Самый старший был тем самым лордом-мэром, сэром Гревилем, я опознал его, запомнив по нескольким газетным публикациям. Где-то он был в странной шапке, мантии и со здоровенным медальоном на пузе - должно быть, ритуальное должностное облачение, где-то - в цивильном костюме, как в статье о встрече с парой беспризорников из нашего Мемфиса, где-то в рубашке-поло и традиционных бриджах. Но всегда с аккуратно уложенными слегка вьющимися седыми волосами, улыбкой на породистом лице, прямо-таки лучащимся дружелюбием и святостью. Идеальный образец мужа, облеченного народным доверием.
Вторым оказался невыразительного вида мужичок с прилизанной прической. В советских фильмах о гнусном царском режиме такими частенько изображали разнообразных приказчиков - даже тонкая щеточка усов была, что называется "в масть"! Сними с него костюмчик, изготовленный где-нибудь в районе Сэвил Роуд и стоящий как та машина, на которой я приехал, отбери лакированные штиблеты - и вот он, гольный типаж купеческого наймита!
Третий встречающий, кажется, был чьим-то секретарем - одежка поплоше, только галстук с заколкой на уровне, во взгляде одновременно достоинство и желание услужить.
- Здравствуйте, мистер Майнце! - обнажив улыбкой желтоватые зубы, воскликнул хозяин помещения. - Я так рад наконец-то с вами познакомиться! Как доехали?
Он сделал несколько энергичных шагов навстречу, протянул руку и потряс мою ладонь необыкновенно крепкой хваткой - даже у Луиджи лапа была помягче. Видимо, полковником он был без дураков - заслужил где-то.
- Спасибо, сэр, - я слегка поклонился, показывая свое почтение, - дорога к вам оказалась быстра и приятна.
- Это очень замечательно, - он приобнял меня за плечи, чему я очень удивился, помятуя о показной английской чопорности, но быстро сообразил, что передо мной разыгрывают "своего в доску парня". Позади еле слышно стукнула притворенная дверь. - А то я боялся, что какая-нибудь мелочь вроде дождливой тучи может помешать нашей встрече.
Англичане много говорят о своей отвратительной погоде, но они понятия не имеют о действительно плохой погоде. Следует понимать, что английская погода плоха только в сравнении с югом Франции - там, где Ницца и Монте-Карло. Здесь не бывает жары и холодов, снег выпадает максимум на неделю за весь год и сразу тает, туманы редки и случаются только зимой. Дождей меньше, чем в том же Риме или Гамбурге, не говоря уже о Ленинграде, где безоблачных дней за год едва наберется три-четыре десятка. Словом, даже обсуждая погоду - они врут. Вранье здесь - хороший тон, если оно убедительно и разделяется окружающими. Они врут, когда изображают вежливость и участие - на самом деле им плевать на вас с башни святого Стефана, что возвышается над Вестминстерским дворцом, врут, когда делают вид, что их не интересуют деньги - это единственное, что их по-настоящему интересует (ну, кроме футбола, конечно, и обсуждения налогов), врут, когда изображают сексуальную холодность - более похотливого народца в Европе не найти (разве только в Италии). Словом, когда англичанин тебя хвалит - бойся, ты где-то здорово лопухнулся.
- Я тоже этого боялся, но, поверьте, сэр, нет такой силы под этим небом, которая смогла бы меня отвратить от вашего общества, - обстановке приходится соответствовать, и по тому, как покруглели глаза сэра Спратта, я понял, что попал в точку.
- Вот как? Вы, американцы, не перестаете меня удивлять, мистер Майнце.
- Вы, англичане, делаете это со мной еще чаще! Зовите меня Заком, так мне привычнее, да и по возрасту так будет корректнее
Он коротко рассмеялся, и сказал:
- Тогда и вы зовите меня по-простому: сэр Гревиль или еще лучше - полковник! Договорились? - Спратт заговорщицки мне подмигнул, продолжая ваньковаляние. - Представляю вам мистера Брауна, Зак. Это мой старинный друг и партнер.
"Приказчик" слегка приподнял свой тощий зад над креслом и кивнул головой.
- И еще один мой гость - мистер Герберт Джемисон. Это постоянный помощник мистера Брауна во всех начинаниях, насколько я знаю.
"Помощник мистера Брауна" поднялся на ноги и протянул мне руку. Вот у него она была влажная и холодная.
- Сигару, Зак? Чего-нибудь выпьете? - Пока я рукопожимался с мистером Джемисоном, полковник оказался у шкафа, за темными стеклянными дверцами которого угадывались контуры стеклотары.
- Спасибо, полковник, днем я предпочитаю соблюдать трезвость.
- Жалко, но должен сказать, что восхищен вашим похвальным самообладанием, молодой человек! Ставлю двойной соверен против шиллинга, что если бы мы все начинали день с пары глотков чего-нибудь бодрящего, мы бы никогда не оказались на тех местах, что занимаем сегодня! Не так ли, мистер Браун?
- Совершенно верно, полковник, - голос у "приказчика" оказался такой же бесцветный, как и внешность. - Но, вполне вероятно, были бы много счастливее.
Мы все почему-то дружно рассмеялись.
- Как вам Лондон, Зак? - Спратт, видимо, решил выдержать ритуальную часть встречи до последней запятой.
- Красивый старый город. Здесь время осязаемо. Все эти столетия имперской мощи, брусчатка под колесами кэбов, вязы… И, конечно, деньги, океан денег!
- Да вы поэт, Зак! С американской поправкой, но поэт, - развеселился полковник. - У нас не принято говорить о деньгах. Что такое деньги? Достоинство джентельмена измеряется не в деньгах…
- А в умении их тратить и быстренько находить новые, - продолжил я.
- Вам не откажешь в наблюдательности, мистер Майнце, - скрипнул мистер Браун.
- Итак, полковник, чем обязан вашему приглашению? - Мне уже изрядно надоели эти бесчисленные акты марлезонского балета, и я решил сразу перейти к сути дела.
- Сразу чувствуется деловая американская хватка, - обрадовался сэр Гревиль.
- Не думаю, что мистер Дрейк, перед тем как ограбить какого-нибудь неудачливого испанца, рассуждал бы с ним о видах на тюльпаны в Амстердаме.
- Сэр Френсис Дрейк преставился на полвека раньше, чем в Голландии началась тюльпаномания, - сэр Гревиль показал мне кресло, в которое можно было опуститься так, чтобы видеть всех собеседников.
- Это важно?
- Совершенно неважно! - усмехнулся полковник, присаживаясь на свой трон во главе стола. - Собственно, если вы настаиваете, то не будем тянуть. Вы богаты, Зак. Вы баснословно богаты! Но мало этого, вы еще и умны, - он внимательно наблюдал за моей реакцией. - И вы, конечно, понимаете, что любое крупное состояние в этом мире обязательно находится под пристальным вниманием заинтересованных людей? Деньги - это оружие, молодой человек, возможно, самое мощное оружие, какое изобрел человек. Глупо оставлять его без присмотра. И мы, те, кто обеспокоен судьбой цивилизации, просто не вправе относиться к нему легкомысленно. Разумно будет, если мы сможем хотя бы понимать - куда и зачем направлено это оружие?
- Я понимаю ваши устремления, сэр.
- Это славно, юноша. В ваших руках очень быстро собралось огромное количество денег. Динамика потрясающая. Я такого и не упомню за всю историю Британии, а ее я знаю очень хорошо. Подобное удавалось, наверное, только Вильгельму Завоевателю, но у него с самого начала было целое герцогство. Может быть, еще де Варенн и Фицалан. Но это фамилии, давшие миру королей! Пару лет назад немногие знатоки слышали ваше имя. О вас еще молчат газеты, но поверьте - это ненадолго. Повезло ли вам несказанно, имеется ли у вас какое-то сверхчутье, или вы гений бизнеса - неважно. Для нас неважно. Потому что, поверьте, удача приходит и уходит, и нет ничего более желанного, чем безопасность. Уж нам-то это известно на тысячах примеров. И вот теперь мы переходим к сути вопроса. Я хочу предложить вам покровительство какого-либо из цехов Сити.
- Это вроде масонской ложи?
- Что вы, Зак, ну какие масоны? Разве мы похожи на людей, играющих в эти бирюльки?
Я выразительно посмотрел на стену, где висел портрет Спратта в полном мэрском облачении - те самые мантия с короной и медальон на груди:
- Вообще-то - да.
Он проследил за моим взглядом и опять обнажил свои крепкие зубы, изображая смех:
- Бросьте, толпа любит традиции. Нет, Зак, я предлагаю вам по сути гражданство Сити, расположение властей Лондона, защиту ваших финансовых интересов в любой точке мира. Что-то вроде членства в самом элитарном клубе под этим солнцем.
Заманчиво. Еще красну девицу голубых кровей предложи, сэр Гревиль, и я - твой с потрохами! Ага, сейчас, только шнурки поглажу и сию секунду….
- И какова цена?
- Ваше участие - уже высокая честь нашему обществу.
- И все же? - смешно поддаваться на такую незамысловатую лесть.
- Ничего экстраординарного. Перемещение ваших капиталов в банки, фонды, предприятия, подконтрольные юрисдикции британской короны. Британия, Шотландия, Ирландия, Австралия, Канада, Бермуды, Кайманы. Можно в коронные земли - Джерси, Мэн. Можно в британские банки по всему миру - в Сингапуре, ЮАР, Чили - где захотите. Можно в американские или японские. Германские. Минимум налогов и максимум безопасности. Распоряжаться этими капиталами вы будете по-прежнему сами, мы не навязываемся. Но никаких Швейцарий, Андорр и Лихтенштейнов или Италий. Нам важна прозрачность дел и намерений.
- Если я правильно понимаю, то, в случае моих недружественных действий, арест на мои деньги наложится моментально?
- Вас обязательно предупредят заранее, чтобы не случилось опрометчивых поступков ни с вашей ни с нашей стороны. Зато взамен - бескрайние просторы возможностей, уважение, открытые двери лучших домов любой европейской или американской страны. Разве оно того не стоит? Играйте по правилам и вашей жизни позавидуют многие.
Я забарабанил пальцами по столу, чувствуя, как накатывается бешенство. Суки!
- А что, если я не соглашусь?