Кристина Лотарингская. Гравюра XIX в. по прижизненному портрету
Кроме того, готовились и непосредственно к свадьбе - триумфальные арки для въезда невесты, новые посуда, мебель и столовое бельё, отделка помещений дворцов Питти, Уффици, Веккьо и загородных вилл, которые предстояло посещать молодожёнам и где планировали разместить гостей. В садах возводили гроты, фонтаны, устанавливались статуи; на кухнях закупали провизию; готовили роскошные наряды и подарки… Словом, как писали исследователи, подготовка к свадьбе, по крайней мере на насколько месяцев, стала одним из крупнейших предприятий Флоренции.
Кульминация должна была вот-вот наступить. 18 апреля невеста герцога прибыла в Геную, где ей устроили торжественную встречу, 24-го - в Ливорно, а оттуда в карете сразу же выехала в Пизу. Она была уже в своей новой стране, оставалось достичь Флоренции. И наконец, 30 апреля этот день настал. Во Флоренцию стекались толпы народу - из Рима, Неаполя, Генуи и других городов; уже в шесть утра выдвинулась церковная процессия, две тысячи участников которой было одеты в золотую парчу и бархат. Наверное, в этот день дома остались только те, кто не мог ходить, - все остальные двинулись встречать невесту! Герцог Фердинанд, его семья и свита были одеты в белый шёлк и золотую парчу, усыпанные драгоценными камнями, и стояли под огромным навесом тех же цветов, рядом - герцог Мантуи со свитой, послы и другие важные лица.
И вот, наконец, - карета Кристины. Вплоть до самого прибытия во Флоренцию она носила исключительно чёрное, в знак траура по бабушке. Однако ради этого дня наконец оделась как подобает герцогине - в платье из золотой парчи по французской моде.
Сначала состоялась коронация - пятнадцать епископов благословили великолепную корону, а Фердинанд возложил её на голову коленопреклонённой невесты. После коронации герцог отправился в палаццо Питти, а герцогиня, верхом на белой лошади, покрытой золотой попоной, в сопровождении огромной свиты медленно проехала по улицам Флоренции, при этом пятьдесят молодых флорентийцев в одеждах, отделанных золотом и серебром, несли над ней роскошный балдахин. Корону герцогини вёз архиепископ Пизы. Им предстояло проехать семь триумфальных арок, расположенных в важных местах города.
Поначалу процессия направилась к палаццо Веккьо, а затем к Дуомо, где невесту приветствовал её новый родственник, архиепископ Алессандро Медичи. Несмотря на солнечный день, в соборе горело тридцать восемь тысяч свечей; звучала музыка, а под потолком парило "облако" с актёрами, изображавшими ангелов. Пока шла служба, облако спустилось вниз, туда, где сидела невеста, и затем один из одетых в белое певцов спел так, что все подумали, "будто очутились в раю"… День закончился в новых апартаментах герцогини, где она поужинала в окружении приближённых и отправилась отдыхать. Нужно было набираться сил перед тем, что предстояло назавтра и в последующие дни.
В течение всего мая шли свадебные торжества! 1 мая состоялся праздник майского шеста, 2-го, в театре Уффици, состоялась премьера интермедии "Ла Пеллегрина" ("Паломница"), написанная ещё в 1564 году, но так и не поставленная. Паломница Друзилла, героиня, воплощающая собой женский идеал той эпохи, прибывает в Пизу в поисках Лукрецио, своего мужа, который отправился в путешествие и не вернулся. Героиня переживает ряд приключений и в конце воссоединяется с супругом, который ошибочно считал, что её нет в живых. Брат к тому времени уже покойного автора немного переделал пьесу, и, в частности, Друзиллу, которая изначально была испанкой, сделали француженкой - чтобы сравнение с невестой Кристиной Лотарингской стало более прозрачным.
3-го мая в одной из церквей было организовано пышное действо на религиозную тему - "Нахождение Святого креста и чудесное явление Девы Марии", 4-го, на площади Санта-Кроче, две команды, собранные из местных молодых аристократов, играли в мяч, 5-го состоялась премьера комедии "La Zingara" ("Цыганка"), 7-го, в Пасхальное воскресенье, - торжественная месса. 8 мая - травля быков, 9-го - торжественное перенесение мощей Святого Антония в новую часовню при церкви Святого Марка, 10-го - турнир. 11 мая сначала состоялся парад, а затем так называемая "наумахия". Двор палаццо Питти заполнили водой, и там началось шуточное, но весьма впечатляющее сражение на кораблях!
13 и 15 мая давали комедию "La Pazzia" ("Безумие"), написанную специально к свадьбе. Кульминационной сценой в "Безумии" было, собственно, безумие героини, когда она внезапно начинает разговаривать на разных языках. Герцогиня Кристина, как передавали, была в таком восхищении, что даже не могла выразить его как следует! А 23-го состоялся турнир, 28-го - парад, в котором молодые аристократы Флоренции представляли различные аллегории. В начале июня интермедии повторили ещё раз.
Словом, времени отдыхать ни у герцога с герцогиней, ни у участников, ни у гостей не было! А уж денежные вопросы пришлось решать ещё много времени спустя, и только богатства семьи Медичи помогли не пойти на финансовое дно после таких праздников и таких трат.
Обычно свадьба заканчивается тогда… когда заканчивается. Но не в этот раз. Тексты и иллюстрации, подробно описывавшие самые разные аспекты торжеств, от въезда Кристины Лотарингской до представленных интермедий, и накопленный опыт постановок послужили немалым подспорьем для дальнейшего развития театрального и музыкального искусства Флоренции, всей Италии, да и остальной Европы.
Жизнь коротка, искусство вечно!
Галантные времена. XVII и XVIII столетия
Лжедмитрий и Марина Мнишек
1606 год
Свадьба монарха или же его наследника - событие, с одной стороны, всегда выдающееся, поскольку имеет определённые последствия для страны и её соседей; с другой же стороны, рядовое, поскольку было их, этих свадеб, великое множество. Это относится и к свадьбам российских монархов. Однако есть среди них одна, стоящая особняком. Он - Дмит-рий I, вошедший в историю под именем Лжедмитрий. Самозванец. Один из многих самозваных претендентов на российский престол, но единственный из них, кому удалось на него взойти. А она - Марина Мнишек, невеста, а затем и жена Дмитрия, одна-единственная русская царица, так и не принявшая православие.
Нет, этот брак, как можно было бы подумать, не укреплял позиций Дмитрия, не служил гарантией поддержки польского короля - скорее, наоборот, он создавал проблемы, которых у самозванца и так было немало. Да, отец Марины, Юрий (Ежи) Мнишек, воевода Сандомирский, помог Дмитрию, когда тот собирал войско для похода; да, тогда и была обещана ему рука Марины - разумеется, не как холопу, не как самозванцу, а как будущему русскому царю. Но, надо полагать, впоследствии Дмитрий, если бы захотел, смог бы избежать этого брака и вступить в другой, более выгодный. Более того, не нарушающий традиций страны, которой он решил править. Он мог бы жениться на девице, чьи вера, воспитание, поведение соответствовали бы этим традициям, а не вопиюще отличались от них, как это произошло в случае с Мариной. Он мог бы не давать своим врагам очередной козырь против себя. Но Лжедмитрий не принял всё это во внимание. Значит, ему нужна была и сама Марина?… А что нужно было самой Марине - титул царицы? Власть? Драгоценности?
Как бы там ни было, в ноябре 1605 года в Кракове состоялось венчание по доверенности - Марина Мнишек выходила замуж за Дмитрия, которого представлял глава его Посольского приказа, дьяк Афанасий Иванович Власьев. Для западного мира такие браки по доверенности были самым обычным делом - невеста в своей родной стране венчалась с представителем жениха, а затем, когда прибывала к жениху, венчание и торжества повторяли, на сей раз уже с самим женихом. Однако для российской стороны такая ситуация была необычной, и, как отмечали исследователи, поляки и русские должны были смотреть на эту свадьбу по доверенности совершенно по-разному. Если для первых это был совершенно законный, уже свершившийся брак, то для вторых это была, скорее, помолвка. И послу Власьеву, которому пришлось принимать участие в церемонии, надо полагать, пришлось нелегко - ему одновременно надо было и соблюсти традиции чужой страны и веры, и не нарушить свои.
В ноябре посол со свитой прибыли в Краков. В "Дневнике Марины Мнишек", составленном одним из поляков, свидетелем тогдашних событий, записано: "Дня 14 (4 ноября). Посол публично отправлял посольство, то есть заверял в дружбе государя своего и желании вечного союза, обещаясь сражаться одинаково со всеми врагами польской короны. Также там сразу и грамоты от царя отдал. По отправлении же посольства посол и сын его отдали подарки его милости королю. ‹…› Дня 15 (5 ноября). Всю "москву", кроме посла, который в тот день заболел, обильно угощал пан воевода на банкете. Дня 18 (8 ноября). Посол снова был в замке и в соответствии с листами у короля его милости, воеводы и всех сенаторов воеводскую дочь ore tenus (лат. "на словах") просил, объявляя, что он в первую очередь прислан для того, чтобы сразу обручиться с нею и проводить ее к своему государю. На всё это получил разрешение. Дня 19 (9 ноября). Дочь воеводы привезли в Краков".
