Монах пришел к этому решению, когда забрезжил рассвет. Он встал и умылся, потом облачился в новую шелковую рясу, надел туфли и чистые носки. Принарядившись, вышел из кельи. Проходя мимо зала богини Гуаньинь, он вдруг подумал: "Узнаю у бодисатвы, будет ли мне сегодня удача или она обойдет меня стороной?" Преклонив колена, он сделал два поклона. Его рука потянулась к деревянному сосуду с дщицами, что стоял на столе. Несколько раз он встряхнул сосуд, отчего одна из дщиц упала на землю. Монах поднял ее - оказалось, на ней стоит цифра 18, которой соответствовало такое заклятие: "Небо дарует тебе брачную нить, а посему не случайна твоя встреча сегодня. Умерь алчность и лень, проявляй усердие, и тогда нынешний день станет лучше, чем прошедший". Слова заклинания очень обрадовали монаха. "Судя по надписи, я нынче непременно встречу красавицу. Такого случая пропустить никак невозможно". Монах отвесил несколько поклонов и, поставив сосуд на место, поспешил к тому месту, где повстречал девицу. И вдруг видит, что издалека к нему приближается какая-то женщина. Присмотрелся - она, вчерашняя незнакомка, предмет его вожделений и волнений. Женщина шла совершенно одна - за ней ни единого человека. Монах ошалел от счастья. Он, конечно, сразу вспомнил о надписи на дщице, которую ему предопределила богиня. Удача шла прямо в руки. Он устремился следом за красавицей. Женщина подошла к двери какого-то дома и, откинув в сторону бамбуковый занавес, переступила порог, а потом обернулась и, улыбнувшись, помахала рукой. Монах задрожал от радостного возбуждения. Оглядевшись по сторонам и никого не заметив на улице, он раздвинул занавес и шмыгнул в дверь. Он вежливо поздоровался с женщиной, но та даже не ответила на приветствие. И вдруг, взмахнув рукавом халата, она сбила с его головы шапку и поддела ее своей маленькой ножкой, да так, что шапка далеко откатилась в сторону. Красавица захихикала. Монах почувствовал сладкий аромат ее тела.
- Госпожа, прошу вас, не смейтесь надо мной! - взмолился он, подняв шапку и водрузив ее на голову.
- Монах! Зачем ты пожаловал сюда, к тому же днем?
- Ах, госпожа! Вы же сами дали знак! Зачем же спрашивать!
Любовная страсть раздирала монаха. Не выдержав, он бросился к женщине и заключил ее в объятия, нимало не думая, нравятся ей его ласки или нет.
- Ах ты лысый злодей! - засмеялась красавица, когда монах принялся стаскивать с нее одежду.- Невежда и грубиян! Сразу видно, что тебе не приходилось иметь дело с порядочными женщинами! Ну уж так и быть, следуй за мной!
Она повела его по извилистой дорожке к небольшому домику. Быстро раздевшись, они улеглись на ложе и, тесно прильнув друг к другу, собрались было приступить к приятным занятиям, как вдруг в дверях появился здоровенный детина с топором в руке.
- Плешивый осел! - заорал он.- Как ты смеешь поганить честную женщину?
Монах затрясся от страха и упал на колени.
- Виноват! Простите ничтожного инока! Перед ликом всемилостивейшего Будды проявите жалость к моей собачьей жизни! Вернувшись в свою обитель, я прочитаю все десять книг "Лотосовой сутры" и буду молить богов, чтобы они даровали вам безмерное долголетие и богатство!
Но верзила ничего не хотел слушать. Он взмахнул топором и - трах! - прямо по макушке. Вы спросите, остался ли монах жив после этого удара... Оказывается, все это случилось во сне. От ужаса монах проснулся. Страшный сон стоял у него перед глазами. "Блуд до добра не доведет! - подумал он.- Лучше уж просто вернуться к мирскому бытию и вкушать жизнь спокойную и тихую!"
Так он и сделал. Отрастил волосы, взял жену, но сам через три года скончался от чахотки. Еще в тот день, когда он уходил из монастыря, он сложил такое стихотворение:
Шляпу ученого не захотел надеть в молодые года.
Всей душою к священным запретам обратился уже тогда.В убогой келье ночует один, мерзнет ночь напролет.
До костей продрогнул, метельным днем бритоголовый бредет.В красных палатах красотки живут, но мимо он держит путь:
На нежные лица в румянах и пудре не смеет даже взглянуть.Скоро умрет, станет духом бесплотным, изгложет его тоска...
На Западном Небе - чернеющий мрак, словно в былые века.
Мы поведали вам о монахе Чжихуэе, который хотя и нарушил запреты, вернувшись к мирской жизни, однако ж сохранил чистоту и не запятнал имя свое.
А теперь мы расскажем другую историю про учеников Будды, которые не блюли святых заповедей, из-за чего случилось дело весьма громкое и неприятное. Как говорит одно изречение: "Облик буддийской святости потерял свое чистое сияние, и потускнели краски Горных Врат". Вы спросите, о чем повествует наша история? Об одной святой обители - храме Драгоценного Лотоса, который находился в уездном городе Юнчунь области Наньнин провинции Шэньси. Построенный еще при прошлых династиях храм по-прежнему сохранял свое великолепие. При нем были сотни построек, притворов и келий. Кругом лежали монастырские угодья: свыше тысячи му земли. В его казне хранились деньги и ценности в виде дорогих одеяний и утвари. Да, знаменита была сия древняя обитель! В храме иночествовали более сотни монахов, занимавшихся каждый своими обязанностями, а всю эту бритоголовую братию возглавлял настоятель с именем в постриге Фосянь, что означает Явление Будды.
Каждого, кто приходил в храм помолиться, обязательно встречал монах, который прежде всего вел богомольца в чистую, опрятную келью и потчевал чаем. После этого инок показывал храм, доставляя гостю большую приятность этой прогулкой. Затем они возвращались в комнаты, где богомольца ждали чай, фрукты или другие угощения. В своем услужении монахи проявляли большую вежливость и соблюдали редкую почтительность, особенно к высоким чинам и людям со званием. Их радение и обходительность возрастали, когда появлялся какой-нибудь знатный чиновник или богач. В этом случае они устраивали пиршество, которому могла бы позавидовать сама государыня Люй, и выставляли угощения такие редкостные, что их даже совестно было проглотить!
Вы спросите: как это все получалось? Дело в том, что хотя обитатели монастыря и считались ушедшими из мира, однако души их были привязаны к земным радостям и наживе крепче, чем у простых смертных. Чай да фрукты для гостей служили приманкой, которой точно так же пользуются при ужении рыбы. Стоило кому-нибудь из богатеев или даже человеку скромного достатка появиться в храме, как перед ним возникали книги с записью пожертвований на нужды храма: в одном месте обители надобно было что-то подкрасить, в другом - позолотить изваяние Будды, в третьем - подновить молельню. Если даже делать было нечего, оказывалась нужда в покупке лампадного масла и благовонных свечей. Когда встречался человек, готовый на пожертвование, монахи старались "потревожить" его особо - всячески обхаживали и дурили ему голову. А если кто отказывался давать деньги, о нем распускали слух как о скупердяе и гнусно его поносили, а проходя мимо, смачно сплевывали. Алчность монахов не знала границ. Не удивительно, что находились люди, которые, отказывая в помощи своим родственникам, заносили несколько лянов в книгу пожертвований храма. Глупцы, забывшие о корнях своих и думающие лишь о ветвях! На сей счет есть хорошее стихотворение:
На людей глаза не поднимает он, созерцает лишь Будды лик.
Людям простым не спешит помочь, помогать монахам привык.Но раз уж ты милосерден и добр, родных не оставь в беде.
Помоги убогим своей добротой, одари того, кто в нужде.