Ворона тяжело опустился в кресло, вытянув деревянную ногу. Пергамент он вновь свернул в плотную трубочку.
- Бедные дети. Когда ты покинул лагерь господаря?
- Три дня назад. Но я скакал очень быстро.
- Дети так быстро ехать не смогут. Дорога займет у них дней шесть.
- Может, и больше. А султан ждать не станет.
Кастелян вздохнул. Посидел немного с закрытыми глазами - такой у него был способ собираться с мыслями.
- Выехать придется завтра на рассвете. Иди, отдохни и отоспись. Детей в Варну повезешь ты.
4
Влад перехватил гонца, когда тот выходил из Водяной башни. Страшное напряжение, владевшее гонцом последние три дня, исчезло, когда он передал послание, и теперь парня шатало от усталости. Влад заступил ему дорогу.
- Какие вести ты привез от моего отца? - требовательно спросил княжич.
- Он жив и здоров, - ответил гонец. Это был один из гайдуков, но Влад никак не мог вспомнить его имени. - Остальное тебе мой дядя расскажет.
Он попытался пройти мимо княжича, но Лев, который, как обычно, держался сбоку и чуть позади, предупреждающе зарычал.
- Нет, - сказал Влад спокойно. - Расскажешь мне все ты.
Если бы гонец начал упираться и спорить, он бы не слишком удивился. Конечно, он сын и наследник господаря Валахии, но реальная власть в замке в отсутствие князя принадлежит кастеляну. Но парень вдруг улыбнулся, и васильковые глаза его весело сверкнули.
- Твой отец убил поколя, - сказал он.
Влад обомлел. Поколи были существами из страшных сказок и старинных легенд, такими же, как драконы. Конечно, его прапрадед Витус Гуткелед убил дракона, но это случилось почти полтысячи лет назад!
- Турка? - только и сумел вымолвить Влад.
Гонец покачал головой.
- Нет. Польского рыцаря, откуда-то из Силезии. Когда мы его нашли, он был мертв - во всяком случае, в нем торчало копье длиной в восемь футов. Но он открыл глаза и попросил пить. И напиться он хотел не водой, а кровью.
- А что отец?
- Велел дать ему крови. Хотел своими глазами убедиться, что легенды о поколях не врут. А когда поляк напился крови и ожил, князь срубил ему голову.
У Влада часто-часто забилось сердце.
- И ты все это видел своими глазами?
Парень подмигнул - дерзость, конечно, но княжич был так поражен рассказом гонца, что не обиделся на него.
- И ты, может, увидишь, если поедешь со мной к своему отцу.
Когда час спустя Петр Ворона, тяжело припадая на деревянную ногу, вошел в комнату княжичей, Влад собирал свои вещи, а восьмилетний Раду лежал ничком на кровати и горько рыдал.
- Почему ты плачешь, мальчик? - спросил его кастелян.
- Влад едет к отцу, - пробормотал тот сквозь слезы, - а меня оставляет здесь!
- Ты еще слишком мал для такого путешествия, - не оборачиваясь, сказал Влад. - Вырастешь - поедешь куда захочешь.
- Но я тоже хочу увидеть поколей! - рыдал Раду.
- Каких поколей? - не понял Ворона.
- Таких! Наш отец убил одного под Варной! И Влад едет, чтобы посмотреть на него!
Кастелян подошел и положил на русую голову Раду свою грубую, заскорузлую руку.
- Не плачь, мальчик, - сказал он. - Вы поедете вместе.
Раду тут же затих, а Влад медленно обернулся к Вороне, и старик увидел у него в глазах гнев и недоумение.
- Как это - вместе? - спросил он. - Зачем?
Старый Ворона крякнул и убрал руку с головы Раду.
- Затем, что вы отправляетесь в столицу османов, - сказал он негромко. - Ко двору султана Мурада, в Эдирне.
Глава вторая
1
Путешествовать оказалось гораздо труднее, чем представлял себе Влад, любивший истории о странствующих рыцарях.
Во-первых, выяснилось, что если ехать верхом больше двух часов кряду, задница начинает болеть, как после хорошей порки. А они не слезали с коней по десять-двенадцать часов, даже маленький Раду, которого гайдук вез на седле перед собой.
Во-вторых, гайдук, чье имя было Данил, все время их подгонял. Владу и самому не терпелось увидеть загадочный Эдирне, в котором его отец вел какие-то переговоры с турецким султаном, - но он не понимал, почему нельзя делать хотя бы два коротких дневных привала, чтобы сходить по нужде в кусты и заодно размять ноги. А Данил им этого не позволял. Мужчина должен уметь терпеть, объяснил он в первый же вечер, когда выяснилось, что Раду не выдержал и обмочился прямо в седле. Иногда приходится целый день, не шевелясь, лежать в засаде - а если шевельнешься, тут же получишь стрелу в затылок. Поэтому молодые воины учатся не только биться на мечах и секирах, но и сохранять неподвижность в течение долгих часов. Тело - тот же слуга, говорил он братьям, оно должно беспрекословно повиноваться своему господину, а господин этот - ум. Если слуга нерадив и плохо выполняет свои обязанности, его наказывают. Но бить самого себя глупо, поэтому лучшее наказание для тела - это выполнение сложных и однообразных упражнений, которые делают его выносливым и послушным. Учитесь проводить в седле не по десять часов, а день и ночь напролет, и в час смертельной опасности, когда вам нужно будет уйти от погони, тело не подведет вас. Так Данил повторял им на каждом вечернем привале, и в конце концов Влад пришел к выводу, что гайдук - самое занудное существо в Валахии, хуже ненавистного Гуго Игнациуса.
Вот уж кого бы Влад с радостью бы оставил в замке, так это немца. Но ментор тоже поехал с ними - его долг, мол, присматривать за молодыми княжичами, где бы те ни находились. Нужен он в походе, как пятое колесо в телеге! Только и делает, что зудит, словно огромная желтая муха: Влад-де не так сидит в седле, глазеет по сторонам, вместо того чтобы смотреть на дорогу перед собой, ест без присущего сыну господаря достоинства (это когда проголодавшийся княжич первым вцепился в горячий кусок только что поджаренной на костре кабанятины и обжег себе язык)… Лучше бы вместо Игнациуса они взяли бы с собой Льва! Но пса пришлось оставить дома: даже гончая не может бежать несколько дней наравне с лошадьми, а в седельную суму Льва не посадишь.
Еще вместе с ними ехали десять арбалетчиков под командованием Деметриуса Белки, сурового грузного мужчины со шрамом через все лицо. Белкой его прозвали за то, что он попадал в глаз этому зверьку с расстояния в сто шагов. За все время пути Белка обронил едва ли с десяток слов, и ни одно из них не предназначалось для ушей Влада.
А Раду на привалах лишь хныкал, жалуясь на натертую седлом попу, или сидел, забившись куда-нибудь в тень, и грыз орехи в меду. Этих медовых орешков, любимого лакомства Раду, они взяли с собой целый мешок, но судя по тому, как увлеченно уничтожал их братец, Влад сомневался, что к моменту прибытия в Эдирне от этого запаса что-нибудь останется. Сам он терпеть не мог сладости - считал, что это недостойно мужчины.
Во время бесконечных дневных переходов Влад думал о том, что путешествовать без попутчиков было бы куда интереснее. Он ехал бы к отцу один, не слишком торопясь, любуясь открывающимися по обе стороны дороги видами. Первые два дня они двигались через горы, вздымавшие свои вершины к прозрачно-голубоватому осеннему небу. Как-то маленький отряд ехал через ущелье, стены которого были образованы скалами, в три раза превосходившими по высоте самую высокую колокольню. Дорога здесь вилась по берегу стремительной горной реки и сужалась настолько, что лошади могли проехать по ней только одна за другой. Было темно и сыро. Влад задрал голову - высоко вверху сияла узкая голубая полоска, как будто там протекала еще одна, небесная река. В этом ущелье им пришлось заночевать. Белка велел своим стрелкам наловить рыбы, и в тот вечер они объелись запеченной на углях форелью - такой вкусной Влад никогда еще не едал. А на утро, когда они выехали из ущелья, перед ними открылись цветущие равнины южной Валахии, на которых тут и там сверкали, словно прозрачные самоцветы, небольшие озера. Здесь даже воздух пах по-другому, не так, как в горах, - свежескошенной травой, цветами, теплой, распаренной на солнце землей. По сторонам дороги встречались небольшие, утопавшие в зелени садов деревушки с опрятными белыми домиками, поля, в которых трудились дочерна загорелые крестьяне в широких соломенных шляпах, водяные мельницы над окаймленными тенистыми липами запрудами, веселые и шумные ярмарки, где продавали глиняную и деревянную посуду, кур и гусей, молодое вино и золотисто-прозрачный мед. То был счастливый и благодатный край, совсем непохожий на привычные для Влада Карпаты. Его жители - мирные земледельцы и скотоводы - снабжали обитателей горных селений и замков дарами своей щедрой земли в обмен на защиту от грозных врагов с другой стороны Босфора. Полвека назад, когда султан османов Баязид перешел Дунай и вторгся в Валахию во главе огромной армии, дед Влада, Мирчо Старый, вышел ему навстречу из горных ущелий с небольшим, но хорошо обученным войском. Целый год он изматывал турок неожиданными нападениями и мелкими стычками, пока, наконец, не разбил Баязида в решающем сражении под стенами Ровина. Мирчо едва не убил самого султана, но тому вовремя удалось бежать с поля боя под прикрытием отборных телохранителей.