- Ах да, вспомнил. Я думал, что уже привезли.
- Обещали сегодня-завтра.
- На 'магнитку' тоже нет батарей?
- Почему нет, есть. В четыре часа студенты вернулись. Прошли одиннадцатый и двенадцатый профиля.
- Молодцы, а то я подумал, что сегодня никто не работал.
ВЭЗ-ВП, или Вертикальное Электрическое Зондирование Вызванной поляризации, производится при помощи батареи в четыреста вольт. Она размещена в деревянном ящике и носится отдельным человеком. А 'магнитка', то есть Магниторазведка, делается прибором, наподобие теодолита. Не совсем, конечно, но схожесть в том, что магнитометр крепится к треноге. Только этим и напоминает геодезический прибор. Для него подходит батарея на тринадцать вольт, в виде кубика.
После ужина приехал начальник отряда геологов.
- Привет, вижу, что ты оклемался. Молодец!
Похоже, моя болезнь стала темой номер один для неизбалованных новостями обитателей тайги. Знать бы, чем это я болел, почему и сколько времени. Что-то я этого совсем не помню.
- Да поправился.
- Значит, завтра как договорились?
Знать бы, о чём договаривались.... Но ничего не остаётся, как сделать вид, что помню.
- Да, как договорились.
- Тогда с утра и съездим, чтобы послезавтра можно было отправить людей на выброс.
А, я понял, о чём идёт речь. Кроме той площади, на которой мы делаем геологическую и геофизическую съёмку, есть работы, на так называемом выбросе. На маленьком участке, в стороне от основных работ, проводятся точечные изыскания. Для этого туда забрасываются два-три человека на несколько дней. Вот мы завтра и должны съездить и выбрать место, где можно оборудовать временную стоянку.
Прошёлся по лагерю. На этом участке мы работали последний год. На следующий сезон, нас снова перебросят на китайскую границу, в район посёлка Пограничный. Там мы будем работать и в тылу и на участке заставы. В сопровождение будет выделяться пограничный наряд из двух человек. Природа там совсем другая, более засушливая. Хвойных деревьев не будет, в основном осина и берёза. Сопки не высокие и без деревьев. Но и там интересно по-своему.
Приграничная зона накладывает свой отпечаток. Например, очень много ДОТов. И артиллерийских, и пулемётных. Начиная от тех, что строили перед войной под контролем Карбышева, и заканчивая современными. Но они не идут ни в какое сравнение с довоенными. Те же бетонные колпаки, их ставили, как попало. Многие ушли под землю так глубоко, что только бетонная макушка видна на краю поля. А о том, чтобы в него влезть не может быть и речи. Даже, если прокопать ход, то амбразуры всё равно под землёй. Другие ДОТы, ещё не закончили строить, а бетонные стены уже крошатся. Я сделал тогда много снимков. Даже плёнку черно-белую проявил. Но куда потом она делась, не вспомню.
На танкоопасных направлениях размещены батареи из нескольких Т-55, закопанных в землю по самые башни. Там постоянно несут службу солдаты, поэтому полазить внутри танков не довелось. Однажды я обнаружил танк, а скорее всего танкетку. Башня была шести или восьмиугольная, а вместо пушки пулемёт с раструбом. Скорее всего, его поставили после событий у озера Хасан. Потому, что вокруг уже вырос целый лес. Внутрь залезть не получилось. Люк заржавел или прихвачен сваркой.
А перед этим прочёл в местной газете, что хотели поставить памятник, посвящённый событиям тех лет, но не сохранилось ни одной единицы бронетехники. Уже в Москве, через несколько лет, позвонил на Мосфильм, в военно-технический цех и спросил, нужен ли им такой раритет. Ответили, что да, нужен. Говорю, что знаю, где есть. Заинтересовались. Но после моих слов, что объяснить, где именно он стоит, не смогу, а вот на месте, покажу, сразу энтузиазм пропал. Пообещали связаться со мной, но до сих пор не позвонили.
Как-то раз, приехали в район работ, вылезли с машины и выгрузили оборудование. Разворачиваясь, машина раздавила керамический горшочек. В нём налит раствор медного купороса и вставлен медный электрод. Применяется в нескольких методах. Наши крики водитель не услышал и уехал. Работать без него мы не могли. А добираться пешком до лагеря тем более. Выгрузились мы у вершины сопки, на которой находился подземный наблюдательный пункт, а перед ним большая долина, до самого Китая. В нём несли службу двое или трое солдат. А уже была осень. Позвали они нас к себе, и мы до пяти часов просидели у них, попивая чай и играя в карты.
Почему-то в тот год мы не имели фляг, а пить хотелось в тех краях очень сильно. А рек не было. Вернее, была одна, протекавшая по долине, вдоль колючей проволоки. Но пить из неё никто не решался, так как на её берегах стояло несколько ферм.
Другое дело здесь. Речек, ручьев и родников в изобилии. Пить можно отовсюду безбоязненно. В первый год был немало удивлён, обнаружив в тайге, на открытых участках, виноград. Правда, грозди были маленькие, виноград синий, кисло-сладкий. А лимонник видели, как растёт в тайге, а не дачных участках?
Моя мать, с бабушкой, после войны, оказались в Приморье. Спецэшелон вёз их тридцать пять суток. И то, они срезали угол через Китай, по КВЖД. Вернулись через два года. Но так им понравилось здесь, что мать вспоминала об этих местах всю жизнь. Рассказывала мне и о лимоннике. Но я, было, решил, что она чего-то путает, какие лимоны могут расти в тайге? А потом и сам увидел. С каждой командировки привожу сок, или протёртую с сахаром ягоду.
Ещё меня удивила актинидия. Мы, не зная по началу, как она называется, её нарекли кишмиш, потому, что без косточек. Растёт на лианах, вьющихся по деревьям. Когда спустя годы впервые попробовал киви, всё не мог вспомнить, чего мне его вкус напоминает. Точно знаю, что киви ем впервые в жизни, но вкус знаком давно. Потом, через лет пять, вспомнил, что актинидия имеет тот же вкус, тем более, её не надо чистить, напоминает по виду большой спелый крыжовник, только, что не в полоску.
Вообще, в Приморье сейчас начинается самое лучшее время года. И продолжается до ноября. Тайфуны не в счёт.
Вернулся в палатку и задумался. Нет, не о том, что раньше было хорошо, а сейчас плохо. Для этого нужно взять обычные счёты и двигать костяшки в разные стороны, откладывая плюсы и минусы. Но это будет субъективное мнение, у каждого своя шкала.
Достал документы. Так, паспорт, с пропуском в погранзону на месте, разрешение на оружие, тоже имеется. С погранзоной вообще комедия. До Андропова, были закрыты приграничные районы и Владивосток. С его приходом, закрыли всё Приморье, за исключением Уссурийска и Арсеньева, которые находятся посредине края. И как в них попасть?
Знакомый рассказал вообще анекдотичный случай, правда, это было в год Олимпиады в Москве. Он возвращался после игр к родителям, в Спасск - Дальний. А работал и жил он во Владивостоке. Скорый поезд 'Россия', опаздывал на полтора суток. Отдохнуть дома не получится, отпуск заканчивался. Пошёл к начальнику поезда, чтобы доплатить до конечной станции. Та и говорит:
- Владивосток, закрытый город.
- Я знаю. Вот мой паспорт. Вот адрес. Видите, прописан во Владивостоке. И штамп специальный, с буквами 'ЗП'.
- Для въезда нужен пропуск, - настаивает начальник.
- Я знаю, но мне он зачем, если я там живу?
- Без пропуска билет не дам.
- Понимаете, пропуск дают в милиции, по заявлению. А к заявлению прилагается приглашение от того, к кому он едет. Как я могу сам себя к себе пригласить и потом в милиции получить разрешение, чтобы вернуться домой? Меня могут прямо от них отправить в дурдом.
- Без пропуска нельзя. Сойдёте в Спасске.
Знакомый понял, что убедить тётку не получиться. Дело в том, что поездную бригаду сформировали в Рязани и проинструктировали на счёт пограничного режима. Проводницами были девушки-стройотрядовцы. Вернулся в вагон, дал им денег и по пачке японской резинки и спокойно доехал до места.
От постоянного ношения, паспорт истрепался, хотя и завёрнут целлофан. При покупке билетов на любой вид транспорта, включая автобус и электричку, требуют документ, без него никуда. Переложил в карман штормовки. Туда и все деньги. Их, правда, не много. Зарплата вся на сберкнижку перечисляется, а здесь только командировочные. Теоретически, можно и в Приморье деньги с книжки снять, но только в центральной сберкассе. Но мне пока без нужды. Тратить их в тайге негде. Вот, когда буду уезжать, тогда и пригодятся.
Вытащил пистолет. Одна обойма полная, в другой не хватает двух патронов. Когда я их потратил, не помню. Наверное, по банкам стрелял. Буду в экспедиции, пополню. Понюхал ствол, нормально, не пахнет. На шомпол намотал кусочек бинта, повозил туда-сюда. Чистый. Значит, после последней стрельбы, не поленился и почистил.
Опять включил радио. Но ничего интересного не было. Обычные для того времени новости: вести с полей, фабрик-заводов. Ни тебе курса доллара, ни о маньяках и взяточниках, терактах и пиратах. Через полчаса будут международные новости. Вот тогда и расскажут о землетрясениях, пожарах, катастрофах в капстранах. У нас этого не бывает.
Ладно, посмотрю, что там с батареями. Приборы хранились палатке Сергея. Меня чуть смех не разобрал, когда их увидел. Подумалось, до чего же примитивная аппаратура тогда была! Тратилось безумно много времени и сил, чтобы провести съёмку. По моим прикидкам, если бы воспользоваться приборами моего времени, то эту работу, что делают десять человек четыре месяца, можно было сделать вдвоём за пару недель. А мы ведь пару лет назад испытывали здесь квантовый магнитометр. Даже не знаю, закупила их экспедиция или нет.