Как считают многие исследователи, арии в начале 2-го тысячелетия до н. э. создали в евразийских степях две мощные культуры. Одна из них – срубная – располагалась от Дона до Урала, другая – андроновская – от Урала до Алтая. На середину и конец 2-го тысячелетия до н. э. пришелся пик многовековой засухи, охватившей степной пояс Евразии. Поневоле ариям пришлось переселяться. Часть из них отправилась на юг, другая вступила в леса Европы. В Авесте говорится о "змее рыжеватом", который напал на некогда благодатные пастбища и похитил скот. Быть может, речь идет о природной аномалии – засухе? Метафорически это нашло свое воплощение в образе дракона. Выгоревшая степь представлялась результатом его деятельности. Логика здесь такова – если прежние многоголовые боги не защитили страну от бедствия, то это плохие боги, и их надо отвергнуть. На смену многоголовым змееобразным божествам пришли боги-богатыри, которые вывели людей из плена и защитили их от дракона. По крайней мере, развитие такого сюжета мы встречаем в Авесте. Наверняка этот драконоборческий сюжет сформировался еще на просторах Евразии, прежде чем арии принесли его в Иран и Индию. Об этом говорит единство драконоборческих мифов у иранских и индийских ариев, а также у славян и европейцев.
О былом мифологическом единстве очень хорошо свидетельствует миф о диоскурах и ашвинах. Диоскуры – близнецы, сыновья Зевса, братья Елены. Они вернули на родину похищенную Тесеем сестру, воспользовавшись его отъездом из Афин. Это очень похоже на сюжет многих русских сказок, когда братья отправляются вызволять похищенную Змеем Горынычем сестру. Можно предполагать, что основа этих русских сказок и греческого мифа о Диоскурах единая. Однако один из диоскуров – Полидевк – был бессмертным, а другой – Кастр – смертным. Согласно Гомеру, Елена во время Троянской войны напрасно высматривает братьев на Троянской долине. К тому времени смертный Кастор был убит, а бессмертный Полидевк был взят своим отцом Зевсом на Небо. Однако сострадательный Полидевк уделил своему брату часть своего бессмертия и добровольно спустился в царство смерти, дабы подменить собой брата-близнеца. В то время, когда Кастор пребывает на небе, вместо него в царстве смерти находится Полидевк. Таким образом, близнецы поочередно пребывают то на Небе, то в преисподней. Этот сюжет отчасти похож на шумерский сюжет о возлюбленном богини Инанны – пастухе Думузи. Полгода в царстве смерти проводит Думузи, а полгода – его сестра Гештинанна, добровольно спустившаяся в царство теней, дабы выручить брата. По всей видимости, и сюжет о диоскурах, и шумерский сюжет о возлюбленном Инанны восходят к единому протомифу. И там, и там фигурируют божественные близнецы.
Индийский сюжет о братьях-близнецах ашвинах очень похож на греческий. Их отцом является Дьяус – Небо. Как утверждают филологи, имя Дьяус весьма похоже по своему произношению на имя греческого бога неба Зевса. Как раз нечто среднее в произношении этих имен мы можем услышать в произнесенном имени Дивс – славянское "диво" или древнерусское "див". Таким образом, довольно элегантно подкрепляется гипотеза о едином индоевропейском (арийском) боге Неба Диве, у которого были братья-близнецы. Согласно балтийской мифологии, у литовского Диеваса есть два сына, а в более древнем варианте – сын и дочь, которые вступают в инцестуозный брак. Мотив этой небесной свадьбы широко распространен у славян; у русских – это Иван да Марья, которые бегут от людей, дабы уберечь себя от позора и людской молвы.
Все эти лингвистические и этимологические параллели ясно указывают на единство происхождения этого мифа.
У индийских ашвинов также есть сестра – богиня зари Ушас. Оба брата имеют отца Дьяуса – Небо или Вивасвата – солнце, их матерью является Саранья, предстающая в облике кобылицы. Недаром само имя ашвины переводится с древнеиндийского как "рожденные от лошади" или "дети кобылы". Вероятно, в этом можно угадать их первоначальную хтоническую природу. Ашвины тесно связаны с солярным божеством, сыновьями которого они и являются.
Имя их отца – Дьяус – подозрительно похоже на имя, ставшее нарицательным, – Дьявол. Этот отрицательный персонаж рисуется в иконографии обычно обладающим змеиным телом, а то и многоголовым. Быть может, это отголосок или перефразированный рудимент того самого первого божественного Дракона, который породил людей? Недаром змей в библейской картине мира назван змеем искусителем, и ему отводится заметная роль в деле создания человечества. Ашвины, согласно древнеиндийскому мифу, родились из яйца. Их называют еще сыновьями Мартанды – дословно "яйцо смертного". Это как-то соотносится с золотым яйцом Брахмы, в котором, согласно древнеиндийскому мифу, родился сам многоголовый Брахма. Это также можно соотнести и с солнцем, и с "яблоком раздора". Не забудем также, что всем нам известный отрицательный русский персонаж Кощей Бессмертный или царь Змеулан хранят свою смерть в яйце, которое сокрыто в утке, зайце, сундуке, зарытом у корней гигантского дуба – Мирового древа – на острове Буяне.
Ашвины – покровители воинов, певцов. Разбуженные своей сестрой богиней утреней зари Ушас, они несутся по небу в огненной колеснице, запряженной конями и птицами: орлами, лебедями, соколами – в сопровождении божества солнца Сурьи. Следуя этому образу из "Ригведы", можно предположить, что сама колесница ашвинов и они сами вместе с богом солнца воспринимаются как трехголовый змей, летящий по небу.
В "Ригведе" упоминается миф об ашвинах. Как-то раз братья увидели, как после купания, из реки выходит несравненная Суканью. Братья мгновенно влюбились в красавицу. Дело чуть было не дошло до вражды. Но братья мудро решили: предоставить выбор самой Суканьи. Но Суканью не покорила красота ашвинов. У нее уже был муж, дряхлый отшельник Чьявана. Она не захотела даже взглянуть на братьев. Тогда они пошли на хитрость. Превратив Чьявану в прекрасного юношу, ничем не отличимого от них, они вместе с ним вышли из реки, предложив Суканье выбрать наилучшего. Но Чьявана по уговору дал тайный знак Суканье, и она выбрала именно его. В этом мифе, вероятно, прослеживается древняя сюжетная линия соперничества братьев из-за сестры.
Весьма интересно также, что в мифологии финно-угорских народов, которые долгое время являлись соседями скифов и ариев во время их обитания на своей сибирской прародине, мы можем встретить загадочный персонаж – "Крылатый Карс", или "Небесный Карс". Это существо умело говорит по-человечьи. Оно часто является ездовым животным для героя, отправляющегося в далекие края. Среди культовых изображений Прикамья часто встречаются подобные крылатые существа с волчьей головой. Быть может, это тот самый "серый волк" или "огненный змей волк", частый персонаж русских сказок и легенд, который помогает Ивану-царевичу добыть Елену Прекрасную? На раскопках в Приуралье археологи часто обнаруживают металлические пластины с изображением крылатых существ, нередко многоголовых, часто трехголовых, на груди их вырезано человеческое лицо. Можно предположить, что трехголовое крылатое существо несет ездока через горы и веси. По данным средневековых источников известно, что угорские племена проживали некогда в областях к западу от Северного Урала. Формировались эти племена значительно южнее – у границы степи. Очень может быть, что подобного рода персонажи, как "Крылатый Карс", были заимствованы у ариев Южной Сибири.
В Авесте достаточно полно описывается область распространения арийских племен в Арйана Вэджа. Там упоминается река Волга (Ранха), Аму-Дарья (Ардви), Сыр-Дарья (Датья), Каспийское море (море Вадукаша), Аральское озеро (Чайчаста), горы Алтая, Памира, Тянь-Шаня (Хукарья, т. е. "Высокая Хара"). Входит в страну ариев и "Страна Баври" ("Бобровая страна"), расположенная, по всей видимости, в районе Камы. Если рассматривать в целом, это те области, которые некогда занимала андроновская и отчасти срубная культуры.
Как считают специалисты, становление кочевого скотоводства восходит в этих районах к 5–3-му тысячелетию до н. э. Очевидно, в это время появились у южносибирских ариев и колесницы. Легкие, маневренные, запряженные двумя конями, они наводили ужас на врагов. Тяжелые быстроходные колесницы, влекомые четверкой коней, вклинивались в самую гущу неприятеля и, сметая все на своем пути, как вихрь, проносились мимо. На высоких платформах, украшенных бронзовыми фигурами диковинных зверей и драконов, высились ослепительно сверкавшие на солнце, закованные в бронзовые латы и шлемы воины. Они осыпали неприятеля градом стрел; орудовали длинными бронзовыми секирами и топорами. Кроме того, к высоким колесам колесниц были привязаны мечи и длинные острые лезвия, которые при вращении колес крушили вражье воинство. Возница правил, лучники стреляли, воины орудовали копьями и мечами, раздавая сокрушительные удары направо и налево…
Можно себе представить, какой ужас наводили эти колесницы на неприятеля. Не стоит удивляться, что огромное пространство степи Евразии оказалось под юрисдикцией воинственных европеоидов. Не исключено, что образ этих колесниц также ассоциировался с многоголовым драконом, сеющим смерть и разрушение, поднимавшим после себя облака пыли. На Ангаре перед последующим затоплением некоторых районов археологи обнаружили выбитые на скалах колесницы, запряженные конями, со стоящими на платформах лучниками. Очень может быть, что эти колесницы выбивали на скалах не сами европеоиды, а их потенциальные противники, не смевшие выходить из зоны лесов. Подобные колесницы выбиты на скалах Алтая и Монголии.
Позднее колесницы исчезли и им на смену пришли племена воинов-всадников. Быть может, эта коллизия и отразилась в мифологии как замена дракона на коня.
Прямыми потомками сибирских ариев следует, вероятно, считать саков и савроматов. По крайней мере, они унаследовали многое от своих предшественников ариев-андроновцев.