Выступление главрежа "Пионерии" слегка примирило антагонистов и дальше обсуждение пошло уже в направлении доработки сюжета в эстетическом и идеологическом плане. Потом обсуждали кого привлекать на роли героев фильма. Женские роли по сценарию тоже были. Это были жены и дочери. Из них по ходу произведения должны были получиться учителя, врачи и даже одна разведчица. Отснятый материал первого фильма, в целом, зрителям понравился. Отметили великолепную игру Чиркова и хорошую операторскую работу. С Чирковым просто повезло, он заканчивал сниматься в "Учителе", но в паузах умудрился снять все сцены с Мироном. Обсуждая спецэффекты, выяснили, что звук работы двигателя футуристического самолета "Сокол" и правда был записан в одной из гостиниц с американского пылесоса. Это вызвало многочисленные шутки. По кандидатуре Бабочкина на главную роль мнения разделились. Одни считали, что без усов он отлично сыграет главного героя. Другим казалось, что в гражданском костюме и с бородой он не смотрится, да и вообще чапаевский флер помешает нормальному восприятию игры актера. К вечеру все утомились и вышли на крыльцо дворца культуры подышать свежим воздухом…
Варламов прислушался. Вечно молчаливая Верочка стояла на краю лестницы и что-то негромко напевала.
- Та та-та-та-тааа-та-та… М-м-мы-м-м-мы…
- Веруня! Что это ты там мурлычешь? Странная какая-то песня, словно похоронная. Сама что ли придумала? Не рановато ли ты наш фильм хоронишь?
- Нет-нет, Леонид Васильевич! Это я того старшего лейтенанта тогда подслушала. Помните, он тогда на даче у машины своего комиссара ждал, чтобы вместе с ним уехать? Вот тогда я и услышала.
- Гм. А ну-ка изобрази этот реквием.
- Это и правда, немного похоже на реквием. Только он очень тихо пел и я не все слова запомнила.
- Ничего-ничего! Напой сколько вспомнишь.
Верочка прокашлялась и тихим голосом немного смущенно запела. Постепенно в ее голосе стал появляться метал и чеканность окончаний.
От героев былых времён
Не осталось порой имён.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землёй и травойТолько грозная доблесть их
Притаилась в сердцах живых.
Этот вещий огонь, нам завещанный одним
Мы в груди храним…
Она потупила взор и вздохнув, затараторила.
- А дальше, Леонид Васильевич, там что-то про батальон в строю, про друзей было. Потом вы все наружу вышли и так громко разговаривали, что я его слышать перестала. Я тогда специально совсем близко к нему встала и что-то про героев услышала, там и еще что-то про глаза солдат, которые с фотографий увядших глядят. И про их взгляд, который как высший суд для ребят, что сейчас растут, и что мальчишкам нельзя солгать и обмануть, ни с пути свернуть, но что до этого было я почти не слышала. А потом он, как заметил что я его слушаю, и сразу же петь перестал…
- Слушай, а ведь здорово! Это же как раз песня про то, про что мы фильм снимать собрались. Чего ж он нам сразу это не напел-то!
- Мне показалось, что он стесняется…
- Этот ухарь, который Чибисова в учебный истребитель запихнуть грозился. Вот уж не поверю, что он хоть чего-то или кого-то стесняться будет. Хм.
- Ну что вы! Я столько похожих историй слышала. Человек смелый до бесстрашия, а про то, что стихи пытается писать, рассказать стесняется.
- Ладно Бог с ним, с этим рифмоплетом, но стихи его надо будет дописать и из них центральную песню фильма сделать можно. Ну как в Голливуде саундтреки делают. Кстати, вот ты и займись доделыванием.
- Я не могу!
- Это еще почему?
- Ну, во-первых, песня чужая. Надо сначала разрешения спросить. Во-вторых, я стихи писать не умею.
- Слушай, не до сантиментов сейчас. Проспим, не успеем вовремя начальство убедить, и вся наша подготовительная работа коту под хвост пойдет. Поняла меня? Две недели я тебе на доделки даю. Кого хочешь привлекай, но чтобы центровая песня фильма через две недели была готова…
***
Вечер уже почти опустился на и без того обездоленную, а в последнее время еще и обжигаемую войной, землю этой маленькой восточной страны. Календарь в штабе особой эскадрильи показывал, что завтра будет последний день июня 1939. На замершем в оцепенении фронте, то и дело происходили какие-то мелкие стычки, но такого накала боев, как в начале и середине двадцатых чисел июня тут пока не наблюдалось. За три последних дня пилоты особой эскадрильи успели слегка изучить район полетов и, наконец-то, привыкли более-менее нормально считывать равнинные ориентиры. Каждый из них за это время отработал по нескольку десятков приземлений с различными положениями ветра. Серьезных инцидентов при выполнении посадки больше не возникало.
У главного ремонтного ангара технической службы эскадрильи в предвечерних тенях замерли групповой композицией капитан Ванин и бессменный замкомэск Колун. Глубокие морщины избороздили лбы обоих красных командиров. А смесь удивления, радости и испуга чуть тронула глубину четырех многое повидавших глаз. Впрочем, предмет их пристального внимания по всей видимости заслуживал и более ярких эмоциональных показателей, причем колеблющихся в обе стороны шкалы измерения. Что касается Павлы, то ей еще и просто не верилось, что ее нахальный утренний запрос будет удовлетворен с такой почти космической скоростью.
- Алексей Петрович, а это что такое, и откуда оно тут?
- Нравится? Да, примерно с час назад пограничным Р-10 из Забайкальского округа эта красавица прилетела.
- Гм. А этот гра… кра… Эгхм!
"Хрясь себя по губе раскатанной! Тебе, голубушка, кто вообще разрешил без включения мозгов языком-то махать?! Гранатомет ей, понимаешь, привиделся. Угу. Станковый, блин, а заодно реактивный и автоматический. Три раза "ха". Это же, наверняка, какая-то пушка Курчевского. А, судя по калибру, та самая АПК-37 и есть, она же АПК-11. Жаль я про нее только читала, а фотографий не видела, и сравнить сейчас этот ужасный облик мне просто не с чем. М-дя-я. В жизни не встречала вот такого "воинствующего уродства"".
- А он… в смысле она. что все еще на вооружении стоит?
- Да нет, их все уже несколько лет как сняли. Ну а эта, видимо, вместе со своей сестрой в Забайкалье испытания проходила. Почему ее оттуда обратно на Родину не выслали, непонятно. Может, просто случайно на пограничном авиационном складе забыли. Правда, нам она всего в одном экземпляре досталась. А вторая, как мне сказали, в момент выстрела разорвалась. Зато снарядов к этой последней аж полсотни штук. Как раз на пару зарядок.
"Нормально так. Первая разорвалась, а эта типа сильно понадежнее будет. Гм. Нет, это все здорово, конечно. Я ведь тут уже неделю ждать посылку приготовилась. И все бы было ничего, вот только ни разу не отлаженная эта помпово-ракетная авиахреновина. Как еще она себя в воздухе поведет? Помню читала, что ежели с ней круто пикировать, то у нее снаряды вперед просто выпадают. М-дя-я. Эх жаль, что проверять все это уже прямо этой ночью в бою придется. И что характерно… Гм… Кроме меня ведь никому эти эпохальные опыты и доверить-то нельзя. Да-а. Вот тебе, бабушка, и пироги. Значит придется мне ночной порой из этой 37-миллиметровой зазнобы, задевая пузом самурайское белье на веревках, бракованными снарядами по японцам пулять".
- Алексей Петрович, нам бы из этих полста штук снарядов десяток без взрывателей стрельнуть для проверки. Мы ж японцам несколько таких болванок подарить собираемся.
- Да, это-то как раз легко. Сейчас мы ее и пристреляем. А вот куда нам устанавливать эту дуру? Вам же ведь к японцам лететь с ней придется. А крылья И-14 для таких опытов разоружать и новыми креплениями дырявить крайне нежелательно. Потом это может в бою очень неприятно аукнуться. Хотя, как я слышал, эта пушка как раз под прототипы наших истребителей и разрабатывалась. А тому же Р-10 под брюхом, она фанеру фюзеляжной обшивки запросто зажечь или поломать может. Под крылом вместо блока эрэсов, наверное, можно бы ее подвесить, вот только времени на доработку подвески совсем у нас маловато. Да и как потом стрелять с такой весовой асимметрией? А там ведь еще и проводку к спуску городить…
"Хм. Прав начтех, на все сто прав. У И-14 в крыльях вся оставшаяся оснастка, что касалась ДРП еще на заводе снята была. А посадочные места там сейчас только для восьмилинейной "Березы" доработаны. Под крылом эту хрень повесить, конечно же можно, тильки дюже долго прилаживать придется, а нам сегодня лететь. И хрен его знает, как там оперение на выстрелы реагировать будет… Да и стрелять одним перетяжеленным крылом не шибко будет приятно. И что? Гм… И то, что судя по выбору остатних конструкций из нашего "летного цирка", единственный "зверь", с которого такую стрельбу в принципе можно вести, это наш горячо любимый царапанный-перецарапанный дробью "Кирасир". На нем и проводка к местам крепления пушек вроде осталась, да и конструкция у него на такие выстрелы с запасом рассчитана. М-дя. В бой на учебном гробе? Да-а, вот это по-нашему будет. В 41-м ведь, когда почти всю авиацию выбило, вроде на всяком разном старье наши немцев бомбили. Чего там только не летало, от ночных У-2 и Р-5, до совсем уж экзотики типа И-5 в варианте штурмовика. И чем я вас спрашиваю, ИП-1 хуже какого-то И-5? А? Вот то-то… "
- Алексей Петрович, есть у меня одна идея…