Ни один степной караван пусть нигде не рубит кусты,
Чтоб горел только твой костер, нам сияя из темноты!Сколько дел поручали мне, - не запомню я их числа,-
Но когда приходил к тебе, забывал я про все дела.О друзья, если вы со мной не заплачете в час ночной,
Поищу я друга себе, чтоб заплакал вместе со мной.Я взбираюсь на кручи скал, я гоним безумьем любви,
Чтоб на миг безумье прогнать, я стихи слагаю свои.Не дано ли разве творцу разлученных соединять,
Разуверившихся давно в том, что встреча будет опять?Да отвергнет Аллах таких, кто, увидев мою беду,
Утверждает, что скоро я утешительницу найду.В рубашонке детской тебя, Лейла, в памяти берегу
Я с тех пор, как вместе с тобой мы овец пасли на лугу.Повзрослели дети твои - да и дети твоих детей,
Но, как прежде, тебя люблю или даже еще сильней.Только стоило в тишине побеседовать нам вдвоем,-
Клевета настигала нас, отравляла своим питьем.Пусть Аллах напоит дождем благодати твоих подруг,-
Увела их разлука вдаль, никого не видать вокруг.Ни богатство, ни нищета не дадут мне Лейлу забыть,
Нет, не каюсь я, что любил, что я буду всегда любить!Если женщины всей земли, блеском глаз и одежд маня,
На нее стремясь походить, захотят обольстить меня,-Не заменит Лейлу никто… О друзья, мне не хватит сил,
Чтобы вынести то, что бог и любимой и мне судил.Ей судил он уйти с другим, ну а мне, на долю мою,
Присудил такую любовь, что я горечь все время пью…Вы сказали мне, что она обитает в Тейме с тех пор,
Как настало лето в степи… Но к чему такой разговор?Вот и лето прошло уже, но по-прежнему Лейла там…
Если б злые клеветники удалились отсель в Ямам,Ну а я бы - в Хадрамаут, в отдаленнейшие места,
То и там, я верю, меня б отыскала их клевета.Как душонкам низким таким удается - чтоб им пропасть! -
Узы нашей любви рассечь, опорочить светлую страсть?О Аллах, меж Лейлой и мной раздели любовь пополам,
Чтобы поровну и тоска и блаженство достались нам.Светлый мой путеводный знак, - не успеет взойти звезда,
Не успеет блеснуть рассвет, - мне о ней напомнят всегда.Из Дамаска ли прилетит стая птиц для поиска гнезд,
Иль над Сирией заблестит острый Сириус в бездне звезд,Иль, почудится мне: ее имя кто-то здесь произнес,-
Как заплачу я, и мокра вся одежда моя от слез.Лишь повеет ветер весны, устремляясь в ее края,-
К Лейле вместе с ветром весны устремится душа моя.Мне запретны свиданья с ней, мне запретен ее порог,
Но кто может мне запретить сочинение страстных строк?Не считал я досель часы, не видал, как время текло,
А теперь - одну за другой - я ночей считаю число.Я брожу меж чужих шатров, я надеюсь: наедине
Побеседую сам с собой о тебе в ночной тишине.Замечаю, когда молюсь, что не к Мекке лицом стою,
А лицом к стоянке твоей говорю молитву свою.Но поверь мне, Лейла, что я - не язычник, не еретик,
Просто ставит моя любовь лекарей с их зельем в тупик.Как любимую я люблю! Даже те люблю имена,
Что звучат, как имя ее, - хоть сходна лишь буква одна…О друзья, мне Лейла нужна, без нее и день - словно год.
Кто ее приведет ко мне или к ней меня приведет?
Омар ибн Аби Рабиа
* * *
"Соседка, скажи, чем утешилась наша сестра
В долинной развилине, где Азахир и Харра?"Сказала - и, видя, что нет ни врага, ни предателя,
Свернули с лужайки на гладкое темя бугра,Где ветви свои опустили высокие пальмы,
А почва была от недавнего ливня сыра,На листьях роса прилегла, как туманное облако,
Которого выпить не в силах дневная жара.Сказала: "Когда б в эту ночь мои грезы исполнились,
И внука Мугиры наш дом приютил до утра!Когда разойдутся докучные люди, - о, если бы
Нас тень осенила полою ночного шатра!"А я говорил: "Дни и ночи о ней лишь я думаю.
Седлайте верблюдов! Сегодня в дорогу пора!"А те увидали, что пыль под ногами верблюжьими
Клубится вдали, где отлогая встала гора.Сказала соседка: "Гляди, присмотрись же! О, кто это
Плывет по пескам на верблюде белей серебра?"И та отвечала: "То Омар, клянусь, я уверена.
Бурнус узнаю, я достаточно взором остра"."Ужели?" - воскликнула. Та отвечала:
"О, радуйся! То встреча желанная, - будь же душою бодра!"Любимая молвила: "Значит, желанья исполнились.
Легко, без заботы, без горести - словно игра…Что он завернет в нашу сторону, я и не чаяла,
С одной лишь мечтой коротала свои вечера.Но тайную встречу всевышняя воля ускорила,
Тревогу души успокоила вестью добра".И спешились мы, и сказали приветствие девушке.
Потупясь, она приоткрыла ворота двора.Сказала: "Салям! Для верблюдов укрытие темное
Найдется до часа, когда засияет Захра.И если как гости у нас вы сегодня останетесь,
Окажется завтра счастливей, чем было вчера".Мы скрыли верблюдов, к молчанью верблюды приучены,
Спят тихо, покамест их шерсть от росы не мокра.Укрылись и мы, а меж тем сторожа успокоились,
В пустыне уже не видать ни огня, ни костра.Вот вышла, три девушки с ней, изваяньям подобные,
Газелью скользнула, летящего легче пера.О, весть приближенья! Она словно ветром повеяла,-
Так сладок весной аромат лугового ковра.Сказала: "Хваленье Аллаху, клянусь я быть верною.
И ночи хвала, - эта ночь и добра и мудра!"
* * *
Вы, суд мирской! Слуга Аллаха, тот,
Кто судит нас, руководясь законом,
Пусть жен не всех в свидетели зовет,
Пусть доверяет лишь немногим женам.Пусть выберет широкобедрых жен,
В свидетели назначит полногрудых,
Костлявым же не даст блюсти закон -
Худым, иссохшим в сплетнях-пересудах.Сошлите их! Никто из мусульман
Столь пламенной еще не слышал просьбы.
Всех вместе, всех в один единый стан,
Подальше бы! - встречаться не пришлось бы!Ну их совсем! А мне милее нет
Красавицы роскошной с тонким станом,
Что, покрывалом шелковым одет,
Встает тростинкой над холмом песчаным.Лишь к эдаким благоволит Аллах,
А тощих, нищих, с нечистью в сговоре,
Угрюмых, блудословящих, перях,
Ворчуний, лгуний, - порази их горе!Я жизнь отдам стыдливой красоте.
Мне знатная, живущая в палате
Красавица приятнее, чем те,
К которым ночью крадутся, как тати.
* * *
Я видел: пронеслась газелей стая.
Вослед глядел я, глаз не отрывая,-Знать, из Куба неслись они испуганно
Широкою равниною без края.Угнаться бы за ними, за пугливыми,
Да пристыдила борода седая.Ты старый, очень старый, а для старого
Уж ни к чему красотка молодая.
* * *
Отвернулась Бегум, не желает встречаться с тобой,
И Асма перестала твоею быть нежной рабой.Видят обе красавицы, сколь ты становишься стар,
А красавицам нашим не нужен лежалый товар.Полно! Старого друга ласкайте, Бегум и Асма,
Под деревьями нас укрывает надежная тьма.Я однажды подумал (ту ночь я с седла не слезал,
Плащ намок от дождя, я к селению Джазл подъезжал):О, какая из дев на вопрос мой ответить могла б,
Почему за любовь мне изменою платит Рабаб?Ведь, когда обнимал я другую, - казалось, любя,-
Я томился, и жаждал, и ждал на свиданье - тебя.Если женщины верной иль даже неверной я раб,
Мне и та и другая всего лишь - замена Рабаб.Обещай мне подарок, хоть я для подарков и стар,-
Для влюбленной души и надежда - достаточный дар.
* * *
Я покинут друзьями, и сердце мое изболело:
Жажду встречи с любимой, вздыхаю о ней то и дело.И зачем мне совет, и к чему мне любезный ответ,
И на что уповать, если верности в любящей нет?Кто утешит меня? Что мне сердце надеждою тешить?
Так и буду я жить - только смерть и сумеет утешить.
* * *
В стан я племени прибыл, чьих воинов славны дела.
Было время покоя, роса на пустыню легла.Там я девушку встретил, красивее всех и стройней,
Как огонь, трепетали запястья и бусы на ней.Я красы избегал, нарочито смотрел на других,
Чтобы чей-нибудь взор не приметил желаний моих,Чтоб соседу сказал, услаждаясь беседой, сосед:
"Небесами клянусь, эта девушка - жертва клевет".А она обратилась к подругам, сидевшим вокруг,-
Изваяньем казалась любая из стройных подруг:"Заклинаю Аллахом - доверюсь я вашим словам:
Этот всадник заезжий пришелся ли по сердцу вам?К нам войти нелегко, он же прямо проходит в шатер,
Не спросившись, как будто заранее был уговор".Я ответил за них: "Коль приходит потайный жених
На свиданье любви, никакой ему недруг не лих!"Радость в сердце влилась, как шатра я раздвинул края,
А сперва оробел, хоть вела меня воля своя.Кто же к ней, белолицему солнцу в оправе зари,
Не придет повидаться, лишь раз на нее посмотри?
* * *