- Старшина учебной роты Николенко, Ваше Императорское Величество. Мы просто ещё не привыкли к обстановке, Ваше Императорское Величество. Сейчас осмотримся, и начнём веселиться, с вашего позволения.
Николай благосклонно кивнул головой:
- Отдыхайте, господа, отдыхайте, веселитесь, развлекайтесь. Всегда рад видеть вас во Дворце.
Затем проследовал в сопровождении свиты дальше...
- Уф, пронесло! Ну, Профессор!..
- Слышь, народ, а придётся... От нас ведь не отстанут.
- Угу...
Уныло протянул кто-то. В это время распорядитель Бала громко произнёс:
- Дамы ангажируют кавалеров! "Белый танец", господа! "Белый Танец"!
- Ну, всё, народ... Амбец нам...
Перед курсантом, носящим прозвище "Профессор" возникла невысокая стройная девушка в белом бальном платье белого цвета, слегка присела в полупоклоне:
- Вы позволите?
Курсант густо покраснел, багровея, словно в мультиках, потом спохватился и вновь щёлкнул каблуками начищенных до синевы сапог:
- Старшина Николенко, к вашим услугам, мадемуазель!
- Княжна Волконская, господин старшина...
Она несмело подала руку юноше, тот в ответ взял её своей, и они шагнули в круг. Грянул вальс. На сердце парня отлегло - всё же, как раз этот танец их обучили танцевать в спецшколе. Другое дело кадриль или проклятая мазурка! Сколько не искали, учителей не нашлось. Зато выучили полонез, а его, оказывается, уже и здесь не танцуют... Мать! Александр выругался про себя, тщательно отсчитывая такт, и изо всех сил стараясь не наступить партнёрше на обутые в лёгкие атласные туфли юфтевым армейским сапогом...
- А как ваше имя, старшина? Не называть же мне вас всё время по званию?
На парня снизу смотрели огромные зелёные глаза.
- Александр, Ваша Светлость.
- Фу, какой вы! Лучше зовите меня Катериной.
- Екатериной?
- Нет, Катериной. А лучше - Катрин.
- Радистка Кэт...
Глаза стали ещё больше:
- Радистка... Кэт? А это что такое? Нечто на британский манер? У вас больше в ходу английская мода, чем французская? Как интересно! А что такое - радистка?
- Ну... Катерина, а танец уже кончился.
- Ой!
Девушка густо покраснела, вырвала свою руку из его и присела опять в полупоклоне, благодаря партнёра. Проводив даму к подругам, Сашка вернулся к своим, отдуваясь - вроде получилось. Друзья встретили его бурно, хлопая по плечам и спине:
- Ну, молоток! Не подкачал! Как она? Э?
- Как-как...
Проворчал багровый от смущения юноша:
- Да такая же, как и наши. Только вот рёбра больно жёсткие. Как неживые.
Один из курсантов рассмеялся:
- Ну, ты, Профессор! У неё же корсет!
- Точно!..
Румянец на щеках стал совсем багровым...
- Э, Профессор! Она к тебе опять идёт!
- Да ну...
Парень обернулся - точно! В сопровождении целой стаи подруг к нему двигалась Катерина Волконская. Он невольно почесал коротко стриженый затылок:
- Ну, народ, кажись, сейчас всем достанется...
* * *
В коридоре гостиницы "Англетэр" на этаже, выделенном гостям с Севера, ещё никогда не было такого веселья: гремел поставленный возле печки на тумбочку старенький, но верный "Романтик". На сдвинутых в длинный ряд столах красовались множество закусок и винных бутылок, благо северный рубль имел хождение по миру наряду с императорским российским и даже по тому же курсу. Так что, скинувшись, господа курсанты заслали посыльного из гостиницы за покупками, и теперь, вернувшись с Бала в Зимнем, готовились к празднованию Нового Года. Благо, куратор группы укатил встречать праздник в знаменитый "ЯрЪ", куда его пригласил кто-то из встречающих. Так что мальчишки остались одни, и деятельно собирались отметить праздник. Тончайшие ломтики розовой ветчины, тающие во рту прозрачные кусочки сыра, виноград, яблоки, даже - мандарины и апельсины. Водку и коньяк решили не брать единогласно. Согласились обойтись вином, поскольку утром намечалась обширная программа экскурсий и визитов, так что... Так, по паре бокалов крымского вина... Ударили висящие на этаже часы, и все закричали друг другу:
- С Новым Годом" С Новым Счастьем!
Зазвенели бокалы, в которых играло пузырьками настоящее Голицинское шампанское. Все дружно отсчитывали глотки с каждым ударом ходиков.
- Десять! Одиннадцать! Двенадцать! Ура!
Дружный хор молодых голосов разнёсся по полупустой гостинице. В двустворчатые двери просунулась прилизанная голова, расчёсанная на прямой пробор, умоляюще произнесла:
- Господа, умоляю! Чуточку потише!
Больше она ничего произнести не успела, оказавшись в железном захвате: подскочившие к двери хмельные мальчишки ухватили дежурного, разжали ему рот и насильно влили внутрь полбутылки натурального спирта, прихваченного специально на всякий случай. Как ни сопротивлялся половой, но... Северяне и спирт оказались сильнее. Едва он прожевал втиснутый ему в качестве закуски томат, как вырубился. С шутками его подхватили за руки и вынесли за пределы коридора. А чтобы веселиться не мешал! Тем временем друзья разлили вновь вино по бокалам. Снова короткий тост, снова дружное чавканье. Кто-то притащил гитару, магнитофон пока выключили, для экономии батареек. Невысокий черноволосый юноша устроился поудобней, взял на пробу пару аккордов, чуть подстроил инструмент, и по коридору разнеслось:
Во французской стороне, на чужой планете
Предстоит учиться мне, в университете,
До чего тоскую я, не сказать словами
Плачьте же милые друзья, горькими слезами
На прощание пожмём, мы друг другу руки
И покинет отчий дом, мученик науки...
Вот стою, держу весло, через миг отчалю
Сердце бедное свело, грустью и печалью...
Внезапно песня оборвалась, собравшиеся возле певца курсанты недовольно загудели, но тот вместо объяснения или продолжения указал пальцем на дверь. Все обернулись и замерли - створки были раскрыты, а в проёме толпилась целая куча девушек, которые были с ними на Императорском Балу. Княжна Волконская протиснулась вперёд и, сбросив аккуратную польскую шапочку со светлых волос, задорно произнесла:
- Мальчики, вы нам не рады? Мы тут проезжали мимо, и услышали, как вы поёте. Вот, решили заглянуть на огонёк. Принимаете гостей?..
Курсанты восторженно заревели - разгорячённым орлам как раз и не хватало женского пола. Юноши уже дошли до стадии "любви", и явление симпатичных внешне, с затянутыми в "рюмочку" талиями девушек вызвало взрыв эмоций, сравнимый с извержением Везувия. Сашка решился первый:
- Прошу к нашему шалашу!
Очень осторожно открыл очередную бутылку шампанского, аккуратно разломил пайковую "Алёнку" на дольки. Затем так же тщательно, как всё всегда делал в жизни, налил вино в высокие, привычно поющие хрусталём, тонкие бокалы. Взял оба, один протянул заводиле среди девчонок, Катерине Волконской, которую выхватил взглядом мгновенно. Чем-то она ему понравилась. Может, своей дерзостью и напором, а может, красотой...
Девушка напоминала ему картину одного художника, виденную в журнале "Сельская Молодёжь". Такие же огромные синие глаза, толстая длинная коса...
- Ну, за знакомство!
Сделал глоток вина первым и чуть не ахнул в голос - вкус был поразительным! Он не имел ничего общего с "Советским сладким", а тем более - с "Брютом". Слегка вяжущий, терпкий, но удивительно прекрасный вкус. Радистка Кэт тоже отпила, ухватила кусочек шоколадки, от наслаждения и удивления закрыла на мгновение глаза. Расхрабрившись, Профессор спросил:
- Потанцуем?
- А? Конечно!
Вновь заработал магнитофон, вознося по холлу мелодию группы "Лейся, Песня":
- Этот день мог промчаться, кануть в омуте дел.
Ты вошла так случайно, ты вошла в этот день.
Объяснить невозможно, знаю только одно:
Стало очень тревожно, стало очень светло...
Наконец мелодия кончилась, и Александр нехотя разжал объятия, подвёл Волконскую к столу. Блеснув этикетом, выдвинул стул, усадил даму. Катерина, краснея, видимо, с непривычки к такому вот интиму, ибо Профессор сгрёб её в охапку на северный манер, машинально взяла стоящий возле неё стакан с прозрачной жидкостью и сделала большой глоток... Когда из глаз девушки брызнули слёзы, и она стала хватать жадно воздух открытым ртом, Сашка сообразил, что она вместо воды выпила "Северное сияние" - пятьдесят на пятьдесят: водка и шампанское. Кто-то из ребят, заявив, что с водяры его не тащит, намешал коктейль заранее... Прокашлявшись, Катерина чуть не расплакалась:
- Как вы пьёте эту гадость?!
- Легко, мадмуазель.
Отступать некуда - позади, нет, не Москва и не Питер - Мурманск. "Хх-у!" Резкий выдох, и буль-буль-буль...
...Пробуждение было ужасным - над койкой навис бледный, с выступившей испариной на носу картошкой, куратор Петренко. Профессора он просто выдернул за ногу из койки:
- Товарищ капитан третьего ранга...
- Б.....! Ё.....! ТВОЮ ....МАТЬ! О...Л, ЧТО-ЛИ, СОВСЕМ?!!!
Профессор помотал тяжёлой после намешанного и выпитого, головой, попытался подняться. Это ему удалось. Куратор прошипел на ухо:
- Сорок секунд - жду в коридоре!
- Есть!
Торопливо напялил на себя форму, повернулся к кровати, чтобы взять с венского шкафчика часы и охнул - в его койке спала Радистка Кэт...
- Мама родная...