- Тебя предупреждали, чтобы ты не открывал рюкзак?!
- В глаза смотреть, сука!
- Что ты успел там прочитать?!
- Кто надоумил тебя подглядывать в совершенно секретные документы?!
- Какие еще секретные документы тебя интересуют?!
- С какого момента ты работаешь на немецкую разведку?!
- Не отводить взгляд, падла!
И дальше в том же роде.
Руслан Каземирович хотел, собравши всю свою храбрость, спокойно объяснить, что произошло недоразумение, что он по роду службы, выполняя инструкции, открыл и досмотрел личные вещи задержанного, но ничего в них не понял. Он посчитал их пустой пачкотней и смахнул со стола в угол для того, чтобы сегодня вечером их вынес и сжег дневальный, когда он придет убирать в кабинете.
Все это Руслан Каземирович хотел пояснить спокойно и обстоятельно, чтобы указать полковникам на их очевидную ошибку, но сумел выдавить из себя только невразумительное мычание.
Один из полковников бросился к куче бумаге и стал укладывать листы в рюкзак, собирая их в пачки. Двое других стали помогать первому, заглядывая под стол и под стулья и подбирая отлетевшие листы.
Последний произнес официальным тоном:
- Майор Титор, вы арестованы. Для дачи показаний полетите с нами в Москву. Сдайте оружие.
Наконец все бумаги были аккуратно сложены обратно в рюкзак.
Один из полковников, не обращая внимания на то, что пачкает свой новый китель, бережно, как младенца, прижал рюкзак к себе и сказал оторопевшему майору:
- Ты пойми, паскуда, что даже мы не имеем права заглядывать в эти документы. Куда ты, свинья, свое грязное рыло сунул?
- Тебя предупреждал товарищ Неминен? - спросил другой. - Тогда руки за спину и на выход.
В самолете Титора и Неминена разделили. Арестованного майора оставили в хвосте под охраной двух полковников, а двое других провели финна ближе к кабине пилотов, где и усадили поудобнее. Полковник, который нес рюкзак, невзначай поставил его возле себя так, чтобы Неминен не смог до него дотянуться.
Когда взлетели, старший из полковников спросил:
- Товарищ Неминен, вы, наверное, кушать хотите, да?
Финн, казалось, растерялся.
- Так я это вроде третий день уже без еды.
- Сейчас организуем.
Один полковник резво открыл ножом большую банку американской тушенки и вместе с буханкой хлеба протянул финну.
- Угощайтесь, товарищ Неминен.
Второй сходил к пилотам и принес от них старую летную куртку, которую заботливо накинул на плечи Неминена.
Старший из полковников, видя, что финн в самом деле потерял много сил за последние дни, достал из внутреннего кармана плоскую фляжку из нержавейки.
- Хлебните вот этого, товарищ Неминен.
- Водка? - финн взял фляжку.
- Обижаете. Коньяк. Армянский. Пять лет выдержки.
Финн отхлебнул глоток и вернул фляжку. За неимением ложки тушенку пришлось есть с помощью ножа, которым открывали банку. Судя по ухватке, финн делал это не впервые. Полковники молча и с почтением смотрели, как финн уплетает "второй фронт". Между ними и финном с момента встречи установилась какая-то двойственность отношений. Полковники считали финна за большого начальника, а он принимал за начальников их. Поэтому обе стороны обращались друг к другу с подчеркнутым почтением.
Старший полковник посмотрел в хвост самолета на арестованного.
- Скотина, - сказал он, глядя на Титора. - Даже покормить человека не мог.
- Да уж, - согласился с ним второй полковник. - Сам-то вон какую рожу в тылу наел.
Справедливости ради надо заметить, что у самих полковников ряшки были ничуть не скромнее, чем у майора, да и служили они тоже не на переднем крае.
- Разрешите вопрос, товарищ Неминен? - спросил старший полковник, дождавшись, пока финн доест тушенку.
- Конечно, - разрешил финн.
- Ну а как там?.. - полковник подразумевал заграницу и нелегальную работу.
Финн его понял.
- Да нормально, в общем.
Желая лучше понять человека, которого им поручили доставить в Москву, полковник снова спросил:
- А трудно все же?
Финн пожал плечами.
- Да нет. Нормально.
- А как же они?.. Вы же - среди них? - имелись в виду враги, которыми был окружен нелегал.
- Нормально. Как вы, как я. Люди, в общем.
- И как же вы среди них? - допытывался полковник.
- Обыкновенно. Как учили, - снова пожал плечами финн.
- Может, еще глоточек? - полковник снова протянул фляжку.
- Можно, - согласился финн. - А вы со мной?
- Мне нельзя, - огорченно пояснил полковник. - Я на службе.
- Ну, тогда ваше здоровье.
IV
Ночь с 28 на 29 мая 1943 года. Лубянка.
Ленинградский проспект сменился улицей Горького, которая вывела машины на Манежную площадь. Из-за рогатки, преграждавшей проезд, вышел патрульный, сверкнул фонариком по передней машине и, увидев пропуск на лобовом стекле, вместе с напарником отодвинул преграду, давая проезд. Машины свернули налево и, проехав мимо огромного здания Госплана, вскоре оказались на площади Дзержинского. Обогнув по часовой стрелке памятник основателю ВЧК, обе машины подъехали не к центральному подъезду НКВД СССР, а свернули на боковую улицу и скоро уперлись в большие железные ворота со щитами и мечами на створках. Ворота распахнулись, и кортеж въехал на территорию внутренней тюрьмы НКВД СССР. ЗиСы остановились возле входа в здание. Их ожидал сотрудник в фуражке с синим околышем и мышиной форме с синими погонами, на которых были желтые полоски.
- Прошу вас, - полковник распахнул дверцу перед финном, который оторопел, не ожидая, что его привезут в тюрьму.
Возле входа встречающий их сотрудник уже отдавал распоряжения арестованному майору Титору:
- Руки за спину. По пути следования не разговаривать, сигналов не подавать. Распоряжения сотрудников выполнять неукоснительно. Вперед.
Финн тоже заложил руки за спину, но старший полковник посмотрел на него укоризненно.
- Да что вы, товарищ Неминен! Мы вас не для этого сюда привезли. Просто тюрьма - это единственное место в этом районе, где есть горячий душ. Вам надо привести себя в порядок. Мыло, мочалку, бритву вам принесут. Полотенце, извините, тюремное, а белье казенное, но новое. Прошу вас сюда, пожалуйста.
Они зашли внутрь, поднялись по лестнице с решетками над перилами, прошли по каким-то коридорам и остановились перед обыкновенной, ничем не примечательной дверью, выкрашенной белой краской. Возле двери стоял еще один сотрудник тюрьмы с такими же полосками на синих погонах, как и у первого.
- Вот что, сержант, - приказал полковник. - Сооруди-ка нам горячую воду, мыло, мочалку, бритву. Ну и на складе присмотри что-нибудь товарищу по размеру. Только приличное и чистое. Накладную на отпуск одежды выпиши на мое имя, я подпишу.
- Все сделаем, товарищ полковник, - доложил сержант и открыл дверь перед финном. - Проходите сюда, пожалуйста.
Через сорок минут возле той же двери в тюремный душ финна встретил только один полковник, который помог ему облачиться в принесенную сержантом одежду, явно из конфиската. У сержанта оказался наметанный глаз. По размеру пришелся не только летний легкий костюм с рубашкой, но и желтые американские ботинки.
- Прошу вас, товарищ Неминен, - пригласил полковник. - Вас ждут.
Они снова пошли по коридорам, то сворачивая, то прямо, но не через улицу, а из здания тюрьмы прямо в основное строение, выходящее окнами на площадь Дзержинского. Поднявшись на четвертый этаж полковник провел финна по ковровой дорожке до небольшой приемной перед кабинетом с двойной дверью, обитой дерматином. За письменным столом перед этой дверью сидел военный в погонах, вероятно адъютант.
- Нам назначено, - с порога заявил провожатый Неминена.
- Я предупрежден, - адъютант встал и предупредительно отворил створку. - Комиссар ждет вас.
Полковник пропустил финна вперед, сам зашел за ним следом, притворил дверь и доложил:
- Товарищ комиссар государственной безопасности, Тиму Неминен по вашему приказанию доставлен.
- Вот и славно, - из-за широкого письменного стола вышел довольно молодой человек в генеральском кителе и галифе с лампасами. - Очень рад вас видеть.
Человек протянул финну руку для рукопожатия.
- Все прошло нормально? - комиссар посмотрел на полковника.
- Так точно, товарищ комиссар, - подтвердил тот. - Вот только майор из местного Смерша покопался в личных вещах товарища Неминена.
Комиссар удивился:
- И в тех самых документах?
- Так точно, товарищ комиссар.
- Так он что?! Видел эти документы?! - протянул комиссар уже в полном изумлении.
- Товарищ комиссар, - стал оправдываться полковник. Он согласно инструкции стал досматривать личные вещи…
- Он уже расстрелян, этот ваш майор? - уточнил комиссар.
Полковник побледнел.
- Товарищ комиссар, мы…
- Я повторяю свой вопрос! Этот майор уже расстрелян?
- Мы поместили его в нашу тюрьму.
- Зачем вы его тащили с собой через три фронта? Вы что, на месте его не могли при попытке к бегству пристрелить?
- Но, товарищ комиссар, арестованный не пытался бежать…
- Ну, так пусть попытается, товарищ полковник! - отрезал комиссар. - До больших чинов доросли, орденов полную грудь нахватали, а думать не научились. Пока мы тут с товарищем Неминеном разговариваем, вы лично займитесь этим вопросом, а через пару часиков доложите мне, что этот ваш подопечный майор опасности больше не представляет.
Полковник кинулся выполнять приказание сердитого комиссара.