- Милостивый господин мой, если вам угодно выслушать меня, дело было так: Диего и я, по приказу вашей светлости, отправились искать молодую госпожу, но, опасаясь встретить призрак нашего молодого господина, сына вашей светлости, - упокой, господи, его душу! - поскольку он не получил христианского погребения…
- Глупец! - разъярился Манфред. - Так, значит, только призрак ты и видел?
- О, хуже, много хуже! - воскликнул Диего. - Я предпочел бы увидеть целый десяток призраков во весь рост.
- Никакого терпения не хватит с этими болванами: они сводят меня с ума! Прочь с глаз моих, Диего! А ты, Жак, встряхнись и отвечай: ты в своем уме или бредишь? Обычно ты проявлял некоторое здравомыслие. Или этот дурак, перетрусив, напугал и тебя до смерти? Говори, что такое ему привиделось?
- Сейчас, сейчас скажу, ваша светлость, - отвечал Жак, весь дрожа. - Я как раз и собирался поведать вам, что со времени ужасной гибели нашего молодого господина, - упокой, господи, его невинную душу! - ни один из нас, верных слуг вашей светлости, не осмеливался поодиночке ходить по замку: только по двое. И вот, Диего и я, полагая, что молодая госпожа Изабелла может находиться в галерее, отправились туда, чтобы найти ее и передать ей о желании вашей светлости говорить с нею.
- Ох, безнадежные глупцы! - вскричал Манфред. - А она тем временем скрылась, потому что вы испугались домового. Подумай ты, дурацкая башка: ведь она оставила меня в галерее, и я сам пришел оттуда.
- И все-таки, сдается мне, она еще и сейчас там, - сказал Жак. - Но пусть дьявол меня заберет, если я пойду снова искать ее в этом месте… Бедный Диего! Не думаю, чтобы он мог оправиться от этого…
- Оправиться от чего? - спросил, негодуя, Манфред. - Что ж, я так никогда и не узнаю, что застращало этих негодяев? Но я попусту теряю время. Следуй за мной, холоп, я сам посмотрю, в галерее ли Изабелла.
- Ради всего святого, добрый господин мой, - воскликнул Жак, - не ходите в галерею! По-моему, сам сатана сидит там в соседней, горнице.
Манфред, до сих пор считавший, что слуги просто зря перетрусили, был поражен этим новым обстоятельством. Он вспомнил об ожившем портрете и о внезапно захлопнувшейся двери в конце коридора; голос его задрожал, и он растерянно спросил:
- Что такое там, в большой горнице?
- Господин мой, - отвечал Жак, - когда Диего и я подошли к галерее, Диего вошел в нее первым, потому что, как он сказал, он смелее меня. Так вот, войдя в галерею, мы никого в ней не нашли. Заглядывали под каждую скамью, под каждый стул, и все же не нашли никого.
- А все портреты были на своих местах? - спросил Манфред.
- Да, ваша светлость, - подтвердил Жак. - Но нам не пришло в голову заглянуть за них.
- Ладно, ладно, рассказывай дальше, - приказал князь.
- Когда мы подошли к двери большой горницы, - продолжал Жак, - она была закрыта.
- И что же, вы не смогли ее открыть? - вновь прервал его Манфред.
- Да нет, ваша светлость, смогли. О, если бы небу было угодно не позволять нам этого! - воскликнул слуга. - На него, то есть на Диего, а никак не на меня, вдруг напала отчаянная храбрость, и он решился войти туда, хотя я и отговаривал его… Если я когда-нибудь снова войду в горницу, дверь которой закрыта…
- Не отклоняйся в сторону, - промолвил Манфред, содрогаясь, - и скажи ясно, что увидели вы в большой горнице, когда отворили дверь.
- Я, ваша светлость? - вскричал Жак. - Я ничего не видел: я стоял позади Диего. Из нас двоих, господин мой, видел это Диего, а не я, но я слышал шум.
- Заклинаю тебя душами моих предков, Жак, - торжественным тоном произнес Манфред, - скажи мне: что ты видел? Что ты слышал?
- Видел Диего, а не я, ваша светлость, - ответил Жак, - я только слышал шум. Как только Диего отворил дверь, он закричал и отскочил назад. Я тоже отскочил и спросил его: "Что там, призрак?" "Призрак? Нет, нет", - отвечал Диего, и волосы на голове у него зашевелились сами собой. "Мне кажется, это - великан, он, верно, весь закован в латы; - я видел его ступню и часть голени, они такие же огромные, как и шлем, что лежит посреди двора". Не успел он произнести эти слова, ваша светлость, как мы услыхали громкий звук, словно что-то большое начало шевелиться, и лязг доспехов: это, надо полагать, великан вставал на ноги, потому что сначала он, как потом сказал мне Диего, должно быть, был простерт навзничь, поскольку нога его лежала, а не стояла. Прежде чем мы добрались до конца галереи, мы услышали, как дверь большой горницы захлопнулась за нами, но мы не осмеливались обернуться и посмотреть, не преследует ли нас великан; правда, теперь я думаю, что мы бы слышали его, если бы он гнался за нами; но, ваша светлость, ради бога, пошлите за капелланом, и пусть он изгонит духов из замка, потому что… потому что замок, конечно, околдован.
- О, пожалуйста, ваша светлость, сделайте это немедля! - разом воскликнули все слуги. - Или же мы должны будем оставить службу у вас.
- Спокойно, дурачье! - прикрикнул на них Манфред. - Следуйте за мной. Я узнаю, что все это значит.
- Вы хотите, чтобы мы шли с вами, ваша светлость! - вскричали слуги в один голос. - Нет, нет, на галерею мы не пойдем, хоть озолотите нас.
Тут заговорил молодой крестьянин, который до сих пор молча наблюдал за происходящим.
- Дозвольте мне, ваша светлость, отважиться на это предприятие! Я свободно могу рисковать собой - печалиться о моей смерти некому. Злых духов я не боюсь, а добрым я не нанес никаких обид.
- Ты ведешь себя лучше, чем можно было от тебя ожидать, - произнес Манфред, глядя на юношу с удивлением и восхищением, - потом я награжу тебя за твою отвагу; но сейчас, - со вздохом добавил он, - я в таких обстоятельствах, что не могу себе позволить доверять чьим-либо глазам, кроме своих собственных. Однако я разрешаю тебе сопровождать меня.
После того как Манфред, в погоне за Изабеллой, покинул галерею, он прежде всего устремился в покои своей жены, полагая, что девушка направилась туда. Ипполита, узнав его шаги, в волнении поднялась навстречу своему повелителю, которого не видела с момента гибели их сына. Она готова была броситься ему на грудь со смешанным чувством радости и горя, но он грубо оттолкнул ее и спросил:
- Где Изабелла?
- Изабелла, государь, Изабелла? - в изумлении переспросила Ипполита.
- Да, Изабелла! - властно выкрикнул Манфред. - Мне нужна Изабелла.
- Отец, - подала голос Матильда, от которой не укрылось, какое тяжкое впечатление произвело его поведение на мать. - Изабеллы не было здесь с тех пор, как вы потребовали ее к себе.
- Отвечайте, где она сейчас, - потребовал князь. - Мне безразлично, где она была прежде.
- Уважаемый супруг мой, ваша дочь говорит правду: Изабелла оставила нас по вашему повелению и с тех пор не возвращалась. Но успокойтесь, государь, придите в себя и отдохните: события этого злосчастного дня привели в смятение ваш дух. Утром Изабелла выполнит все ваши распоряжения.
- Значит, вы знаете, где она! - вскричал Манфред. - Говорите без утайки - я не хочу терять ни мгновения. Да, вот что, женщина, - добавил он, обращаясь так к жене, - скажи своему капеллану, что я требую его к себе немедленно.
- Изабелла, я полагаю, - спокойно сказала Ипполита, - удалилась к себе для ночного отдыха. Она не привыкла бодрствовать в столь поздний час. Государь, - продолжала она, - скажите мне, что встревожило вас? Ужели Изабелла нанесла вам какое-то оскорбление?
- Не докучай мне вопросами! - оборвал ее Манфред. - Ты должна сказать одно - где она.
- Матильда позовет ее, - ответила Ипполита. - Оставайтесь на месте, государь, и верните себе ваше обычное самообладание.
- Ты что же, значит, ревнуешь меня к Изабелле? - сказал Манфред. Иначе почему бы тебе хотеть присутствовать при нашем свидании?
- О, боже, - воскликнула Ипполита, - что вы имеете в виду, ваша светлость?
- Скоро ты узнаешь это: потерпи лишь несколько минут, - сказал жестокий князь. - Пошли ко мне своего капеллана, а сама ожидай здесь изъявления моей воли.
С этими словами он бросился вон из комнаты на поиски Изабеллы, оставив жену и дочь одних; потрясенные его речами и безумным поведением, они терялись в напрасных догадках о том, что он замышляет.
Теперь Манфред возвращался из подземелья в сопровождении молодого крестьянина и нескольких слуг, которым он приказал следовать за ним. Не останавливаясь, он взбежал вверх по лестнице и у дверей галереи встретил Ипполиту с ее капелланом. Они оказались здесь потому, что Диего, когда Манфред отослал его, отправился сразу же к княгине и в крайнем волнении сообщил ей о том, что он видел. Благородная Ипполита так же, как и Манфред, не сомневалась в истинности видения, но притворилась, будто считает, что слуга бредит. Желая, однако, уберечь супруга от еще одного потрясения и будучи подготовлена всеми уже испытанными ею страданиями к тому, чтобы бестрепетно ожидать новых несчастий, она решила принести себя в жертву первой, если им было предначертано судьбой погибнуть именно в этот час. Велев Матильде идти отдыхать, хотя та и упрашивала мать взять ее с собою, Ипполита, в сопровождении одного лишь капеллана, обошла галерею и примыкавшую к ней большую горницу; и теперь, впервые за много часов обретя некое подобие душевного спокойствия, она заверила своего супруга и повелителя в том, что видение гигантской ноги - чистейший вымысел, несомненно порожденный страхом, овладевшим слугами в это глухое ночное время. Она и капеллан осмотрели горницу и нашли в ней все в обычном состоянии.