Глеба приятно удивляло то, что его идеалы, казавшиеся окружающим если не дурью, так блажью, воплощались в Божьи заповеди. И то, во что он верил в глубине души, оказывалось более всего угодным Богу.
Однажды Маргарита сказала:
- Завтра Рождество, и я хочу пригласить вас к себе в гости. Мы знакомы уже полгода, а еще не виделись. Что вы об этом думаете?
- Я польщен… И смущен.
- Я слышу, - засмеялась она. - Вы готовы записать мой адрес?
Глеб не помнит, когда он так волновался в последний раз.
Дверь открыла высокая крупная женщина, своей осанкой похожая на певицу - примерно такой ее и представлял себе Глеб.
Он протянул Маргарите большую коробку конфет и сказал:
- Я еще не умею отмечать Рождество и не знаю, с чем нужно приходить…
Маргарита улыбнулась:
- Главное - это открытое сердце. - И добавила: - Вы не обидитесь, что я вас не предупредила… мы будем не одни.
Она провела Глеба в комнату.
На диване сидела молодая женщина с большими голубыми глазами. Ее ноги от самого пояса были укутаны пушистым клетчатым пледом.
- Это Глеб, - представила его Маргарита. - А это моя дочь, Анна.
- Очень приятно, - сказал Глеб.
- Очень приятно, - ответил Голос.
ЛИЛОВАЯ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА
1
Я села к нему почти сразу.
На это "почти" не потребовалось и пары секунд: рядом остановилась темная иномарка, дверь раскрылась, я услышала "садитесь" и шагнула к двери. Возможно, я все же успела заметить, что за рулем приятный мужчина. А может, я выдумываю - ведь стекло заливало водой, дворники метались из стороны в сторону, как очумевшие, но все равно не справлялись. И темень непроглядная.
Шансов раздумывать над предложением у меня не было. Я села в машину.
- Я вам все здесь затоплю.
С меня лило, не хуже, чем из первоисточника.
Жалкий пластиковый пакет, которым я прикрыла голову, только и спас макушку да косметику на лице.
Он достал из бардачка пачку бумажных платков.
- Спасибо, у меня есть.
Я полезла в сумку. Но вместо платков я наткнулась… разумеется, на зонт. Он благополучно лежал на самом дне. Я застыла, не зная, что делать - признаться в собственной рассеянности или проигнорировать находку.
Благодетель уловил мое замешательство. Пока я рылась в недрах торбы, которой очень подошел бы слоган "все свое ношу с собой", он распечатал–таки пачку и расправил для меня пару мягких очаровательных бумажек бледно–сиреневого цвета с лиловыми морскими звездами по углам и розовым рапаном посередине. Одной рукой я приняла предложение и промокнула щеки и подбородок, а другой - отвечая на его немой вопрос - продемонстрировала мой любимый, такой маленький и незаметный, клетчатый зонтик.
Я засмеялась, он улыбнулся.
Зонт я кинула назад, в темные глубины баула, тут же радостно и бесследно поглотившие его, и принялась приводить себя в порядок.
Водитель снова проявил предусмотрительность и откинул козырек с зеркалом с моей стороны. С макияжем все было в порядке, волосы распушились и закурчавились от влаги, глаза блестели - то ли от… Не важно отчего. Блестели, и все тут.
Я повернулась к нему:
- Я готова.
Он улыбнулся, чуть задержал на моем лице взгляд, погасил лампочку у нас над головами, и мы тронулись.
До города было километров пятнадцать, и можно было пока не обсуждать тему направления движения.
В душе плескалось и громоздилось… куча не пойми чего. Похоже на свежеприготовленный пунш: легкий градус и привкус неведомых плодов - чуть туманит сознание и возбуждает аппетит.
Я заметила, что звучит музыка - звук, видно, уменьшили, когда приглашали меня сесть, но старые добрые Uriah Неер своей ошеломительной Sympathy прорывали любые заслоны.
- Можно?.. - Я потянулась рукой к регулятору, но не могла сразу сообразить, на что же нажимать: на панели было множество кнопок и горело множество красных и голубых циферок и символов.
- Громче? - спросил мужчина.
- Если можно…
Он сделал громче.
- Еще?
- Ну, если вы не…
- Я не против. - Он улыбнулся и сделал совсем громко.
Вот это был звук! Теперь уже не внутри меня - а я сама плескалась в вибрирующих упругих волнах, меня подбрасывало и переворачивало и уносило куда–то за пределы материального мира.
Закончили Uriah Неер, мужчина потянулся к кнопкам - вероятно, чтобы убавить звук. Но тут же вступили Credence, не менее темпераментно: "I put a spell on you–u–u-u!.."
- Ой! - сказала я, пытаясь перехватить его руку, и тут же осеклась и рассмеялась. - Простите.
- За что?
- Ну… это, наверно, нескромно с моей стороны…
Конечно, я вела себя неподобающе и возрасту - мне не двадцать уже, - и обстановке - ну, выручили, выдернули из–под дождя, так сиди тихонько–скромненько. А причиной моего возбуждения было приподнятое настроение, которое не смог испортить даже внезапно рухнувший на меня вечерний ливень, грозивший смыть с лица тщательно выверенный макияж "для особых жизненных ситуаций" - как говорится в толстых журналах для бездельниц - и вообще превратить меня из расфуфыренной дамы средних лет в общипанную пожилую курицу, что было бы ну совершенно некстати, ведь направлялась я…
- Куда вас доставить?
- До первого на вашем маршруте метро…
- А если точнее?
Я назвала улицу, но она была длиннющей, и одно ее название ни о чем не говорило. Разумеется, он спросил номер дома. Я сказала. И тут же добавила, что не стоит беспокоиться, я прекрасно доберусь до места пешком, мол, зонт–то нашелся… - рефлексивная дань хорошим манерам, которые я сама же и попрала с самого начала…
- Вы опаздываете?
- Нет… А что, похоже на то?
Ну зачем вот эти всякие добавочки?! Спросили - ответила, сиди дальше!
- М–м–м… Да нет, не похоже. - Он повернулся ко мне и снова улыбнулся, чего не следовало бы делать под таким ливнем… В смысле - поворачиваться. А улыбаться… хм… улыбка у него очень милая.
- Вы не возражаете, если мы на заправку заедем, я последний раз заправлялся в… - И он произнес название города, до которого почти пятьсот километров!..
- Конечно, не возражаю, - сказала благовоспитанно я. И тут же перечеркнула начавшие было проклевываться хорошие манеры: - Из командировки?
- Нет, - коротко ответил он. И добавил, вероятно, для вежливости: - Дела. - И чтобы быть совсем уж лордом: - Личные.
- А-а… - сказала я, не раскрывая рта. Получилось какое–то "кху–гх–м-м".
Мы повернули по указателю к заправке, и впереди замаячило ярко–желто–синее неоновое зарево, которое тут же безжалостно, но вполне живописно размазалось дворниками по стеклу. Через полминуты зарево приобрело более конкретные очертания, и мы въехали под навес.
Мой лорд вышел.
Хлопок двери - очень тихий такой "чпок" - обдал меня влажной волной, перемешанной с весьма серьезным, освеженным этой влажной волной парфюмом.
Приятный мужчина. И дорогой… м-да… машинка–то не хухры–мухры… Назвала бы марку, да рекламу за так делать не хочется. Не "порш", конечно… но если проиндексировать с учетом наших дорог, то - почти. М–м–м… молодой - лет до тридцати пяти. Стало быть, игривое настроение за кокетство не примет - я ему в мамы гожусь, моей собственной малышке уже тридцать два… Не хотелось бы, правда, думать о своем возрасте… но что поделаешь! К тому же период перехода и адаптации в новую… не так возрастную, как внешностную категорию я уже пережила пару лет тому.
Ну, меня и разбирает, право, сегодня! До встречи еще часа полтора…
А вот и мы. Ох, хороши… Не красавчики какие смазливые… Хм! Да… Елки–палки, как хороши!..
Нет, женщины на таких не вешаются. Напротив даже: те женщины, которые вешаются на мужчин, таких если не избегают, то просто не замечают. С такими нелегко - с ними по верхушкам не попрыгаешь. Такие мужчины для меня.
Глаза глубокие. И лет–то побольше, чем мне поначалу показалось! М-да!..
- Что вы сказали?.. О да, с удовольствием! - Он предложил по чашечке кофе в постель… кхм, в машину.
Отогнал нашу темно–лилово–металликовую крепость - теперь я рассмотрела ее цвет - к месту стоянки и вышел снова.
Я воспользовалась случаем и заглянула в зеркало. Все в порядке… насколько это возможно в мои преклонные лета… И все тот же блеск в глазах.
Развернемся–ка лордам навстречу… вот так… плащом животик ненавязчиво задрапируем… волосы на ближнее к нему плечо перекинем… Моими духами пахнуло… тоже, между прочим, не хухры…
А вот и кофе! И дивная конфетка в хрустящем целлофане - круглая и белая, как маленький снежок… Тоже не для рекламы, но все догадались.
Кофе весьма недурен для придорожного кафе. Даже не в разовом пластике, а в фарфоровых чашечках. Как положено.
Выпили молча. Под шум дождя.
Мне стало окончательно ясно, что мужчина, спасший меня от разверзшихся хлябей, во–первых - слегка утомлен и весьма удручен, во–вторых - гораздо старше, чем мне показалось, но все же явно моложе меня и в-третьих - довольно приятен в манерах и вполне интеллектуален, а вовсе не примитивно крут, чего вполне хватило бы для такой оснастки…
Как я все это поняла, если мы провели пять минут в полном молчании? Разрешаю отгадать с трех раз!
Он отнес чашки и вернулся с запахом сигарет - видно, покурил по пути. Тоже приятный штрих - меня смущают некурящие мужчины. И я бы, впрочем, закурила, но мне не предложили. Ладно, не умру…