Вместо попытки поиска значения коана ученик строго направляется на созерцание этого "My!", пока вся его субъективность не растворяется и трансформируется в этом "My!" Все, что от него требуется, это выйти на неуловимое "My!" без думания о нем. "Не путайте "My!", – предостерегает мастер Мумон (кит. By Мен), составитель "My Мон Кана", – с абсолютной пустотой или с ничто. Даже не определяйте его в терминах "существует" или "не существует". Иными словами "My!" Джошу не берется как отрицание существования Абсолюта в собаке. Проблема находится за пределами существования или несуществования чего-либо. В совершенно различном измерении сознания проблема должна быть трансформирована в "нечто подобное железному, докрасна раскаленному шару, который вы проглотили и который вы не способны вырыгнуть, как бы ни старались".
Вводя себя в состояние глубокой, однонаправленной концентрации, ученику следует продолжать созерцать "My!" упорно и напряженно, повторяя в то же самое время слово "My!", молча или вслух, до тех пор, пока все его тело и сознание, как бы теряя ощущение себя, входят в определенное состояние, указанное словом "Му!", то есть до тех пор, пока он не достигает того же уровня сознания, в котором сам Джошу произнес слово "My!", за пределами раздвоения сознания в субъекте и объекте. Вне всякого сомнения факт того, что звучание единственного слова "Му" в подобном состоянии интенсивной концентрации производит почти такой же эффект, как и произнесение мантры. Но особая семантика слова "My!" (ничто) также вносит огромный вклад в появление у ученика специфического психологического состояния, в котором субъект и объект сливаются в абсолютное единство чистого знания. Для ученика, который может быть затронут объективизацией "My!", ставя его как бы перед собой как что-либо для созерцания, рано или поздно возникает понятие того, что сама семантическая структура "My!" представляется невозможной для осознания ее в качестве объекта и что это может быть осознано лишь его (ученика) революционизированием собственного сознания при помощи открытия, в котором "My!" актуализирование в его метафизической реальности, в его "данности" как ничто в смысле абсолютно недифференцированной полноте Бытия. Только тогда ученик осознает, что его более нет там, что там нет ни его "Я", ни его "не-Я", но только "My!" – единое "My!" без всякого намека на дуальность.
Коан "My" заставляет учителя сбить с ног ученика, который, поднявшись, в свою очередь дает учителю пощечину. Здесь в конечной, секундной схватке личности отсутствуют. Это важнейшее, что должно быть правильно понято в учении дзэн.
Д. Судзуки
Таков в широком смысле инструментальный аспект коана. Даже при столь коротком рассмотрении становится ясно, каким разным может быть один и тот же коан при подходе к нему с точки зрения двух различных измерений. В первом измерении "My!" метафизично, актуализация его находится в самой дзэнской метафизике. Во втором измерении, наоборот, "My!" – метод, нечто, при помощи которого ученик подчиняется определенной дисциплине раскрытого: того, что мы ранее определили как "глубокий уровень" его сознания. Но все это в одно и то же время проливает свет на близкую связь, соединяющую эти два измерения коана одно с другим. И только на очень "глубоком уровне" сознания, которое, таким образом, становится раскрытым методологическим использованием "My!", это "My!" актуализируется здесь и сейчас.
Итак, нами предпринята попытка представить медитативную технику дзэн так, как она была исторически развита сектами Сото и Риндзаи. Принципиальной задачей тут стало дальнейшее освещение факта того, что дзадзэн или сидение в медитации является в дзэне вовсе не техникой, опустошающей сознание в смысле доведения его до полной ментальной бессодержательности, но, напротив, что оно включает активацию наиболее интенсивной и сконцентрированной работы сознания на определенном его уровне, где субъект и объект уже не дифференцируются друг от друга, и, наконец, что подобного рода работа сознания заслуживает определения как очень специфический тип мышления. Наиболее очевидно в использовании метода коана в школе Риндзаи (хотя и метод "чистого дзадзэна" школы Сото также заслуживает внимания), что тот образ "глубинного думания", описанный выше, срабатывает безукоризненно и может применяться каждым, желающим посвятить себя выработке силы уравновешенного сознания, которое и является медитативным состоянием его.
В качестве иллюстративного материала к главе "Коан" нам хотелось бы привести не только коаны как таковые, но и различные высказывания, ситуации, истории – все то, что способствует прочувствованию мира за пределами привычной логики. Более того, попробуйте их воспринимать как бы со стороны, без предубеждения – как мы смотрим на цветок, не задумываясь о его строении, наслаждаемся рассветом, убегаем от грозы и т.д. Попробуйте почувствовать "хорошо или плохо" без причинно-следственной цепочки, как вам подсказывает подсознание или что-то еще, более глубоко упрятанное в вашем Я.
1.
Будда сказал:
"Я считаю королей и правителей пылинками праха. Я смотрю на сокровища, золото и жемчуг, как на кирпич и гальку. Я смотрю на лучшие шелковые одежды, как на рваные лохмотья. Я вижу мириады миров Вселенной, как маленькие зернышки, а самое большое озеро в Индии, как капельку масла на моей ноге.
Я понимаю, что учение о мире – это иллюзия фокусников.
Я различаю высшее понятие освобождения, как золотую ткань во сне, и смотрю на святую дорогу среди освещенных дорог, как на цветы перед глазами. Я вижу медитацию, как опору горы, нирвану, – как ночное сновидение среди дня.
Я смотрю на суждения о верном и неверном, как на коварный танец дракона, а на зарождение и гибель убеждений, как на следы, оставляемые четырьмя временами года".
2.
Японский мастер Нан-ин принимал у себя профессора философии. Подавая чай, Нан-ин наполнил чашку своего гостя и продолжал в нее лить. Наблюдая за тем, как чай переливается через край, профессор, не выдержав, крикнул: "Остановитесь! Чашка уже полна. Больше в нее не войдет". Нан-ин ответил: "Как эта чашка, вы полны собственными мнениями и умозрениями. Как я могу показать вам, что такое дзэн, если перед этим вы не опорожните свою чашку".
3.
Ученик Доко пришел к мастеру и спросил: "В каком состоянии ума я должен искать истину?" Мастер ответил: "Ума не существует, поэтому ты не можешь привести его в какое-либо состояние. Истины нет, поэтому ты не можешь ее искать". Доко спросил: "Если ни ума, ни истины нет, то зачем тогда у тебя каждый день собираются ученики?" Мастер посмотрел вокруг и сказал: "Я никого не вижу". "Тогда кого же вы учите?" – спросил Доко. "У меня нет языка, как же я могу учить?" – ответил мастер. Доко сказал уныло: "Не улавливаю смысла, не понимаю". Мастер ответил: "Я и сам не понимаю".
4.
Ф. Ницше написал такое стихотворение:
Книга?
Нет: что толку в книгах!
В кладбищах ушедших мигов!
Только прошлое их сводня.
Счастье здесь.
То бишь сегодня.
5.
Дзесю начал изучать дзэн в 60-летнем возрасте и учился до 80-ти лет, когда он реализовал дзэн. Он учил с 80-ти до 120-ти лет. Однажды ученик спросил его: "Если у меня нет ничего в голове, что мне делать?" Дзесю ответил: "Выброси его оттуда". "Но если у меня ничего нет, как же я могу это выбросить?" – продолжал спрашивать ученик. "Ну, – сказал Дзесю, – тогда вытащи его".
6.
Ученик спросил мастера Хо: "Вы требуете при медитации соблюдать принцип хиширьё (думание о недумании). Боюсь, что у меня не получается". "Тогда не думай о думанье", – ответил мастер.
7.
Как раз перед тем, как Нинакава ушел в другой мир, мастер Иккю навестил его. "Проводить ли тебя?" – спросил Иккю. Нинакава ответил: "Я пришел сюда один и иду один. Чем ты можешь помочь мне?" Иккю ответил: "Если ты в самом деле думаешь, что пришел и идешь, ты заблуждаешься. Позволь мне показать тебе дорогу, по которой нельзя прийти и уйти". С этими словами Иккю показал дорогу так ясно, что Нинакава улыбнулся и отошел.
8.
К мастеру Хакуину пришел воин и спросил: "Существуют ли рай и ад?" Хакуин спросил: "А ты кто такой?" "Самурай", – ответил гость. Хакуин сказал: "Ты самурай? С твоим лицом ты скорей похож на нищего". Воин в ярости выхватил свой меч. Хакуин сказал спокойно: "Вот открываются врата в ад". Опомнившись, гость вложил меч в ножны и поклонился. "А вот открываются врата в рай", – сказал мастер.
9.
Будда сказал:
"Увы! Недолго это тело проживет на земле, отверженное, бесчувственное, бесполезное, как чурбан".
10.
Будда сказал:
"Мучается глупец: "Сыновья – мои, богатство – мое". Он ведь сам не принадлежит себе. Откуда же сыновья, откуда богатство?"
11.
Однажды монах спросил Шао-шаня: "Существует ли высказывание, которое не было бы ни истинным, ни ложным?" Шао-шань ответил: "В белом облаке не увидишь ни следа уродства".
12.
Пай-юнь, мастер дзэн, написал стихотворение:
Где живут другие, я не живу.
Куда идут другие, я не иду.
Это не значит отвергать общение с другими;
Я только хочу сделать черное отличным от белого.
13.
Фень-янь сказал монахам, держа перед собой посох: "Кто в совершенстве понимает свой посох, может окончить свои странствия в поисках дзэн".
14.
Будда сказал:
"Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на этом берегу".