"
В траурном молчании тело покойного завернули в саван и поместили в гроб, привезенный на вертолете. Петр, сопровождая его, вылетел в Добрыниху, - местные жители и Глеб организуют похороны по старому обряду. На время отсутствия Петра замещал прораб.
В Добрынихе их уже ждали. Покойного Терентия Фомича уважали в поселке, а трагическая смерть, открытие золотой жилы вызвали особое почтение к его памяти. На похоронах присутствовала добрая половина жителей; церемония прошла достойно и торжественно, хотя на кладбище выступили только двое Егор Анисимович и Петр.
- Дорогой сосед Фомич! Мир твоему праху! - прочувствованно произнес бородач, утирая скупую слезу. - Не чаяли мы, что так кончатся твои дни! Дружно мы с тобой жили, и добром всегда помянет тебя мое семейство. Нелегкая была твоя жисть бобыля, да пусть таперича Бог дарует тебе царствие небесное!
Говорил свое слово и Петр:
- Дорогой Терентий Фомич! Прощаясь, хочу, чтобы знали все: твое мужество и подвиг не будут забыты! Золотое месторождение, которое благодаря тебе открыто, принесет большую пользу России, и в первую очередь твоим землякам. А я торжественно клянусь над твоей могилой - сделаю все, чтобы о тебе осталась надолго добрая память!
После похорон в избе покойного состоялись многолюдные поминки. Егор Анисимович с сыном Иваном нагнали две четверти самогону, так что хватило всем желающим. Терентия Фомича поминали только добром. Оказалось, многим известна история его несчастливой любви. Было сказано много сочувственных слов; затем, как обычно бывает, разговор переключился на обычные житейские темы.
Глеб, уставший за день - организовывал похороны, - остался расслабляться в компании поминавших. Петр и Юля, провели с ними приличествующее время, а потом решили выйти на свежий воздух.
- Знаешь, Юленька, мне стало не по себе, когда сообщили, что идешь с отрядом Глеба в тайгу, - начал он давно задуманное. - Уверен недооцениваешь ты всех тягот, с которыми неизбежно столкнешься в пути.
- И ты решил меня отговаривать? Ну сколько можно об этом? Тут без тебя мне пришлось выдержать целый бой, прежде чем отец с матерью дали согласие! Почему никто меня не понимает?
- Да понимаю, понимаю я тебя! - Петра слегка обидело ее пренебрежение к тому, что он сказал. - И меня сюда привела жажда приключений. Но я мужчина и лучше приспособлен к суровым условиям жизни...
Нет, так он ничего не добьется, - надо обуздать свое самолюбие.
- Предлагаю тебе лучший вариант: ты летишь со мной, и мы оборудуем на стройплощадке медпункт. Верь мне, - посмотрел он на Юлю теплыми карими глазами, - экзотики гор и дикой таежной красоты там более чем достаточно. А жить намного удобнее.
- Не знаю, право, - смутилась Юля, завороженная его ласковым взглядом. - Мне бы тоже хотелось... но уже поздно - завтра рано утром выступаем.
- Не беспокойся, с Глебом я все улажу, - обрадованный, успокоил ее Петр. - Они бывалые таежники, сами умеют в случае необходимости оказать первую помощь.
- Нет, ничего не выйдет! - как бы очнувшись, решительно отказалась Юля. - И дело вовсе не в Глебе, а в моей совести. Кроме того, хочу доказать всем, тебе, в том числе, Петя, - и с укором посмотрела на него, - что не такая уж я неженка!
- Ну что ж, поступай по-своему, - насупился Петр, стараясь не поддаваться гневу. - Только потом не упрекай, что я не пытался тебя остановить!
- Надеюсь, не придется, - сухо ответила Юля, расстроенная, что он на нее сердится, и все-таки не желая отступать. - Всего хорошего, Петя! Прости, пойду спать - завтра рано вставать.
Петр остался стоять, с грустью отметив, что между ними это первая размолвка с начала знакомства.