Если только удастся замедлить процесс их мобилизации на семь дней, победа гарантирована…
— А если нет? — резко бросил Рожков, отлично понимая, что даже семидневная задержка не может гарантировать победы.
— Тогда нет гарантии, но баланс сил все равно в нашу пользу. Ты ведь знаешь это, Юрий. — Вопрос о всеобщей мобилизации в стране никогда не обсуждался с начальником Генерального штаба.
— В первую очередь необходимо подтянуть дисциплину в войсках, — заметил главнокомандующий сухопутными войсками. — И мне следует немедленно поставить в известность всех командующих группами войск. Нужно срочно браться за боевую подготовку. Каково положение с горючим?
Шавырин молча протянул другу свои записки.
— Могло быть еще хуже. Нас обеспечат горючим для самой напряженной боевой подготовки. Перед тобой нелегкая задача, Юрий, но четыре месяца — немалый срок, разве нет?
Рожков знал, что четырех месяцев недостаточно, но говорить об этом не имело смысла.
— Значит, у меня четыре месяца для укрепления военной дисциплины. Ты развязываешь мне руки?
— До определенного предела.
— Одно дело заставить рядового по приказу сержанта вытягиваться по стойке «смирно», и совсем другое — укрепить дисциплину среди офицеров, что привыкли писать бумаги, сидя в тепле. Вот кого надо подтянуть. — Рожков не решился выразить свою точку зрения прямо и недвусмысленно, но его начальник все понял.
— Предоставляю тебе свободу действий и в том и в другом случае. Только прошу тебя, действуй осторожно — ради нас обоих. Рожков кивнул. Он уже решил, кому поручить это задание.
— С теми, кем мы командовали сорок лет назад, Андрей, с осуществлением «Красного шторма» не было бы проблем. — Маршал опустился в кресло. — Хотя, по правде говоря, сейчас в нашем распоряжении такие же новобранцы, а оружие намного совершенней. Проблема только в одном — удастся ли нам за четыре месяца превратить этих мальчишек в закаленных солдат. Вот в чем вопрос. Когда наши танки ворвались в Вену, в них сидели обстрелянные ветераны…
— Но ведь ветеранами были и эсэсовские ублюдки, сопротивление которых мы опрокинули, — улыбнулся Шавырин, вспоминая события далекого прошлого. — Не забудь, что и на Западе действуют те же силы, которые ослабляют и развращают молодежь, возможно, даже больше нашего. Будет ли эффективным их сопротивление — оборона разобщенных, застигнутых врасплох армий? Я считаю операцию «Красный шторм» осуществимой. Наше дело — приложить к этому все усилия.
— В понедельник состоится встреча с командующими всех групп войск. Я сам поставлю перед ними задачу.
Норфолк, штат Виргиния
— Надеюсь, вы хорошо о нем позаботитесь, — произнес мэр.
Прошло мгновение, прежде чем эти слова дошли до сознания капитана третьего ранга Даниела 3. Макафферти. Атомный подводный ракетоносец «Чикаго» вошел в строй всего шесть недель назад. Завершающая фаза его оборудования после спуска на воду была отложена из-за пожара на верфи, а церемония собственно спуска скомкана ввиду отсутствия мэра Чикаго, которого задержала забастовка персонала муниципалитета. Ракетоносец только вернулся на базу после напряженных испытаний в Атлантике, длившихся пять недель, и сейчас команда грузила на борт провизию и боеприпасы, готовясь к первому боевому дежурству. Макафферти был зачарован своим новым судном, глядя на все вокруг восхищенным взглядом. Он провел мэра Чикаго по широкой выпуклой палубе подводного ракетоносца — с, этого начинался осмотр любой подводной лодки, хотя на палубе не было ничего, что заслуживало бы особого внимания.
— Простите, сэр? — не понял он.
— Я сказал, что надеюсь, наш корабль находится в надежных руках, сынок, — произнес мэр.