Старший Иаков, уже начавший обрастать бородой, с интересом отнесся к тому, о чем поведал ему младший брат. Он удивился его сну, о котором Иоанн ему все-таки рассказал, поразился книгам, которые брат принес от равви Ахава; а больше всего - тому, что, не изучив грамоту, Иоанн вдруг начал читать Закон и пророчества Моисея. Иаков тоже попробовал, но у него ничего не получалось. Однако он без ревности относился к успехам брата в учении и просил того читать из той книги малопонятные ему, простому галилейскому рыбаку, тексты.
По дороге у братьев было много времени для разговоров, и Иаков сказал:
- Мне бы только понять, что в этом Законе главное. Всего-то, наверное, никто, кроме Бога и Моисея, не знает.
- Я тебе скажу, что в Законе главное, - пообещал брату Иоанн. - Рав меня научил этому. Скажу, но только тогда, когда мы вернемся с Иордана.
Младшему брату хотелось подержать старшего в неведении. Пусть прочувствует, сколь премудр стал его братишка, сумевший подобрать ключик к тайнам Писания.
- Нет, - обиделся Иаков. - Скажи сейчас. Не дразни. Или я тебе не брат?
Иоанн продолжал упрямиться:
- Подожди, вот пройдем еще один перевал, тогда скажу.
- Хочешь подурачиться?
- Хочу, чтобы ты проникся значением мудрости, которую сейчас узнаешь.
- А тебе-то она откуда известна?
- Меня просветил равви Ахав.
- А его кто просветил?
- Рав говорил, что его просветил учитель, раввуни Гиллель.
- А раввуни Гиллеля кто научил?
- Он вычитал это из книг Моисея.
- А Моисей откуда узнал эту истину?
- Его Бог просветил.
Иаков хотел было спросить о том, кто просветил Бога, но язык у него не повернулся, и он долго кашлял, пока наконец снова не обрел дар речи.
- Выходит, ты не зря к равви Ахаву ходил?
- Не зря.
- Но тогда перестань надо мной смеяться и скажи наконец, в чем соль Закона Моисеева.
- Ладно, Иаков, слушай! - И Иоанн поведал ему притчу, которую рассказал ему старый книжник
Ахав. - Однажды к учителю Шаммаю пришел из далеких Афин любопытный эллин с лукавым взглядом и пообещал тут же принять обрезание и стать иудеем, если учитель научит его всему Закону, стоя на одной ноге.
Читатель должен понимать: афиняне тогда еще не знали истинного Бога и были большие спорщики, мудрецы и эротоманы. И любители потешаться над обрезанными. Учитель хотел его прогнать, но передумал. Удружу-ка я коллеге Гиллелю, решил он. А почему - нет?
"О, чужестранец! - сказал учитель Шаммай. - Только один человек в Иудее может выполнить твою удивительную просьбу. Ступай к раввуни Гиллелю".
Гиллель был мудрее Шаммая. Отвернув лицо, он посмеялся над глупостью язычника, однако тут же встал на одну ногу и изрек: "Не делай ближнему твоему того, чего не хочешь себе. В этом весь Закон. Все остальное - толкование. Иди и исполняй".
- Не делай ближнему твоему того, чего не хочешь себе, - повторил Иаков. - И все?
- Все, - подтвердил Иоанн.
- Так просто… А почему книжники в Иерусалиме так пыжатся, будто их распирает тысяча мыслей.
- Потому что не знают смысла. Они только все растолковывают. У Бога - смысл. А у книжников - объяснения. И у каждого книжника на свой лад. Поэтому и трудно постичь Закон.
- А ты, брат, я вижу, не на шутку ударился в эту науку.
- Рав считает, что мне знак был.
- Это ты о том сне?
- Да, о том сне.
- А мне сны не снятся. А если снятся, то я утром их забываю.
- Когда придет пророческий сон, его не забудешь…
Делясь с братом своими тайнами, Иоанн умолчал лишь о том, что произнес старый Ахав, когда впервые увидел Иоанна. А произнес он, как, наверное, еще не забыл любезный читатель, что из сего отрока выйдет либо царь, либо пророк. Иоанн не сказал об этом, потому что знал своего самолюбивого брата и понимал, как больно это может задеть его.
Путь был неблизким. Братья шли не один день. Они шли по вязкой сухой земле, по выжженной солнцем равнине, спускались в зеленые благоухающие, полные дивных цветов долины, прыгали с камня на камень, перебираясь через наполненные брызгами и белой клубящейся пеной водопады, опять шли в складках между поросшими могучими кедрами холмами. Шли, сливаясь с толпами старых и молодых иудеев, печальных и веселых, мудрых и отупевших от долгой многотрудной жизни, шли среди самарян, греков, иудеев; мужчин, женщин, детей - всех стремившихся послушать пророчествующего на Иордане. Они вникали в разговоры старцев о приходе Мессии; покидали одну толпу, сливались с новой, слушали, вступали в разговоры, заражаясь одержимостью торопящихся к Иордану людей, и, наконец, добрались до селения Вифавары, где крестил Иоанн.
Отстав от кинувшихся к воде обезумевших от напряженного многодневного ожидания чуда, измученных дорогой людей, братья неторопливо стали пробираться через заросли к воде. Продравшись сквозь кусты к быстрому прозрачному потоку, они увидели на пологом восточном берегу Иордана множество голых людей. Часть из них стояла в воде и слушала высокого худого человека в темной власянице из верблюжьего волоса. Человек тот, видимо, стоял на камне, возвышаясь над людьми, как пастырь над своим стадом.
Иоанн подивился множеству необрезанных мужчин в толпе и с непонятным волнением засмотрелся на голых женщин, зябко ежившихся в холодной иорданской воде. Глаза юноши разбегались, а душа радовалась, созерцая эту впервые увиденную им красоту нагого женского тела. Он незаметно взглянул на Иакова. Брат тоже смотрел на женщин во все глаза. Были среди них и пожилые, с отвислыми, дряблыми животами, иссохшими грудями и тяжелыми ягодицами, но и они были по-своему прекрасны и не портили удивительной картины, неожиданно открывшейся двум аскетично воспитанным, с детства привыкшим к труду в поте лица молодым рыбакам. Иоанн понял, что жен-ское тело красивее и пластичнее мужского. Женщины были прекрасны, как те костяные богини, которых он видел, когда возил с отцом свой улов в Иродову Тивериаду. Но отец запрещал ему брать тех идолов в руки. А тут от этих идолов рябило в глазах. Иоанну вдруг стало трудно дышать… Он прикоснулся пальцем правой руки к левому запястью и с радостью ощутил, как бьется указанная ему Ахавом жилка. Значит, Бог не покинул его и не наказывает его за то, что он так долго с волнением смотрит на голых женщин. Бог прощает глупость и юное неведение его.
Первым пришел в себя Иаков.
- Смотри, сколько необрезанных, - с возмущением сказал он Иоанну. - Зачем они пришли к нашему иудейскому пророку? Закон запрещает с ними общаться.
- Да, странно, что он их не гонит. Но это не просто так: пророк выполняет волю Бога.
- А ты узнаёшь его? Это тот, которого ты видел во сне? - спросил Иаков брата. Он, хоть и считал себя много опытнее и умнее младшего брата, понимал, что здесь, на Иордане, он должен уступить свое первенство и довериться Иоанну, видевшему пророческие сны и умевшему читать и понимать Писание.
- Не знаю, - сказал с сомнением Иоанн. - Я не вижу его глаза. Надо подойти ближе.
- А креститься будем? - спросил Иаков.
- Послушаем сначала, что он скажет.
Креститель говорил народу:
- Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное…
Ибо он тот, о котором сказал пророк Исайя: "глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему …"
Я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем.
Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое и соберет пшеницу в житницу Свою, а солому сожжет огнем неугасимым.
- Так это Он? Узнаешь Его? - теребил брата Иаков.
- Похож. Только этот кажется ростом больше, и в глазах у него огонь. И больно зол… Слышал, как он ругал фарисеев порождениями ехидны? А у того в глазах были мир и грусть.
- Тогда, я думаю, это о Том, Кого ты видел, он говорит: "Идет Сильнейший меня, у которого я недостоин развязать ремень обуви". Вот кто, наверное, Мессия? - предположил Иаков.
- Ты прав, брат. Я тоже так подумал… Но давай разденемся и войдем в воду, поближе к этому пастырю, - предложил Иоанн.
Братья сбросили свои одежды, ступили в холодную быструю воду Иордана и подошли к крестившему людей Иоанну.
Иоанн остановил на них свой жгучий взгляд.
- Сыны света, - неожиданно мягко сказал он и, слегка нажав им ладонями рук на головы, погрузил их под воду и тотчас отпустил. - Истинно, истинно, говорю вам, что будете крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Братья поклонились Крестителю, и младший спросил:
- Не ты ли Мессия, о котором все говорят?
- Я глас вопиющего в пустыне, - ответил Иоанн, - …но за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня.
- Видишь, - шепнул Иаков брату. - Это не Мессия, которого ты видел.
- Да, - согласился Иоанн. - У Того воздух над головой светился.
- Но почему Креститель сказал, что мы сыны света и будем крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа?
- Я думаю, что об этом можно будет узнать из книг Моисея, которые мне подарил равви Ахав.
И, окрещенные, проникшиеся Божией благодатью, братья Иаков и Иоанн отправились восвояси чинить свою лодку и сети, которые ожидали их на берегу моря Галилейского, ссориться с братьями Иониными из-за улова и ожидать, когда придет Мессия и позовет их за собой крестить народы во имя Отца и Сына и Святого Духа. Братьям Иониным они пока решили ничего не говорить о своем крещении на Иордане.
Светило солнце. Шумел поток. Тихо переговаривались люди, и зло ругался на фарисеев и книжников пророк, призывая людей покаяться в грехах и креститься.