Фабрика начала работу, и мне пришлось уделять ей все свои силы и время. Мы производили много различных сортов шоколада, отвечающих самым изысканным требованиям, но продажи шли вяло. Я не спал ночами, думая, что делать. Рабочие выполняли работу, и им нужна была зарплата, на которую мы едва моги наскрести денег. Но я не позволял себе отчаиваться, по опыту зная, что ни к чему хорошему отчаяние не приведёт. Я продолжал без устали работать, выискивая выгодные контракты, и даже просто контракты, чтобы избежать остановки производства. И вот, когда силы мои были почти на исходе, и я готов был опустить руки, потому что, согласитесь, невероятно сложно излучать оптимизм, когда совершенно ничего не выходит, мне удалось заключить весьма многообещающий контракт на поставку продукции одному очень крупному магазину. К тому времени я так устал, что даже не смог как следует обрадоваться, восприняв это как награду за мои титанические усилия. Этот контракт буквально спас нас. Дела пошли в гору. Вскоре другие магазины выразили желание сотрудничать с нами, и с фабрики пошла первая прибыль. Мы начали открывать фирменные торговые точки, так как наши марки шоколада стали достаточно узнаваемыми. Я наконец смог вздохнуть с облегчением. За время моего глубокого погружения в дела фабрики, город оставался практически без градоначальника. Это вызвало сначала тихий ропот недовольства, который со временем становился всё громче. Мне вспомнили и дорогу через лес, и многое другое. Злопыхатели, копаясь в моих делах, обнаружили те сомнительные сделки, которые я заключил, и грозили подать на меня в суд. Это было для меня весьма некстати, так как грозило большими денежными штрафами, и могло утопить встающую на ноги фабрику, заодно похоронив под обломками и мой винный завод. Чтобы избежать мрачного развития событий, мне пришлось пойти на переговоры с недругами, но другого пути я не видел. В результате долгих и трудных для обеих сторон переговоров, нам всё же пришлось договориться. Мне пришлось пойти на их условия, потому что другого пути у меня, к сожалению, не было. Они потребовали значительных отступных, и ухода с поста мэра. Вместе со мной, естественно, должна был уйти и моя жена. Единственное, что мне удалось выторговать, была отсрочка платежа. Они пошли на эту уступку, потому что фабрика давала городу рабочие места, а отдать её я не соглашался ни за какие деньги. Эти люди не были чересчур кровожадными, и к тому же фабрика их не особенно интересовала, так как требовала много усилий для того, чтобы держаться на плаву. Успокоившись и подойдя к делу на трезвую голову, мы с женой подсчитали, что нам будет по силам расплатиться с теми, кто угрожал нам судом. В принципе я смирился, посчитав это платой за прошлые грешки. Но беда одна, как известно не ходит. У моей первой жены умер отец, так и не дождавшись от меня помощи. Жена и дети обвиняли в его смерти меня, считая, что свои финансовые интересы я поставил выше жизни их отца и дедушки. Это стало для меня тяжёлым ударом, потому что детей я любил, и не хотел, чтобы они так обо мне думали. Но моя первая семья прекратила со мной все отношения, и я ничего не мог поделать. Я мучился и страдал, умоляя жену простить меня и разрешить видеть детей, но она оставалась глуха к моим просьбам. Я ходил, как в воду опущенный, моя теперешняя жена видела это, но была не в силах помочь, молча переживая вместе со мной. У нас не было общих детей, и она искренне привязалась к моим. В этот нелёгкий период я произвёл в своей книжке запись: " Я испытываю странные чувства. Как будто всё сходится в одной точке, и я стою перед лицом какого-то невидимого высшего суда, который судит меня по самым строгим меркам. Что бы я ни сделал ранее, что бы я ни подумал, всё находит отражение во внешнем мире. Я получаю воздаяние за всё, и даже не знаю, стоит ли мне роптать, потому что все нынешние неурядицы – это дело моих рук. Да, как ни прискорбно мне признаваться в этом, но я получил по заслугам, и совершенно справедливо, что выросло то, что я когда-то посеял. Единственным светлым пятном в моей жизни в настоящий момент остаётся то, что моя фабрика набирает обороты, и дела с каждым днём там идут всё лучше и лучше. Но это тоже плод моих неустанных усилий, и здесь я вижу проявление высшей справедливости. Пусть будет так, как ты хочешь, Господи! Я сознаю, что меня настигло РЕГУЛИРОВАНИЕ на высшем уровне, уравновесившее все мои хорошие и дурные поступки. Высший суд есть проявление высшей справедливости, и вряд ли я в силах что-то изменить".
Остаётся добавить, что с поста мэра мне пришлось уйти, но я воспринял это спокойно. Все эти неурядицы подорвали моё здоровье, прежде всего психическое, и врачи настоятельно рекомендовали мне отдых и полный покой. Жена уговорила меня на время уехать и подлечиться. Я согласился, так как и сам чувствовал, что мне хочется остаться наедине с самим собой. Я собирался поехать в тихое курортное местечко, где мог собраться с мыслями, не отвлекаясь на внешние проблемы. За фабрику я не волновался, всё было отлажено, моя команда управляющих работала отлично, да и жене я мог полностью доверять. Мы тепло распрощались, и я уехал, взяв с жены слово, что она будет постоянно держать меня в курсе всех дел.
9. Отшельник
Старость, усталость и одиночество…
Тело согбенно, мыслить не хочется…
Мудрость сдавила тисками железными
Кажется всё теперь бесполезным…
Тонкие руки с пергаментной кожей
Посох сжимают…
Ну, где же ты, Боже?
Глас не услышан,
Вопрос без ответа -
Снова об этом,
Зачем же об этом?
Что-то всегда остаётся за гранью
Вечности, разума и пониманья…
Так в океане могучем, безбрежном
Берег не виден,
А только надежда,
Слабым лучом
Влажный сумрак пронзает…
Берег не виден,
Но он ощущаем…
В курортном местечке, куда я прибыл, я снял небольшой уединённый коттедж, так как не хотел жить в санатории. Мне требовался полный покой, и к тому же я не хотел никого видеть. А этот домик, утопающий в зелени, и стоящий на отшибе, устроил меня как нельзя лучше. Несмотря на то, что за него брали довольно приличную плату, я снял его, решив не скупиться. Обстановка действовала на меня умиротворяюще, и я предался блаженному ничегонеделанию и размышлениям. Я поздно вставал, завтракал, купался в море, до которого от моего жилища шла тоненькая тропинка. Там, на безлюдном пляжике, со всех сторон окружённом скалами, меня никто не беспокоил. Курортный сезон ещё не начался, и отдыхающих было мало. Всё это как нельзя лучше соответствовало моей потребности в отдыхе и покое. От жены я знал, что дела идут хорошо, и причин для волнения нет. Я погрузился в самосозерцание, и несколько раз в неделю медитировал и брал уроки йоги. Я много думал о своей жизни, о целях, которые перед собой поставил, и пришёл к выводу, что всё, что я делал до этого, имело своей целью улучшение моего физического благополучия. Временами мне казалось, что я сумел заглянуть вглубь себя и найти там ответ, но потом оказывалось, что это не более, чем иллюзия, химера, за которой я гонялся. Я думал, что несусь вдаль на огненных лошадях, умело управляя колесницей, но конечная цель моего назначения до сих пор оставалась для меня туманной. Лошади неслись во весь опор, подстёгиваемые мною, но куда? Этот вопрос не давал мне покоя. Что принесло мне богатство? Я потерял здоровье, близкие отвернулись от меня, потому что я не захотел им помочь в трудную минуту. Меня одолевали конкуренты, стремясь поживиться за мой счёт. Когда-то я участвовал в благотворительных проектах, про которые давно забыл. Да, меня уважали в обществе и со мной считались, но что мне до этого? Я смог нажить состояние, пусть и своим трудом, но даёт ли мне это право гордиться собой? Кого я сделал счастливым, и счастлив ли я сам? Если всё идёт хорошо, почему у меня на душе так тяжко? В том, что у нас с женой нет детей, я видел кару Господню за то, что оставил детей от первой жены. Я был ещё далеко не стар, но ощущал себя древним старцем, всё познавшим и смотрящим в вечность. Для кого мне жить, если дети отвернулись от меня? Я почувствовал страшное одиночество и собственную уязвимость. Занятия йогой и медитации позволяли мне привести себя в равновесие, к которому я в глубине души стремился. Я понял, что был связан по рукам и ногам обязательствами, которые не давали мне ощутить настоящую свободу. Я вспоминал свою жену, и понял, что порой бывал несправедлив и к ней, заставляя её действовать вопреки собственным желаниям, в угоду моим сиюминутным интересам. Я мысленно попросил у неё прощения, надеясь, что она услышит меня. В книжке я записал: " Уединение оказалось полезным и сказалось на мне самым благоприятным образом. Стоит иногда превратиться в ОТШЕЛЬНИКА , чтобы в тиши подумать о собственной жизни. Ничто так не успокаивает нас, как уединение. Звуки природы способны охладить наш разум, и помочь рассмотреть наши истинные цели, которые могут быть плохо видны из-за пыли, поднимаемой повозкой, мчащей нас по дорогам жизни. Всё преходяще: и успех, и престиж, и деньги. Всё это может покинуть нас с самый неподходящий с нашей точки зрения момент, и что тогда останется нам? А остаёмся мы сами, наша жизнь, со всеми её горестями и радостями, наш путь, ведущий к выполнению нашей задачи – обретение любви и бесконечный поиск нашего внутреннего Я. Это временное одиночество во многом изменило меня, и заставило по-иному взглянуть на мир. Мы учимся находить надежду в самых, казалось, безнадёжных ситуациях"