ЛОУНТРИ
24 декабря 1986 года морской пехотинец из охраны американского посольства в Вене Клейтон Лоунтри подошел во время рождественской вечеринки к сотруднику ЦРУ и признался ему, что является агентом КГБ. Последовавшие допросы Лоунтри выявили картину случившегося.
Жизнь Клейтона Лоунтри до поступления в корпус морской пехоты мало отличалась от жизни остальных американцев коренного происхождения. Он рано понял, что никогда не будет первым среди равных и не станет сенатором. Язык плохо повиновался наивному и самолюбивому индейцу со средними способностями. Когда Лоунтри подрос, его кумиром стал Адольф Гитлер. Школьная учительница забила тревогу, обнаружив однажды изрисованную свастиками тетрадку Клейтона с телефонами и именами членов местных неонацистских группировок. Но классный руководитель, узнав о находке, не придал ей значения, назвав все это подростковыми фантазиями.
В 1980 году, еще не окончив школу, Лоунтри написал заявление с просьбой принять его в корпус морской пехоты, а в 1984 году попробовал поступить в элитарную школу морской пехоты, но не выдержал вступительных экзаменов. Тогда его отец отправил письмо влиятельному сенатору, упрашивая оказать протекцию сыну и доказывая, что семья Лоунтри всегда имела богатые военные традиции. Руководство школы еще раз протестировало Лоунтри, и на сей раз юноша был принят. После окончания школы морской пехоты Лоунтри был направлен в посольство в Москве.
С самого начала своей службы по охране посольства, куда он прибыл в 1984 году в возрасте 22 лет, Лоунтри проявил себя не с лучшей стороны. Он напился, не смог открыть дверь в свою комнату и уснул на полу прямо в коридоре. В результате Лоунтри на семь часов опоздал на дежурство. В 1985 году он снова провинился, умудрившись заснуть во время дежурства. Тем не менее морская пехота США не желала признать, что Лоунтри не способен охранять даже бакалейную лавку, не говоря уже о шифровальной комнате ЦРУ. Обращения прямого начальника Лоунтри наверх с просьбой об отстранении последнего от охраны объектов были оставлены без внимания.
Моральный климат в посольстве в 80-е годы тоже не способствовал укреплению дисциплины. Жены некоторых посольских работников настойчиво искали расположения морских пехотинцев. По пятницам в посольстве работала дискотека, во время которой кто-то из женщин подсаживался к одному из морских Пехотинцев и говорил, что ее подруга проявляет к нему интерес как к мужчине. Замаскированное приглашение сводни было понятно обеим заинтересованным сторонам. Но Лоунтри соотечественницы не интересовали: он "положил глаз" на русскую секретаршу, которая сидела в приемной на виду у пехотинца, охранявшего вход в посольское здание (так называемый пост номер 1).
ВИОЛЕТТА
14 марта 1985 года в УпДК МИД СССР пришел запрос следующего содержания: "Посольство Соединенных Штатов Америки в Москве свидетельствует свое почтение и просит направить на временную работу в резиденцию посла США секретаршу для работы с 8 часов утра до часа дня с зарплатой сто сорок рублей". После всевозможных проверок и согласований УпДК решило направить туда выпускницу переводческого факультета Московского государственного педагогического института иностранных языков (МГПИИЯ) Виолетту Сейна.
Окончив школу в 1977 году, Виолетта пошла работать в МГПИИЯ лаборанткой, одновременно поступив на курсы английского языка при этом институте. В 1978 году ее приняли на вечернее отделение МГПИИЯ, а по окончании обучения, после согласований, рекомендаций и утверждений в комсомольских и партийных органах - на работу в УпДК. Всего через несколько месяцев Виолетте улыбнулось счастье - она подписала контракт с посольством США в Москве, о котором могла только мечтать.
В один из октябрьских дней 1985 года, пораньше освободившись с дежурства, Лоунтри вышел из посольства вслед за Виолеттой. Стараясь оставаться незамеченным, он спустился за девушкой в метро и запрыгнул вслед за ней в вагон подошедшего поезда. Тут Лоунтри наконец набрался смелости и сквозь толпу протиснулся к Виолетте. "Привет! - сказал он, слегка запинаясь. - Меня зовут Клейтон. Не возражаешь, если я провожу тебя?" Виолетта улыбнулась в ответ.
В ноябре по традиции посольство устраивало для морских пехотинцев торжественный бал. Никто не удивился и, уж конечно, не побежал докладывать офицеру безопасности, когда Лоунтри появился на балу с красивой брюнеткой. В конце концов, у всех случались приключения на стороне, и никто не собирался лишать себя этих прелестей жизни.
Весь вечер самозабвенно кружился Клейтон в танце с Виолеттой по шумному залу резиденции посла. А по дороге домой Виолетта вдруг сказала: "Знаешь, мне очень хорошо с тобой. Только я одного боюсь. Вдруг за нами следит КГБ. Тогда я потеряю работу, и мы не сможем больше встречаться". С тех пор Лоунтри старался незаметно покинуть посольство, чтобы побывать у Виолетты. Он пересаживался на разные маршруты автобусов и менял одежду. Однако сотрудники 7-го управления КГБ ("наружки", как его называли на профессиональном жаргоне) давно уже засекли странного человека, путавшего следы по пути от улицы Чайковского до одной из окраин столицы - района Текстильщиков. И только посмеивались над его доморощенной техникой.
"ДЯДЯ САША"
Сообщение "наружки" о поездках Лоунтри в Текстильщики попало в 1-й отдел В ГУ КГБ, занимавшийся координацией работы по противодействию операциям ЦРУ на всей территории СССР, в том числе и в Текстильщиках. Особого энтузиазма в 1-м отделе ВГУ оно не вызвало. Зачем КГБ вербовать морских пехотинцев? Ведь этих ребят с бритыми затылками к большим секретам не допускали. Самое большее, что они могли, - отдежурить на входе в посольство или в спецзону.
Меж тем привязанность Лоунтри к Виолетте росла с каждым днем. И вскоре Виолетта знала наверняка: Клейтон не сможет ей отказать ни в чем.
КГБ постарался получить максимум информации об этой парочке. За встречами Лоунтри и Виолетты зорко следили агенты "наружки", домашний телефон девушки был поставлен на прослушивание. Все ее разговоры с сержантом записывались на магнитофон. Через некоторое время контрразведка пришла к выводу: Клейтона можно выводить на вербовку.
В один из студеных дней января 1986 года Виолетту вызвали в КГБ и предложили свести Лоунтри с одним приятным молодым человеком под видом ее дяди. Когда она сообщила Клейтону о горячем желании "дяди" увидеться с ним, тот удивленно вскинул брови. "Понимаешь, - принялась объяснять ему Виолетта, - просто я рассказала о тебе дяде Саше, и он очень заинтересовался. Он в восторге от того, что ты из глубинки, знаешь жизнь резервации. Кроме того, мой дядя - юрист, и, если мы вздумаем пожениться, он сможет оказать нам содействие".
"Дядя Саша" оказался дружелюбным малым, говорил только по-русски и держался свободно. Расспросы в основном касались житья Лоунтри в Соединенных Штатах, притеснения там коренных национальностей да Советского Союза. "Классный парень", - пришел к выводу Лоунтри в конце встречи и был прав: "дядя Саша" действительно классно знал свое дело.
На совещании у руководства 1-го отдела ВГУ было пересмотрено несколько вариантов дальнейших действий, пока, наконец, не остановились на том, что пришло время играть в открытую. Все без исключения были уверены, что после вербовки Лоунтри не пойдет к офицеру, отвечавшему за безопасность посольства, с повинной. Лоунтри были дороги, во-первых, Виолетта, во-вторых, собственная карьера, в-третьих, свобода. Если он признается, что встречался с офицером КГБ, то лишится и того, и другого, и третьего. Вместе с тем в ВГУ понимали и другое: Лоунтри - не совсем то, что нужно. Этот человек не мог принести важной информации. Его расовая принадлежность, чрезмерная эмоциональность и пристрастие к спиртному не давали повода надеяться, что когда-нибудь он сможет занять высокую должность.
На следующей встрече, в феврале, "дядя Саша" перешел в наступление. В этот раз он уже бегло говорил по-английски, был подтянут, собран и вовсе не напоминал того "свойского парня", каким показался сержанту на прошлой встрече: "Слушай, Клейтон… Если ты и в самом деле решил сюда вернуться после окончания срока службы и, может быть, даже остаться, есть люди, которые готовы в этом помочь. Виолетта говорила о тебе много добрых слов. Да и сам я вижу, что ты хороший, настоящий парень. Только моих слов мало. Ты должен убедить наших друзей в хороших намерениях".
Затем "дядя Саша" достал длинный список вопросов, которые, по его словам, составил для него друг, генерал КГБ. Вопросы посыпались один за другим. В вопроснике, в частности, содержалась просьба подтвердить или опровергнуть сведения о том, что Майкл Селлерс, второй секретарь посольства, был агентом ЦРУ. Лоунтри не знал наверняка, но по расположению его офиса и по контактам Селлерса с сотрудниками посольства мог догадаться. Через месяц Селлерс был выслан из СССР по обвинению в шпионаже. Одновременно Лоунтри назвал имена двух других сотрудников ЦРУ, но они никогда насильно из СССР выдворены не были. Так Клейтон Лоунтри стал советским агентом. Первоначально переданная им информация, как считают американцы, большой ценности не имела. Она уже была известна в КГБ благодаря операции с пишущими машинками и использовалась только для проверки правдивости и искренности Лоунтри.
Несколькими неделями позже Лоунтри нарисовал для "дяди Саши" план седьмого этажа, где располагался офис ЦРУ, а также подробно описал ему письменный стол посла. "Дядя Саша" попросил Лоунтри установить "закладки" в резиденции посла, его зама и ответственного за безопасность. Вопросов по поводу ПКП "дядя Саша", по словам Лоунтри, ему не задавал.