Вот теперь Ефим был воистину доволен и курил с наслаждением и рассматривал девочку не таясь… и морда и мышцы болели за это… Он оплатил за это мордой и мышцами… поэтому смотрел, наслаждался и был доволен!
– Знаешь, Саша, там, где я живу, есть река, а на реке есть коса, – начал он. – Серьезно, я сейчас говорю. Такая узкая, гравийная коса. Там, на краю косы, в тумане по утрам часто собираются утки и чайки… И я туда люблю по утрам бегать, вспугивать уток и чаек и дышать свежим и чистым воздухом реки! Но коса узкая – метра три, а на краю – и того меньше. И голая – ни дерева, ни кусточка – только гравий. И вот однажды, я на краю в тумане, а по косе прогуливается с овчаркой какой-то урод… И отпускает овчарку с поводка – меня не видит в тумане. А овчарка, вдруг, ни с того ни с сего, помчись на меня с диким хрипом – наверное, тоже не ожидала меня в тумане увидать! А мне куда – ни дерева, ни кусточка, ни палки – ничего, только гравий. Иногда бывает, наклонишься якобы за камнем, и собака останавливается, боясь. А эта, стоило мне наклониться, поскакала на меня с ещё большей злостью – видимо дрессированная была. Что мне оставалось? Я прыгнул в воду. Течение, к счастью, меня не снесло – с той стоны, куда я прыгнул, его почти не было. Стою по пояс в ледяной воде. И она автоматически за мной… Но я-то стою, а она-то плывет. Я её за холку, за ошейник на вытянутых руках и топить. Она сильная, брыкается, царапает меня и пытается цапнуть. Повозился я с ней прилично, крутился, как юла… Она жить хотела, сожрать меня хотела, хозяина, наверное, защитить пыталась (или выполнить его учения)… Но не смогла. Я её утопил… Потом руки разжал, и она уплыла по течению… А хозяин это всё видел… И ей не рискнул помогать, почему-то… Наверное, был педерастом… Потом я и его в воду загнал… Понятно?
– Понятно, – прошептала она.
– …… – он хотел было ещё что-то сказать, но…
– Браво! – кто-то захлопал за спиной у Ефима.
Ефим оглянулся.
– А вот и мой хозяин, – обреченно произнесла Саша. – А я уже всё – плыву по течению.
– Нет, Саша, я ещё держу тебя. Сейчас посмотрим, что это за хозяин.
И встав, и повернувшись к человеку, хлопавшему за спиной, Ефим спросил:
– Ты кто такой? – и бросил на пол окурок…
А с пола поднял арбалет.
Человек перестал хлопать и улыбаться – он понял, что Ефим может и на спуск нажать.
С виду ему было лет тридцать пять-сорок, короткая стрижка, довольно сильная фигура, спортивная одежда и особая примета – сломанное ухо. Такие уши Ефим видел у борцов, как правило, уже достигших мастерства. Возможно, что и перед ним стоя борец. Тогда тем более, нужно было держать его на расстоянии – черт знает, что у них тут у всех на уме.
– Не дури, Ефим Тимофеевич, – произнес человек со сломанным ухом.
– Кто здесь из нас дурит? – переспросил Ефим, всё ещё держа "на мушке" вошедшего. – Ты кто такой, я спрашиваю, а?
– Я директор этой базы, – ответил человек.
– А она?
– Инструктор.
– Ты всё видел?
– Да.
– Тогда скажи, что всё это значит?
– Что именно?
– Что это за херня? – Ефим начал злиться. – Я приехал, живу – никого не трогаю, а тут подавай вам спарринги в полном контакте!.. Вы здесь все ебанутые или только она?
Ефим ткнул пальцем Сашу в бок. Она стерпела, хотя её слегка перекосило.
– Ефим Тимофеевич, так надо – это тест, так сказать… На выживаемость. – Пытался объясниться "сломанное ухо".
– На выживаемость мою или вашу? – Ефим улыбнулся. – Чего ты мне мозги дырявишь – говори как есть, не ёрзай… А то я тебе ногу прострелю.
– Прежде чем сделать тебе предложение о дальнейшей работе, необходимо было понять, справишься ли ты с ней. Поэтому и был организован этот тест, и всё остальное…
– Что за работа?
– Я пока сказать не могу. Приедут твои друзья – всё объяснят. Я доложу, что этот тест пройден по высшей категории.
– И много ещё таких тестов? – Ефим не опускал оружие.
– Не знаю – смотря какой у тебя будет уровень работы. Но этот – уже точно закончился. А дальше, перед каждым тестом, ты будешь проинформирован, о том, что предстоит делать… Если конечно на работу дашь согласие.
Ефим на секунду задумался, не сводя глаз директора базы, спросил:
– А кого здесь готовят?
– Людей для специальной работы. Специальные поездки – довольно увлекательные, мне кажется, и интересные… Тебе, точно, понравятся.
– Ноль, ноль, семь?
– Типа того. Но не совсем так. Скорее, это путешествие за большой чужой счет в сказку, так сказать.
– То есть, мне предложат выполнять работу шпиона в другом государстве? В горячей точке?
– Нет, не в этом смысле – это точно я говорю.
– А что тогда? Экономический шпионаж?
– Да нет же! – директор засмеялся. – Кому он нужен?
– А потом – ликвидируют или подставят?
– Нет. Ты живой нужен. Будут очень стараться, чтобы ты выжил! Потому и проверяют тебя – справишься ли? Я лично тебя готовить буду… и вот – она, – "Сломанное Ухо" кивнул в сторону мокрой Саши.
Ефим почесал переносицу. Этот парень, похоже, не врал. Мог бы и не говорить ничего, а ведь говорит. Интересно девки пляшут…
– И много людей вы здесь наготовили?
– Не задавай вопросы Ефим Тимофеевич – знаешь же, что я на такие вопросы не отвечу. Ты ещё имена и адреса спроси… Сам понимаешь!
– Не понимаю…
"Да и черт с вами!" – подумал Ефим. Он вдруг ощутил, как он устал за эти сутки. Во, бляха, прилетел в "командировочку"!
Ефим опустил арбалет.
– Пойду я, отдохну, с вашего позволения, друзья мои – сказал он директору базы. – А ты развяжи девочку и скажи ей, чтобы он больше не хулиганила со мной. Хорошо?
– Хорошо, Ефим Тимофеевич. Отдыхай, конечно, – трудный денек выдался. Извини, что всё так получилась – работа такая. Потом сам поймешь… Зла не держи.
– Да не держу я зла – девочку жалко – она совсем замерзла на сквозняке, – и он ещё разок не сильно ткнул её пальцем в бок и снова шлепнул (напоследок) по заднице. – Так и манишь, зараза. Так и манишь… Ух!
(Саша совсем сникла и почти не шевелилась. Казалась, что всё происходящее, ей не интересно. Она, прикрученная к штанге, просто ждала, быстрей бы всё это уже заканчивалось.)
Потом Ефим положил арбалет на пол, направив стрелу в сторону стены, нажал на спуск, оценил, как глубоко вонзилась в штукатурку стрела, и пошел к выходу, не глядя на директора, который оставался слева.
– Ефим Тимофеевич, – вдруг позвал его директор, когда Ефим был уже почти у выхода.
Ефим остановился, повернулся, посмотрел на "сломанное ухо":
– Что ещё?
Тот указал пальцем на аптечку в углу зала над столом – из неё Ефим пластырь доставал. До аптечки от директора было примерно такое же расстояние, как и от Ефима до директора.
– Вертикальная или горизонтальная? – спросил директор.
– Что "вертикальная или горизонтальная"? – не понял Ефим.
– Полоска на крестике, – пояснил директор, кивая на красный крест, нарисованный на деревянной дверце аптечки.
Ефим посмотрел на крестик.
– Ну, вертикальная…
Директор – "Сломанное Ухо" сделал почти незаметное глазу, но очень резкое и короткое движение. Свист, и …
Острая звездочка "сюрикэн" вонзилась в дверцу в аккурат по вертикальной полоске.
"Да, – подумал Ефим, – в горизонтальную было бы сложнее попасть. Надо было в горизонтальную сказать…"
Директор смотрел на Ефима из-под лобья. Его глаза улыбались, хотя лицо оставалось серьезным.
– И хули? – пожал плечами Ефим. – Молодец! Потом научишь!