Отчасти можно понять озабоченность современных масонских лидеров. Складываясь в XVIII веке, масонство, помимо эзотерической составляющей, ставило перед собой некие социальные цели, которые самим ходом истории (не исключая и масонского влияния) полностью реализованы в настоящее время в развитых странах мира: падение теократий и абсолютных монархий, формирование гражданского общества, относительная свобода вероисповедания и политических воззрений, собраний, информационного обмена иные стороны демократизации общественной жизни. Поэтому масонство, оставшись один на один со своей благотворительной программой и столкнувшись с презрением общества в ответ на все соделанные ему благодеяния, оказалось в некотором тупике, в настоящее время спешно пытаясь вернуть себе жизненную силу, обновив спектр задач и методов. Горестно лишь, что банальное мышление и влияние факторов внешнего мира заставляет его идти по проторенной дороге политических партий.
И еще менее понятно и более печально, когда подобная тактика избирается эзотерическими организациями, никогда не претендовавшими на социальную роль. А между тем, примеры этому уже есть, в основном, в Штатах.
Если бы современные эзотерические общества наконец вернулись к своим истинным истокам, они осознали бы, что их вектор должен быть направлен внутрь – на совершенствование собственных членов, что прописано во всех их внутренних уставах. А вместо этого они сейчас пребывают на перепутье, поскольку обращение вектора вовне на практике приводит к вовлечению в большую политику и социальные процессы отнюдь не возвышенного (и им не присущего) свойства, а его обращение внутрь – к личностному росту членов – пока что приводит исключительно к возникновению и усугублению противоречий между точками зрения различных членов на суть и методы работы обществ.
В разное время разными авторами неоднократно подчеркивалось, что Путь каждый должен проходить сам, поскольку человек в этом мире одинок. Особенно это актуально в наше время десакрализации Знания, общедоступной информации любого типа и падения всех и всяческих авторитетов, включая даже смысловые смещения в понятии "авторитет". Однако эзотерические общества существовали всегда, и, надо полагать, всегда же сталкивались с вышеописанными проблемами. Хочется верить, что и кризис современной организованной эзотерики когда-нибудь будет преодолен, если до того времени не наступит конец света.
Не думать о белой обезьяне
Доклад, прочитанный на 1– й Ассамблее российского О. Т. О. 21 июня 2009 г.
Наверное, всем более или менее памятна старинная даосская или буддийская, в общем, какая-то восточная, или выдаваемая за таковую, притча про ученика, по традиции пришедшего к Учителю Мудрости за советом о том, как ему жить, как постичь Дао, как достичь Нирваны, – ну или на какую-то другую не менее животрепещущую тему. И Учитель ответил, не поведя бровью: "Просто иди и живи. Делай, что хочешь, только вот одно но: никогда не думай о Белой Обезьяне". Ученик не стал интересоваться причиной запрета, ушел и начал жить. Не станет, вероятно, откровением ни для кого из читателей то, что по истечении месяца Ученик вернулся к Учителю в слезах, в соплях и со стоном на устах: он весь месяц не мог ни на секунду перестать думать о Белой Обезьяне. Здесь должна была быть какая-то мораль, но наличие ее и содержание для нас в данный момент не принципиально.
Согласно самым первым своим Конституциям и регламентам, по своей природе и по сути своей, по изначально продекларированным основополагающим принципам, масонство четко обозначило себя как "не-конфессию" и "не-партию", четко и недвусмысленно письменно и устно, на официальном и неофициальном планах заявило о том, что оно чуждо политике и религиозным конфликтам. Возникшее на развалинах духовной географии Европы начала Нового времени, после революций и религиозных войн 1520-1700 гг., спекулятивное масонство изначально было попыткой создания интеллектуального оазиса для последующего возрождения интеллектуальной и культурной элиты ослабевшего и обезлюдевшего континента.
Однако совершенно закономерно, что на протяжении всей своей истории масонство – так уж сложилось – не могло заниматься фактически ничем, кроме опасного балансирования с переменным успехом на узком канате, протянутом над пропастью политики меж гребенчатыми скалами религии. В особенности явно просматривается это в истории российского масонства, которое, во-первых, нам исторически ближе и важнее, а во-вторых, несомненно лучше нам известно, как объективно – по историческим источникам, так и проективно – по переносу его современных реалий в прошлое.
В политической сфере российское масонство действительно во все времена или старалось всеми силами приникнуть к государственной корове, дабы сподручнее питаться жизненными соками народа, или даже войти в правящие сферы на правах активного игрока "большой шахматной доски". В религиозной сфере, как ни крути, приходится признать, что любые попытки российских каменщиков деконструировать духовную реальность и воздвигнуть новую выливались в те или иные формы "русского протестантизма", различные изводы "духовного христианства" и неоевангелических исканий. Собственно масонского, чисто этического и философского, в российских ложах во все периоды существования Братства в России было крайне мало, равно как и "чернокнижного", оккультного и магического (в отличие от средиземноморского масонства, например, где всегда доминировали политический и именно оккультный изводы масонского учения).
Рассматривая, даже поверхностно, четыре периода существования масонства в России, точнее, четыре его пришествия, действительно наблюдаешь нерушимую закономерность, сводящуюся к изложенным выше выводам.
I период: с правления Елизаветы до запрета при Павле I.
"Политическое" российское масонство состоит из приближенных ко двору и видных представителей родовитого дворянства, активно обрабатывающих наследника престола в надежде обрести "масонского царя", чье правление не сравнится даже с просвещенным абсолютизмом его матери.
"Религиозное" масонство в это время было представлено розенкрейцерскими изысканиями Новикова и Шварца, "истинным христианством" Лопухина и Гамалеи.
И конечно, численно около половины братьев (и в России, и в мире в целом) благополучно считали масонство замечательным местом для дружеских философских бесед, взаимопомощи в делах торговых и придворных, а посему ни на чем больше старались не зацикливаться, чтобы не забивать голову лишним и кто знает – вдруг и опасным. "За счет братии добрым упиваться вином", по словам И. П. Елагина, – это тоже своего рода позиция, в конце концов.
II период: с 1802 по 1822 гг. при Александре I.
"Политическое" масонство жаждет конституционных преобразований по европейскому образцу, особенно после иностранной кампании 1813 гг., что приводит к созданию тайных революционным обществ и грандиозному провалу 25 декабря 1825 года.
"Религиозное" масонство строит на развалинах русского розенкрейцерства и мартинизма шведско-немецкий клерикальный рай для неотамплиеров Позднеева с их совершенно католической литургией, однако терпит поражение от "либертинского" французского устава и отходит на задний план.
Братья "социальной" ориентации продолжают пить и закусывать, активно при этом занимаясь вовне – благотворительностью, внутри – протекционизмом.
III период: с 1908 по 1934 гг.
"Политическое" масонство, впервые за всю российскую историю получив по Манифесту право создавать чисто политические организации, по инерции создает их по единственному хорошо известному на то время лекалу – в виде масонских лож нескольких послушаний. Однако уже в 1910 году собирается конвент всех российских каменщиков, которые голосуют за закрытие лож, избавляются таким образом от навязчивого и мелочного контроля со стороны материнских европейских юрисдикций с их смешными претензиями и немедленно создают независимый Великий Восток Народов России, в котором уже изначально договариваются работать без всей этой мишуры – ритуалов, облачений, философских дискуссий и благотворительности. Сделав членство в масонстве доступным для кандидатов любого пола, они немедленно приступают к тому, ради чего, собственно, собрались, и приступают к ожесточенной парламентской борьбе. Конец всей этой вакханалии кладет Октябрьская революция, и последняя подпольная ложа, по данным А. Никитина, растирается в лагерную пыль в 1934 году.
"Религиозное" масонство того времени фактически не представлено в сохранившихся источниках, и нерастраченные русскими искателями духовных сфер силы сотворяют им многочисленные парамасонские и вовсе не масонские организации, которые совершенно самостоятельны, автономны от мировых юрисдикций и европейских традиций. В основном, правда, они брали себе названия исторических обществ, представляясь мартинистскими, розенкрейцерскими или тамплиерскими. Немалым влиянием на рубеже веков (что ни в коем случае нельзя забывать) пользовались также новые эзотерические школы – спиритизм, теософия, антропософия, – и они также регулярно пополнялись русскими энтузиастами.
После крушения Советского Союза настал новый этап в жизни русского масонства. В промежутках между периодами его легального существования в России масонский Свет хранили русские члены иностранных лож, никогда не оставлявшие надежд снова и снова возвратить Божественную Искру на свою родину. К сожалению или к счастью, лояльность к государственной власти, точнее, бесконфликтное сосуществование с господствующим в стране режимом является неотъемлемым свойством масонства. Оно просто не приспособлено к существованию в подполье, в отличие, например, от родственных ему карбонариев, филэллинов и др.