* * *
Свежевыбритый, благоухающий муж с полотенцем на шее наклонился надо мной.
- Как ты спала, милая? - Чмок в лоб. - Все в порядке? - Вопрос–утверждение. - У тебя сегодня нет первого урока? - То же самое. - Ну, поваляйся, я позавтракаю один. - И вышел.
Вот и пообщались. Все. Все свободны до вечера.
Я вспомнила, что мы с Суреном встречаемся в четыре, и внутри сладко заныло…
Еще я вспомнила шальную мысль о… о постели. И нас с ним… в ней… И снова холодок прошел по коже, и едва не испортилось настроение.
"Я вас люблю", - сказал он. Этим не шутят.
"Я собираюсь вас соблазнить" - это тоже не звучало как шутка.
Его ладони на моих щеках, его глаза, глядящие в мои, губы, произносящие мое имя… Еще то, самое первое ощущение волн, исходящих от него, короткое прикосновение тел…
Стоп! Это что: попытка возбудить в себе плотское желание? Или прощупывание своих возможностей?..
* * *
Я стояла одетая в прихожей, когда хлопнула соседняя дверь и загудел вызванный к движению лифт. Тут же раздался звонок.
На пороге стояла Ленка - теперь дня не проходило, чтобы мы не увиделись. Из–за ее спины мне махнул рукой и послал свою ослепительную белозубую улыбку прекрасный индийский принц.
Она вошла и прикрыла дверь.
- Ты сегодня?..
- Да, в четыре.
- А как вчера?
Я в двух словах рассказала о вчерашнем дне и о планах на сегодняшний.
- А потом?
- А потом будет завтра и послезавтра. А потом он уедет. А я умру.
- Мамулька! Как же я рада это слышать! - Ленка бросилась мне на шею. - Это слова живой женщины! - Она поцеловала меня. Потом отстранилась и посмотрела серьезно: - Ладно, до "умру" у тебя еще есть два дня.
И мы вышли в туманное осеннее утро.
* * *
"Красная стрела" сияла глянцевыми боками.
Сурен держал мои ладони в своих. Горячая армянская кровь высекала искры из серых балтийских глаз, а степенная эстонская сжимала желваки на смуглых скулах.
Моя славянская кровь то стыла в жилах, то закипала. Волновалась ли я так хоть раз в своей жизни?..
Объявили, что через пять минут…
- Я буду в Питере через две недели. - Я подняла глаза. - У меня каникулы…
Это был наш с Ленкой сюрприз. Домашняя заготовка.
Сурен изменился в лице. Его буйный темперамент прорвался сквозь заслон сдержанности.
- Наташа! - И он прижал меня к себе.
А потом поцеловал.
Как я могла прожить двадцать семь лет в браке, не узнав, что такое поцелуй мужчины?
Да вот так и могла…
Часть третья
- Татка! - Нуська кричала с конца перрона и бежала ко мне, размахивая руками.
Мы вцепились друг в друга, крутанулись пару раз, едва не сшибив кого–то с ног. Видел бы Лордик… При нем мы ведем себя гораздо сдержанней.
- Поедем или пройдемся?
- Пройдемся.
Погода стояла тихая и теплая, совсем не ноябрьская, вещей у меня было всего–навсего сумка с парой тряпок и мелочами.
- Согласная я, - сказала Нуся.
И мы пошли по хмурому каменному городу, который я так и не сумела полюбить, в отличие от моей подруги. Для того чтобы любить его, думала я, в нем нужно родиться. Или пережить нечто значимое.
Правда, теперь, когда я знала, что здесь живет человек, воспоминания о котором приводили меня в совершенно незнакомое доселе состояние, я ступала с благоговением по его земле.
Мы сели в кафе позавтракать.
Я думала: рассказать все прямо сейчас или позже, дома?
Но единственная подруга на то и таковая, чтобы чуять тебя до нутра. Безо всяких слов.
- Сейчас расскажешь или потом?
Вместо ответа, я расплакалась.
Нуська молча протянула мне пакет с носовыми платками.
Когда я, отсморкавшись, подняла на нее глаза, она улыбалась во весь рот.
- Тебе что, Лялька сказала?
- Что сказала? - Она играла со мной.
- Ну… то, о чем ты спрашиваешь…
- Что ты, влюбилась, что ли?
Я молча опустила голову.
- Да у тебя ж на лице все написано! - Нуська засмеялась. - Ну… кроме имени.
- Сурен…
- Краси–иво! - Она прицокнула языком и достала сигарету.
- Тебе правда Лялька ничего не рассказывала?
- Нет, нет же! Говори! - Нусины глаза азартно блестели.
В отличие от меня Нуська знала, что такое любить и быть любимой. Со всеми сопутствующими этому состоянию обстоятельствами. Она посвящала меня во все свои романы и связанные с ними переживания.
Иногда она рассказывала о тонкостях в интимной сфере своих отношений с мужчиной. Но это для меня было все равно что лекции по высшей математике, которые я слушала полтора года в нашем гуманитарном вузе, абсолютно ничего в ней не понимая. Правда, сдала на пять…
Как–то на заре моего замужества она спросила:
- Ну и как твой Лордик в постели?
Я очень тактично дала ей понять, что на эту тему она может и не пытаться задавать мне вопросов.
- Ладно, ладно, - сказала Нуська, - я же вижу, что он огненный мужчина, у вас небось до утра простыни дымятся… Скромница ты моя.
Неужели она так и думала?..
Я коротко рассказала подруге о моем летнем романе длиной в два с половиной дня и его четырехдневном продолжении в Москве.
- Так ты еще… вы с ним еще… мальчик и девочка, что ли?.. - сформулировала Нуся как могла деликатно животрепещущий вопрос.
- Да, - ляпнула я, даже не успев сообразить, что эта часть моей жизни всегда была под табу.
- Н-да… - протянула она. - Завидую, у тебя все еще впереди…
- Что впереди?
- Новый поворот… То, что за ним… Это всегда восторг. Правда, - добавила она, - бывают и разочарования… Но мы–то с тобой женщины взрослые, имеем опыт… с посредственностью связываться не станем…
- Нуся… - Я посмотрела на нее умоляюще. - Какой опыт! Я вообще еще женщиной не была!
- Что?!.
Мы продолжили у нее дома.
До встречи с Суреном у меня было время. Несмотря на субботу, он на работе - сдача тиража. Я должна позвонить ему в час.
Нусино лицо в продолжение моей исповеди принимало те же выражения, что и лицо дочери. А мне потребовалось уже меньше эмоций для рассказа. Я даже посмеивалась над собой в некоторых местах.
- Да-а, дорогая… - сказала подруга после того, как я замолчала. - Возможно, это тот случай, когда лучше поздно…
- Я боюсь, Нуся. - Это была правда.
- Чего?
- Что не понравлюсь ему… в… ну, как женщина… А я, кажется, уже люблю его.
Я была на грани слез. Но плакать мне сейчас было нельзя - на моем лице слезы не высыхают бесследно, как у киношных героинь, мне потом с красным носом и опухшими глазами полдня ходить.
- Любовь тебя и научит, - не очень уверенно сказала Нуся. - Но мы еще что–нибудь придумаем. Ты к нему идешь?
- Нет. Предполагалось, что я живу у тебя.
- Тем лучше, время есть. - Она усмехнулась. - У меня никогда не получается выдержать паузу… во всяком случае, если обоим все понятно. Чего тянуть, в пионеров играть? Взрослые люди… осознанно делают свой выбор…
Я снова слышала слова дочери.
Сурен схватил трубку - не успел закончиться гудок.
Мы договорились встретиться через полчаса около моста, рядом с нашим домом. Еще на море мы выяснили, что, оказывается, и он, и моя подруга живут в одном районе, в десяти минутах друг от друга, по разные стороны Фонтанки.
Я была в полуобморочном состоянии. Нуське даже пришлось на меня прикрикнуть - и это помогло.
Ровно через тридцать минут Сурен подходил к мосту - мы смотрели из Нусиного окна на втором этаже.
- Без цветов… - разочарованно протянула подруга.
Я металась по прихожей - от двери к зеркалу. Где моя выдержка? Где мои манеры? Где мое все?..
Сурен распахнул пальто и протянул мне маленький букетик крохотных белых цветов.
- Вот… Моя коряга расцвела… Перед вашим приездом.
Сурен рассказывал, что в его квартире чего только не растет. Стоит ему воткнуть в землю любой огрызок, отросток, бросить семечку - как все это принимается буйно зеленеть и цвести.
- Спасибо. - Я незаметно помахала букетиком за своей спиной, я знала, что Нуся во все глаза смотрит сейчас нам вслед.
Сурен спросил о моих планах. Я сказала, что в полном его распоряжении. И еще - если он не против, моя подруга ждет нас вечером на чай с тортом собственного приготовления.
Он был не против.
В квартире Сурена и вправду всюду буйствовала зелень. Он подвел меня к той самой коряге, разродившейся белыми живописными венчиками. А рядом в горшке под банкой пробивался зеленый росток.
- Это из лагуны, - сказал Сурен. - Я загадал, если прорастет…
- Тогда что? - Конечно, я догадывалась об ответе.
- Вы ко мне приедете.
- Вот я и приехала.
- Нет, не так… Навсегда. - Он обнял; меня.
У меня захватило дух. Но я еще не была готова. Я пребывала в сомнениях и опасениях. Я боялась расслабиться.
Сурен почувствовал это и отпустил меня.
Меня растрогали романтизм и деликатность этого сурового мужчины.
Интересно, подумала я, осматривая жилище Сурена, моя квартира - такое же продолжение меня?
Меня какой? - спохватилась я, настоящей или той, какую из меня сделали мои родители и муж?
Моя квартира - стерильное во всех отношениях жилье. Ничего лишнего, ничего не на своем месте, ничего, что могло бы смутить стройное течение мыслей, поступков, самой жизни…
По–настоящему моя обстановка - в Нуськиной однокомнатной, тесной, напичканной всякой всячиной квартирке. И еще у Ленки мне нравится.