть, объясните причину предстоящей операции?
— Конечно. Вы все слышали о катастрофическом пожаре на Нижневартовском комплексе по добыче и переработке нефти. Но пока вы, еще не знакомы со стратегическими и политическими последствиями этой катастрофы. — Маршалу понадобилось шесть коротких минут, чтобы объяснить подробности решения, принятого на заседании Политбюро. — Пройдет чуть больше четырех месяцев, и мы начнем самую важную военную кампанию в истории Советского Союза — уничтожение НАТО как политической и военной силы. И одержим победу.
Все это время маршал не сводил взгляда с лица любопытного генерала.
Наступила тишина. Горячий пар благотворно действовал на высших чинов Советской Армии. Жар освободил кожные поры, им стало легче дышать, а те, кто успели выпить, быстро отрезвели. По телам бежали струйки пота. Очень хорошо, подумал Рожков, в ближайшие месяцы им придется здорово попотеть.
— Да, слухи доходили, — произнес Павел Алексеев, заместитель командующего Юго-Западным округом. — Но неужели ситуация столь критическая?
— Критическая. У нас достаточно горючего для двенадцати месяцев нормальной деятельности или для шестидесяти дней боевых действий после непродолжительного периода усиленной боевой подготовки. — Маршал промолчал, что при этом к середине августа экономику страны ждет полный крах.
Алексеев наклонился вперед и принялся стегать себя березовым веником. Стороннему наблюдателю его движения напомнили бы льва, обмахивающегося хвостом. В свои пятьдесят лет он был самым молодым из собравшихся здесь военачальников. Генерал Алексеев уже завоевал репутацию думающего, интеллигентного офицера, да и внешне он выглядел привлекательно — подтянутый, высокий мужичина с широкими плечами лесоруба. Его проницательные темные глаза с прищуром смотрели сквозь поднимающееся облако пара.
— Итак, середина июня?
— Да, — подтвердил Рожков. — Именно столько времени выделено нам на разработку оперативных планов и боевую подготовку. — Главнокомандующий сухопутными войсками обвел взглядом помещение. Пар поднялся уже почти до потолка.
— Полагаю, мы собрались здесь, чтобы обменяться между собой с полной откровенностью?
— Разумеется, Павел Леонидович, — кивнул маршал, ничуть не удивленный тем, что Алексеев заговорил первым. Главнокомандующий сухопутными войсками уже давно заметил незаурядные способности молодого генерала и последние десять лет выдвигал его на все более ответственные должности.