- И то и другое. Кино - это жизнь, только суть ее там предельно упрощена. Да. Ты в положении, когда все возможно и, естественно, ничто особенно не манит.
- Я бы не сказал, - возразил Питер, хотя именно это он часто и подолгу доказывал своему товарищу по комнате, серьезному юноше, который верил, что уже недолго осталось ждать того дня, когда бог с мечом сойдет на землю и в гневе своем будет судить род людской, отсылая грешников в геенну огненную, где и для него припасено местечко, так как он предавался онанизму, а свою драгоценную невинность, как он уверял, совершенно случайно и по пьянке отдал девице из Ричмонда. Однако, когда религиозная одержимость слетала с него, этот юноша проявлял незаурядный ум и честолюбие. К тридцати годам он рассчитывал сколотить себе состояние. Питер нисколько в этом не сомневался и завидовал его целеустремленности. Сам он не ставил перед собой никаких целей, разве что гонялся за девицами в Вашингтоне вместе со своим другом Скотти и дважды добивался успеха. Сам по себе секс был ему вудовольствие, но не были в удовольствие нудные разговоры. Они неизменно упирались в тему брака - и тогда он бежал. В отличие от Скотти, который вечно, как он выражался, был влюблен, Питер держал с девушками ухо востро. Лишь однажды он смог заставить себя уверовать в то, что влюбился. Но всякий раз, когда та девушка смеялась, она как-то по-чудному всхрапывала носом, и после десятка встреч он стал страшиться ее смеха, зная, что за ним, неминуемый, как смерть, последует всхрап. Поэтому он бросил ее и больше не влюблялся.
- Как Инид? Я что-то давно ее не вижу.
- Я тоже. - Это была правда. С тех пор как Инид переступила черту, разделяющую мир детей и мир взрослых, она ушла от него далеко-далеко. - Возможно, я увижу ее в доме отца в конце недели.
- С Клеем?
- С младенцем.
- Уму непостижимо, чем Клей не пришелся твоему отцу в качестве зятя.
- Я просто не могу сказать, как он поведет себя в том или ином случае. Я вообще плохо его понимаю. - Питеру нравилось отзываться о своем отце вчуже. Испуганная реакция его менее искушенных сверстников стоила того, чтобы чуточку покривить душой.
Но с Гарольдом такие штуки не проходили.
- Понимаешь, отлично понимаешь. Ну а теперь мне надо сесть и разобрать по косточкам Джорджа Брента.
Когда Гарольд приблизился к пишущей машинке, он стал не Джорджем Брентом, а Джорджем Арлиссом, несущим на своих старых плечах всю тяжесть возложенной на него высокой ответственности. Питер оценивающим взглядом следил, как кардинал Ришелье уселся в свое кресло государственной значимости, взял в руку невидимое перо и начал плести очередную интригу.
У министерства финансов теснилась такая толпа, что Питер не только не мог перейти улицу, но и вообще двигаться дальше. Люди толклись на месте, горя желанием увидеть короля и королеву, которые скоро должны были проследовать от вокзала к Белому дому. Над головами торчали картонные перископы. Фотоаппараты были на взводе. Спасаясь от толкотни, Питер вскарабкался на ограду министерства финансов и был незамедлительно вознагражден великолепным зрелищем. Король и президент сидели бок о бок на заднем сиденье открытого автомобиля. Толпа вежливо приветствовала их. Президент махал рукой, рядом с его большим розовым лицом лицо короля - к тому же спрятанное под адмиральской треуголкой - казалось совсем крохотным.
На этом все кончилось. Люди начали расходиться, и Питер спросил себя, остались ли они довольны. Маловероятно, хотя - почем знать! Люди сами по себе никогда не казались Питеру чем-то реальным. Они были словно не от мира сего, но все же казались вполне довольными своей неприкаянностью. Проталкиваясь сквозь толпу разгоряченных неприкаянностей, Питер вошел в отель "Уиллард".
Диана ждала его в вестибюле.
- Это было так глупо с моей стороны - назначить тебе встречу здесь. Я совсем позабыла про этот проклятый маскарад.
- Я наблюдал его, видел короля.
- Ну и как он?
- Маленький. У тебя что-нибудь срочное? Почему ты не могла сказать по телефону?
- Не могла, и все. Кто-нибудь мог подслушать. У тебя есть деньги?
- Долларов двадцать наберется.
- Нет, я спрашиваю не про наличность.
- Нет. Впрочем, сотни две, наверное, есть. А что?
- Я думала, ты богатый.
- Богат мой отец. Я - нет.
- У тебя не будет ничего своего, пока он жив, так, что ли?
- Ты задаешь жутко щекотливые вопросы. - Питер был озадачен. Откровенность в делах секса была уже довольно обычна среди его сверстников, но вот о деньгах никогда не упоминали.
- Я должна знать.
- На меня записан капитал, но он в руках попечителей - пока мне не исполнится двадцать один год. А какой с него будет доход, не знаю.
Питер отлично все знал. Он будет получать тридцать тысяч долларов в год. Капитал был записан на него его бабкой Деллакроу, когда он родился. Такой же капитал был записан на Инид, с условием, чтобы доход ей выплачивался лишь после того, как ей исполнится двадцать пять лет. Бабка полагала, что если на девушке захотят жениться ради денег, то за несколько лет, проведенных в ожидании этих денег, она вполне может разобраться что к чему. Однако зловредность бабкиного расчета не удержала Инид от замужества. Она тратила сколько вздумается, а потом заставляла Блэза платить по счетам. Безденежье нисколько не портило ей жизнь.
- Я-то думала, ты уже богатый. Ну ладно, он тебе все равно понравится. Он сейчас в баре.
- Кто - он? И о чем ты говоришь? - Питер еще не успел освоиться с новой Дианой. Самостоятельная жизнь изменила ее к лучшему. За пять минут она ни разу не покраснела, скорее наоборот, заставила краснеть его.
- Билли Торн.
Она выдержала артистическую паузу,
- Ну?
- Да ты же знаешь его. Гражданская война в Испании. Он потерял там ногу и написал книгу о бригаде Линкольна - об американцах, сражавшихся против Франко. Он герой, а сейчас он хочет издавать журнал, политический журнал.
- И дело только за деньгами.
- Какой ты догадливый! - Диана фыркнула. Она нравилась Питеру. Но он вовсе не был уверен в том, что ему понравится Билли Торн, громко скрипевший при ходьбе деревянной ногой. Торн был тощий, невысокого роста, и в нем не было ничего героического, разве что раскатистый бас.
- С деньгами беда, - сказал Билли Торн Диане, после того как та сообщила ему печальную новость. - Ну да ладно, как-нибудь сдюжим.
Он бросил на Питера острый, подозрительный взгляд, словно деньги у Питера были, но он их зажимал.
- У меня нет ни гроша, - сказал Питер. Затем, решив, что это звучит так, будто он оправдывается, добавил: - И потом, если б даже у меня и были деньги, я вовсе не уверен в том, что стал бы вкладывать их в политический журнал. Между прочим, какого направления?
- Либерального, - сказала Диана.
- Социалистического! - пробасил Билли Торн. Несколько бизнесменов, сидевших за соседним столиком, оглянулись.
- Какой из меня социалист, - сказал Питер, в данный момент веривший лишь в божественное право королей, при условии, конечно, что онсам - король в расшитом золотом синем мундире и треуголке и чтоб никакие там крупнотелые розоволицые президенты не высились над ним башней, когда он триумфальным кортежем проезжает по улицам Вашингтона. А реальную власть он охотно уступит каждому, кто дозволит ему играть роль номинального владыки.
- Питер реакционер, - заявила Диана. - Его отец - во всяком случае. Хуже Херста .
Питер обозлился и повернулся к Диане.
- Ну, а твойотец, наверное, и рабов бы не освободил.
Билли Торн издал рев одобрения и вспугнул официантку.
- Здорово он тебя, а?
Диана вспыхнула. Да, она по-прежнему была все той же Дианой.
- Он консерватор, конечно, но на многие вещи у него страшно широкие взгляды, - с запинкой произнесла она.
- Например? - Билли подмигнул Питеру, который в эту минуту пытался себе представить, как выглядит его культяпка. Выпирающая из кожи кость? Едва ли. Наверное, просто заживившийся рубец, все еще красный и глянцевитый. Затем попытался представить себе, как выглядела нога, когда была оторвана. Он увидел кровь, услышал пронзительный вскрик Билли. Очень хорошо.
Диана продолжала защищать отца. Если хочешь, чтобы тебя выдвинули кандидатом в президенты, объяснила она, надо заручиться поддержкой самых различных людей; к тому же Соединенные Штаты необычайно консервативная страна, вот почему назрела необходимость в журнале, который выражал бы взгляды просвещенных левых (ей не нравилось слово "социалист": слишком узко). Закончив свою речь, она более или менее утвердилась на прежних позициях. Билли выказывал элементарную осторожность, перестав дразнить свою покровительницу (а может, любовницу? - спрашивал себя Питер).
- Так или иначе, журнал нужен, - проворчал Билли. - Он должен быть смелее "Нейшн", живее, для молодежи.
- Мне казалось, журналы издаются исключительно в Нью-Йорке. С чего это вам вздумалось основать журнал здесь?
- Билли работает в министерстве торговли. Статистиком. Он не может бросить работу, пока мы не пойдем полным ходом.