- Это называется киберперчатки. Это такие сенсоры… ну, такой прибор, с помощью которого ты можешь, допустим, управлять танком. Он, этот прибор, передает движения твоих рук компьютеру, - видимо, уже попривыкнув к непонятливости "ученика", девушка коснулась стройной ножкой негромко гудящего под столом ящика, и Василий торопливо отвел глаза. - А уж компьютер интерпрети… переделывает твои движения здесь в движения там. Например, когда ты стреляешь из танка, - не разбиравшаяся в подобных материях Соня согнула указательный палец, будто нажимая на спусковой крючок, и Краснов криво ухмыльнулся. - То есть ты здесь согнул палец, а там - выстрелил из пушки.
- Согнув палец? - переспросил лейтенант.
- Да какая разница? - вскинулась девушка. - Откуда я знаю, как из танка стрелять?! Я и танк-то вживую один раз в жизни видела, в музее. Так что тебе виднее. Но суть я объяснила: движение здесь - движение там, в игре.
- Извини, Сонь, правда, извини. Я честно пытаюсь понять, но сама ж видишь, туго выходит. Все эти обручи, перчатки… бред. С моей точки зрения бред, не с твоей, - на всякий случай поспешно уточнил лейтенант. - Тут совсем другой мир, все совсем иначе… Слушай, - вспомнив кое о чем, неожиданно спросил он. - Можно вопрос? Совсем позабыл.
- Давай, - девушка откинулась в кресле, испытующе взглянув на него. - Ты о чем?
- Да вот нашел утром паспорт Дмитрия. Там написано "Украина". А почему не СССР? Ну, ты понимаешь, о чем я? Я ж вообще не в курсе. У вас тут, в будущем, что за страна такая вообще?
Соня, широко распахнув глаза, несколько секунд молча смотрела на танкиста, затем негромко спросила подозрительно тихим голосом:
- То есть ты вообще не в курсе, что ли?!
- В курсе чего? - старательно наморщив лоб, переспросил Краснов. - Ты о чем?
Вместо ответа девушка внезапно встала и заходила по комнате. Василий с искренним недоумением наблюдал за ней, ничего не понимая.
- Ладно, все равно ж узнаешь. Нету больше твоей страны, Вась. Советский Союз распался почти четверть века назад, в девяносто первом году. Меня тогда еще на свете не было, но мама рассказывала, да и в школе проходили.
- К… как распался?! - на миг Василию показалось, что стены комнаты сдвинулись с места, пришлось даже пару раз сморгнуть, прогоняя наваждение. - Куда распался?!
- Не куда, а на что, - тихим голосом ответила девушка, успокаивающе коснувшись его руки. Еще пару минут назад это движение наверняка привело б его в состояние смущенного возбуждения, но сейчас парень даже не обратил внимания на тонкие пальчики, лежащие на его предплечье. - На самостоятельные, или, как сейчас принято говорить, "суверенные", государства: Россию, Украину, Белоруссию - и так далее. Были братские республики, а стали отдельные страны. "Право на самоопределение", так это, кажется, тогда называлось.
- Все пятнадцать?! - едва слышно спросил Краснов, пораженный ничуть не меньше, чем вчера, когда осознал, что попал в будущее. - Но как же, как?! Мы ведь фашиста разбили, войну выиграли! Как, почему, Соня?!
- Ну, я особых подробностей не знаю, если честно, прости. Не интересовалась, я-то ведь позже родилась. В учебниках одно пишут, в газетах - другое, по телику, третье, а в Сети - четвертое. Хотя в Сети, пожалуй, честнее всего. Знаешь, давай, ты сам в Интернете почитаешь, я тебя научу браузером и поисковыми системами пользоваться?
Лейтенант равнодушно пожал плечами, бездумно глядя перед собой. Вот и приехали, а он-то вчера губу раскатал: квартира богатая, машины красивые, в магазине полки от продуктов ломятся! Всемирный Советский Союз, ага!
- Ну, а строй-то у вас какой? - нашел он силы спросить.
- В смысле? Какой строй?
- Ну, социализм там, капитализм?
- А, ты об этом… - девушка на секунду задумалась, неожиданно зло ответив: - А вот хрен его знает! В Штатах, там, или в Западной Европе - капитализм, конечно, там ничего с твоих времен особенно и не изменилось. А у нас - хрен поймешь. Все, что при Союзе было, разрушили, а вот что построили в итоге - сразу и не разберешься. Они и сами не понимают, думаю. По идее, капитализм, вот только недоношенный какой-то. Начальное обучение и медицина официально бесплатные, но все равно за все приходится платить. Высшее образование - и бесплатное, если на бюджете, и платное, как у меня. Ну, и так далее. Долго объяснять, да, честно говоря, и не хочется. Сам разберешься, не маленький. Научу тебя по инету шариться, там много чего есть. Ты, главное, всему, что прочтешь или увидишь, сразу не верь.
- Капитализм, значит… - с тоской в голосе протянул танкист. - Зря воевали, стало быть, все равно они победили?
- Василий, ты это брось! - внезапно дернулась Соня. - Ничего не зря! И День Победы до сих пор один из главных наших праздников, и пост у Вечного Огня стоит! И ветеранов уважают, правда, тех, кто на самом деле воевал, уже почти и не осталось. Мой прадед, кстати, тоже воевал, в пехоте, мама рассказывала, он без вести в сорок втором пропал. Так что брось!
- Ладно… - равнодушно махнул рукой Краснов. - Может, ты и права, нужно сначала во всем разобраться, а уж потом судить.
- Вась, давай тему сменим, а? - девушка испытующе взглянула в его глаза. - Лучше поучу тебя компом пользоваться. Вот только можно я на пять минуточек в Сеть залезу? Мне правда нужно, я ж не зря тогда пришла, - Соня умильно взглянула в его глаза. - А потом я тебе обед сготовлю, нечего сухомяткой желудок гробить, он у дяди Димы и так испорчен.
- Соня, да делай ты, что хочешь! Пойми, это не моя квартира, не мой… комп, - Василий все-таки заставил себя произнести непонятное слово. - И даже страна не моя!
- А ну прекрати! - решительно прикрикнула девушка. - Знаешь что, иди-ка на кухню, почисть картошки, я поджарю.
- Хорошо, - уже собираясь покинуть комнату, Краснов неожиданно задержал взгляд на нижнем ящике стола. Впрочем, если уж начистоту, задержал он его на загорелых коленках соседки, оказавшихся в непосредственной близости от ящика, заодно кое о чем вспомнив. - Кстати, это Дмитрия? - выдвинув знакомый ящик (девушка убрала ножки в сторону), лейтенант показал девушке лежащий внутри пистолет.
- Ага, дяди-Димин, - кивнула та, равнодушно скользнув взглядом по оружию.
- А чем и как из него стреляют, не знаешь? Я глядел-глядел, так и не понял, куда тут патроны засовывать.
- Что? А, поняла. Да какие патроны! - рассмеялась Соня. - Это ж просто пневмат! Стальными шариками стреляет.
- Как это? - искренне не понял мамлей.
- Ну вот, гляди, - взяв в руки пистолет, девушка ловко поддела ногтем левую щечку рукояти и сняла ее с легким щелчком. Внутри обнаружился блестящий металлический баллончик вроде тех, что в его времени использовали в сифонах для газирования воды. - Видишь баллон? Внутри сжатый газ, углекислый, кажется. Он с большой скоростью выталкивает из дула шарик. Шарики заряжаются в эту штуковину, - Соня вытянула из рукояти ту самую "недоношенную" обойму. - Не помню, как она называется, магазин, вроде.
- Обойма, - автоматически поправил Василий. - Слушай, а зачем он вообще нужен, пистолет этот? Он же не боевой.
Девушка удивленно взглянула в его лицо:
- Ну, конечно, не боевой. Типа спортивное оружие. Разве в твоем времени не было пневматических винтовок? Ну, в тирах, знаешь? Переламываешь, вкладываешь пульку и стреляешь по всяким там жестяным уткам или человечкам.
Краснов едва сдержался, чтобы не выругаться, что, разумеется, было совершенно недопустимо в присутствии женщины, лишь сейчас догадавшись, что непонятное слово "пневмат" - не более чем сокращение от "пневматический".
- Так это просто спортивное оружие?
- Ну, конечно. По мишеням популять или по пивным банкам. Хотя стреляет он здорово.
- Разбираешься в оружии?
- Шутишь? Просто дядя Дима мне пару раз разрешал пострелять, потому и знаю.
Взгляд Сони вдруг застыл на его лице.
- Послушай, Василий… можно вопрос? - девушка определенно смутилась.
- Давай.
- А ты там, ну, на войне, немцев убивал?
В первый миг лейтенант даже опешил от неожиданности:
- А кого ж еще? Не китайцев же. Кто первым орудие наведет да выстрелит, тот и жив. А второй сгорел. Ну, или ежели горючка или боекомплект не полыхнет, то…
- Да я не о том. А вот так, чтобы… ну лично, понимаешь? Один на один. Когда глаза его видишь.
- Не из пушки, что ли? И не гусеницами?
- Ага.
Краснов помедлил, прежде чем ответить, вспоминая тот декабрьский бой первого года войны, когда ему пришлось впервые застрелить живого человека. Не совместить прицельную марку с безликим силуэтом вражеского танка и нажать на педаль спуска, а выстрелить в упор. Нет, сжигая вражеский танк или САУ, он прекрасно осознавал, что внутри люди, которые в следующий миг перестанут существовать и от которых, вполне вероятно, не останется ничего, кроме горстки пепла и нескольких иссушенных жаром обугленных костей. Но в прицел он видел только этот самый безликий силуэт, лишенную души многотонную гору броневой стали…