- Но теперь уже не установить, что было в самом начале. Мне неизвестно, какие вы на самом деле. Вы же умеете менять свою внешность?
- Конечно, умеем. И какая вам разница? Вы же не настолько глупы, чтобы приравнивать к нам свою Гвиневеру?
- Видите ли, леди, я знаю лицо, и тело, и душу Гвиневеры. Они такие, как есть. И всегда такими были. Гвиневера - это Гвиневера. И человек понимает, кого он любит.
- Или ненавидит? - язвительно вставила Моргана.
- Или ненавидит, миледи, - согласился рыцарь. - Что же касается ваших прекрасных лиц, то они вам не принадлежат. Они всего лишь отражают ваше представление о красоте. В обычной жизни лицо и тело являются неотъемлемой частью своего владельца. Они растут, меняются и страдают вместе с человеком. Победы и поражения оставляют на них следы в виде ран и шрамов. Но, вместе с тем, любовь и отвага сообщают телесной оболочке свой блеск. И коли уж на то пошло, то я считаю внешнюю красоту продолжением внутренних достоинств.
- Я не понимаю, с какой стати мы должны слушать эту пустую болтовню! - раздраженно воскликнула королева Восточных Земель.
- Чтобы понять его, милая сестрица, - резко ответила Фея Моргана. - Похоже, что в своем опыте мы где-то допустили ошибку. Значит, надо найти ее и исправить. Как говорится, век живи - век учись.
- Продолжайте, сэр рыцарь, - обратилась она к Ланселоту, вперив в него безучастный и холодный, как у змеи, взгляд.
\- Как-то ночью, - задумчиво говорил Ланселот, - я стоял у открытого окна и глядел наружу. И вот в какой-то миг вдалеке появились два светящихся красных глаза. Затем из темноты вышла крупная темная волчица. В свете факелов я увидел ее ухмыляющуюся морду, хищные клыки и язык, перепачканный свежей кровью. Волчица села и устремила на меня взгляд. "Подай копье", - тихо приказал я стоявшему поблизости слуге. Но тот оказался мудрым человеком и ответил: "Не стоит, сэр. Это Фея Моргана вышла повыть на луну".
- Тот человек лгал! Назовите мне его имя.
- Нет, миледи. Тот человек не лгал, он знал, о чем говорит.
- А вы сейчас повторяете его глупые слова с целью оскорбить меня?
- Нет, я не имел такого намерения. А вспомнил об этом, потому что не могу отделаться от мысли: какая же вы на самом деле - прекрасная женщина или волчица… или, может быть, нечто среднее?
- Я отказываюсь от этого мужчины, сестры, - воскликнула королева Внешних Островов. - Он попросту глупец, который к тому же слишком занят своими размышлениями.
- Что поделать, мадам, - грустно усмехнулся Ланселот. - Таковы все люди. Черная магия, колдуны и чародейки - это издавна занимало наши мысли. И, чего уж греха таить, мы боимся вас… ужасно боимся!
- Сегодня утром, - продолжал он, - пока я лежал в холоде и мраке, дожидаясь вашего появления, на память мне пришло еще одно. Я вспомнил, как ребенком во время тяжелой болезни развлекался тем, что воображал себя великим волшебником. И мне показалось, что я понял вас… Но это понимание не убило страх. Скорее, наоборот - я стал только больше бояться.
- Леди, разве мы обязаны слушать этот бред? - вскричала королева Северного Уэльса. - Просто ребячество какое-то! Он нас унижает, а мы молчим! Вот что, я, пожалуй, превращу его ноги в змей.
Она глумливо хихикнула.
- А что? По-моему, прекрасная идея. Эти змеи будут расползаться в разные стороны, и он…
- Тихо! - прикрикнула на нее Моргана. - А ты продолжай, сукин сын! Расскажи нам, почему твое открытие заставило тебя еще больше бояться. Я всегда рада послушать, это подстегивает мое воображение.
Сэр Ланселот поднялся со своего ложа, но тут же снова сел.
- Я голоден, - сказал он. - На тех костях, что вы мне прислали, было совсем немного мяса.
- Само собой. Ведь до тебя их глодали собаки. И тем не менее запомни их! Вполне возможно, это твоя последняя еда. А пока продолжай рассказывать о своем страхе.
- Боюсь вас разочаровать, мадам. Все это может показаться слишком простым. Но вы же знаете, как иные дети принимаются капризничать, если им что-то запрещают. Они кричат, бушуют, могут даже в ярости поранить самих себя. С возрастом они становятся более сдержанными, но и более мстительными. Обида никуда не исчезает, она уходит вглубь. Тем более, что детям не всегда хватает сил открыто мстить своим обидчикам. И что же они делают? Такой ребенок топчет муравьишку и говорит: "Вот тебе, сестричка!" Или же пинает ни в чем не повинного пса, представляя на его месте старшего брата. Или отрывает конечности мухе, мечтая то же самое проделать с чрезмерно строгим родителем. В дальнейшем подобные дети, как правило, еще более разочаровываются в окружающем мире. И тогда на смену ему они создают собственную вселенную, мир, в котором они чувствуют себя королями. Где им подвластны не только люди и животные, но также облака и звезды. В этом мире ребенок может по своему желанию стать невидимым или же парить в небесах, как птица. Здесь он никому не подвластен. Дальше - больше. Он начинает переделывать не только мир, но и самого себя. Лепит из себя то, что хотел бы видеть в зеркале. Думаю, так все и происходит. Слава Богу, со временем этим париям удается как-то примириться с жизнью и найти свой собственный, компромиссный путь. Иначе не избежать бы им кровопролитной борьбы с окружающим миром. Вот и все, прекрасные дамы.
- Допустим, это близко к истине. И что же из того?
- А то, что некоторые так и не могут примириться с реальной жизнью. Их участь незавидна. Одних держат взаперти, ибо почитают безумцами и рабами своих фантазий. Другие же - те, что похитрее, - находят способ с помощью черной магии воплощать мечты в реальность. Так несчастные, ущербные люди становятся чернокнижниками и ведьмами. Порой им не хватает мудрости или доброты, и их созданный с помощью магии мир дает сбой. Такие ошибки обычно приносят много боли и несчастий окружающим: люди получают ранения или гибнут. Тут и возникает гнев - мстительный и разрушительный, как у маленьких детей. Вот в чем корень нашего страха перед магией. Ведь поклонники черной магии - колдуны и колдуньи - это те же самые малые дети, которые берутся творить собственные миры, не ведая жалости, не имея понятия о математической гармонии строительства. А что может быть страшнее невежественного, безжалостного ребенка с неограниченной властью? Всем известно, что меч и копье - опасные орудия. Именно поэтому рыцаря сначала обучают справедливости и милосердию и лишь затем - силе.
Так вот, миледи, боюсь, вы те самые дети - злобные, обиженные на весь белый свет, - которые умудрились захватить власть над миром. А я, на свое несчастье, оказался вашим пленником.
- Пусть он сгорит в аду! - крикнула королева Восточных Земель, и лицо ее исказилось и смертельно побледнело.
Рыжеволосая колдунья из Северного Уэльса упала на пол, ее скрюченные пальцы скребли и царапали каменные плиты. Она визжала, корчилась и в ярости билась головой о пол. Так продолжалось до тех пор, пока Моргана резко не поднялась с места. Она простерла обе руки вперед, и рыцарь на всякий случай скрестил пальцы. Он слышал, как воздух сотрясался от слов произносимого заклинания - и тут тьма внезапно поглотила его, в помещении резко похолодало, и Ланселот вновь ощутил себя лежащим на сырых промозглых камнях.
Надо признать, что для замка, который являлся не чем иным, как порождением магии, темница сэра Ланселота оказалась на редкость прочной и неприступной. Однако характер рыцаря, волею судеб оказавшегося пленником этой темницы, не уступал ей в твердости и непреклонности, ибо имел в своей основе один из самых качественных и благородных материалов. Поэтому, оставшись в одиночестве, Ланселот не стал долго разлеживаться на каменном полу. Он тут же вскочил и попытался сориентироваться в зловонной тьме, которая снова окружала его со всех сторон. Он ощупью добрался до стены, а затем двинулся вдоль нее и шел до тех пор, пока не натолкнулся на тяжелую, обитую железом дверь темницы. Как и следовало ожидать, она оказалась запертой, но сквозь крохотное зарешеченное окошко до Ланселота доносился прохладный ветерок, гулявший в подземном коридоре.