Хайовентха нахмурился. Человек этот ушёл, а коварство его осталось…
Вождь решительно пошагал к "длинному дому", где жила старая Ватанэй.
Гли-Гли уже не спала.
Девушка сидела на коленях, на расстеленной медвежьей шкуре.
Её глаза были закрыты, она будто молилась или призывала духов.
- Гли-Гли? - окликнул девушку Хайовентха. - Ты здесь?
- Да, вождь, - молвила та, открывая глаза.
- Ты хорошо знаешь Длинного Ножа?
- Я спала с ним, - гордо заявила Гли-Гли, - и была его.
- Была?
- Ныне я - скво его друга.
- Длинный Нож придёт за тобой?
Девушка удивлённо посмотрела на ирокеза.
- Обязательно. Длинный Нож никогда не бросает своих.
- Даже если это смертельно опасно?
Лёгкая улыбка скользнула по губам Гли-Гли.
- Длинный Нож никого не боится. Он великий воин. У него были очень могущественные враги, но только вороны знают, где теперь их останки.
- И ты ступала на его большие пироги?
- Очень большие! На одной из них сорок пушек, на другой - пятьдесят.
- Пушек?
- Пушка… Она, как "громовая палка", только большая-пребольшая. Когда она стреляет, гремит гром, а пули у неё - с твою голову. Пары выстрелов будет достаточно, чтобы разнести весь этот дом.
- Значит, одной такой пироги хватит, чтобы разнести всю мою деревню?
- Большая пирога не сможет приплыть сюда.
- Я понял…
- Вождь, скажи, зачем ты, благородный воин, дружишь с подлым и неверным Бледным Вендиго?
- У него сильная магия…
- Когда Длинный Нож решит убить Человека-с-тысячью-имён, никакая магическая сила не спасёт его. Смерть Бледного Вендиго будет долгой и мучительной, он будет плакать, выть и визжать от боли, ибо нет в его сердце мужества.
Хайовентха долго молчал, потом встал и ушёл.
Даже если в словах этой красивой и смелой скво скрыта истина, воину не следует доверять суждениям подруг.
Вождь явился в дом Аххисенейдея, храброго воина и удачливого охотника, и сел к огню. Обе скво почтительно удалились.
- Слушаю тебя, о вождь, - почтительно обратился Аххисенейдей.
- Бледный Вендиго посетил нас. Он оставил тут похищенную скво.
Ирокез склонил голову в знак того, что ему ведомо сие.
- За нею следом идёт великий воин. Имя его известно тебе - это Длинный Нож.
Ирокез подобрался, пытливо глядя в глаза вождю.
- Убей его. Если ты победишь Длинного Ножа, у наших костров будут петь песни в твою честь. Если победит он, это будет славная битва и славная смерть.
Смутная улыбка на миг оживила каменное лицо Аххисенейдея.
- Да, вождь, - вымолвил он довольно, - это будет славная смерть!
2
На второй день вельботы добрались до того самого места, где лет через двести начнут строить Вашингтон.
Пока что справа по борту виднелась травянистая равнинка, вспыженная кое-где возвышенностями.
Люди здесь жили - маленькая индейская деревушка занимала место между холмами и рекой.
Десяток или больше вигвамов, огороженных частоколом, - вот и весь "Вашингтон, Ди-Си".
К полудню третьего дня отряд вышел к "Великим водопадам". Всё, путь по реке здесь заканчивался. Теперь натруженные вёслами руки будут отдыхать, работать станут ноги.
Нагрузились все изрядно: каждый нёс по паре мушкетов - один свой, другой из "обменного фонда".
А ещё припасы всякие, в том числе и боевые. Но ничего, своя ноша не тянет.
Шлюпки хорошенько припрятали, следы замели ветками, да ещё и сверху пылью присыпали, да листьями. И пошли…
За неделю отшагали немало, сверяясь с картой, "любезно предоставленной" ван Хоорном.
Албертус всё беспокоился, как бы его враги не заблудились, и оставлял по дороге подсказки - то пирамидку из камней выложит да глыбку приставит с того боку, куда двигаться надобно, то в расщелину скалы блестящий кусок кварца сунет, чтоб блестел и внимание привлекал, то просто зарубку на дереве оставит.
Так и шли.
Пару раз завалили оленя, однажды вышли на бизонов - в горах их было немного, зато все покрупнее тех, что бродят по прериям, сбиваясь в миллионные стада.
Одного хорошего бычка хватило на всех, ещё и мяса накоптили в дорогу.
Местность от приморских низин повышалась, переходя в плато, а после и к горам вышла.
Высотой Блу-Ридж, то бишь Голубые горы, впечатляли не слишком, но суровостью, мощью от них таки веяло.
Южная растительность осталась в долинах, хвойные породы всё больше обступали путников. Да и дышалось тут куда легче, чем на уровне моря, в болотистых низменностях.
До пункта назначения оставалось совсем немного.
Чем ближе к становищу Хайовентхи, тем зорче делался Олег - ходил скрадом, отмечал каждый подозрительный звучок, щурился на колыхание ветки, настораживался, если птицы впереди вдруг переставали петь, - вдруг, заметили кого?
И не медведя местного, а индейцев в боевой раскраске?
И однажды встреча такая произошла…
… Утро началось как всегда.
Кэриб разворошил пепел вечернего костра, раздул угли, подбросил сухого хвороста. Жарить ничего не стали, подогрели только воду для остатков кофе.
Позавтракали мясом - полоски буйволятины жевались с трудом, ну да в горах трактиров не держат.
Собрались, осмотрелись, кострище привалили дёрном, подрезанным на том самом месте с вечера.
Конечно, опытный следопыт всё увидит, но мимоходом ничего не разглядеть.
Перевалив седловину, отряд спустился с горы к высоким холмам, покрытым лесом, хотя и обширных прогалов, заросших травой, человеку по пояс, тоже хватало.
Сухов взошёл на небольшой пригорок, утыканный шестью истрёпанными ветром соснами, - и едва не схлопотал стрелу. Давний навык спас его - дёрнувшись в сторону, Олег пропустил оперенную хворостину мимо.
- Падай!
Никто не промешкал, все живо залегли.
- Может, кто из белых охотится? - понадеялся Пончик.
- Наконечник не железный, - рассудил Сухов. - Да и что тут делать белому? Надо быть дураками, вроде нас, чтобы полезть в самое логово ирокезов! Ну мыто дураки умные…
- Твои слова, - ухмыльнулся Быков, - да золотом по мрамору!
- Цыц!
- Вон они! - выдохнул Кэриб.
Из-за высоких кустов, в сотне метров от пригорка, выскочили трое краснокожих.
Они щеголяли в одних набедренных повязках, а лица и грудь были размалёваны красками. Мелькнув, индейцы скрылись в траве, словно и не было их.
- Ирокезы на тропе войны! - сообщил Акимов. - Шикарно!
- Я бы сказал, фигово, - проворчал Пончик. - Угу…
- А я бы сказал - фигня! - с великолепным пренебрежением высказался Яр.
- Знать бы сколько их… Так. Мушкетёры! Залегаете с той стороны и вот здесь. Франсуа! Отползай к тому валуну, занимай позицию слева от него, а ты, Вить, справа…
Расставив всех, Олег устроился за пнём-выворот-нем, разложил перед собой лук, мушкет и пару пистолетов.
- Всегда мечтал вступить в бой со свирепыми дикарями, - проговорил Анри Матье.
Барон де Сен-Клер хмыкнул:
- Твоя мечта сбылась!
- Цыц! - сказал Сухов.
В полном молчании отряд провёл минут пять.
Всё замерло вокруг - ветка не дрогнет, травинка не шелохнётся.
Ушли индейцы? Как же, жди…
Пичуги затихли, ни одна не цвирикнет.
Краснокожие бросились в атаку разом, со всех сторон.
Грохнул нестройный залп из мушкетов, и все ирокезы пропали будто. Когда рассеялся плотный пороховой дым, в траве лежало два мёртвых тела.
Но оставалось ещё с полтора десятка живых.
- Я насчитал шестнадцать! - отрывисто сказал Быков, быстро перезаряжая мушкет. - Ёш-моё…
- А по-моему, четырнадцать. Угу…
- Не то вы считаете, конечно же, - заявил Акимов. - Индейцев тут десятка полтора, и все они скопом приблизились к нам шагов на пять! Шикарно!
Неожиданно из-за куста, который, казалось, и ребёнка не спрячет, выглянул индеец.
Причёски "ирокез", которой прославились панки, он не носил - голова краснокожего была гладко обрита, одна лишь "скальповая прядь" держалась на затылке, длинная и заплетённая в узел, из которого торчали орлиные перья.
Личико у воина и без того не отличалось кротостью, а круги вокруг глаз, наведённые сажей, добавляли лютости.
Чёрные черты на щеках означали, что индеец убил пару-тройку врагов.
Красные линии на шее давали понять, что он участвовал в битвах, а пятна того же цвета на теле показывали места ранений от стрел.
Ветеран, блин…
Но самым удивительным было оружие ирокеза - увесистая аркебуза.
Выстрелила она с пушечным грохотом, а раскалённый свинцовый шарик едва не лишил графа де Лона головы - Анри резко уклонился в сторону, и пуля пробороздила кору сосны.
Но мушкетёр не уберёгся - напоролся на стрелу.
Даже кремневому наконечнику хватило убойной силы, чтобы вонзиться в грудь.
- Анри! - вскричал Жак и сам пострадал - меткая стрела просадила ему руку.
- Понч!
- Олег, - плаксиво отозвался Шурик, - я уже ничего не могу! Прямо в сердце!
- Т-тысяча чертей! Б…ство какое!
А индейцы, словно вдохновившись, бросились в атаку.
Пробежав пару шагов, они упали в траву - в одно время с выстрелами мушкетов.
Кого-то из наступавших пули задели-таки, но понять, насколько, было нелегко - ни одного мертвяка не видать.
Даже те двое, что пали ещё до смерти Анри, исчезли - одноплеменники незаметно убрали трупы.
Каждый бугорок, каждый кустик, ложбинка, пучок травы помогал им укрыться.
- Мушкетёры! Огонь!