– Само посвящение – не могу сказать, чтобы очень сильно повлияло, я тогда был очень молод. Конечно, это был культурный шок своего рода, абсолютно новый для меня опыт, но какой-то особой перемены в своей жизни я тогда не заметил. Тем более, что все-таки 60– летние малообразованные масоны, которые были у нас в деревне, – все-таки не тот социальный и интеллектуальный круг, к которому я стремился. Но я получил посвящение и смог работать в той группе людей, которая была для меня актуальна, которая как раз воспринимается мною как близкие люди, несмотря на различия в складах личности и характера.
– А продвижение по степеням посвящения оказало на вас какое-то воздействие?
– Не успело оказать. Я был очень быстро возведен в высшие степени и только потом в течение более чем десяти лет рефлексировал над их значением. Не могу назвать это самопосвящением, потому что оно у меня уже было, все патенты лежат дома стопочкой. Но как я сейчас понимаю, надо было все же проходить все эти степени постепенно.
– А как вы вообще понимаете посвящение – просто как формальную процедуру присвоения степени, или это нечто большее?
– В масонстве это более-менее просто выдача бумажки. Но это должно дополняться личными внутренними состояниями, а это уже зависит от человека. Для многих людей было важно просто занимать разные должности, влиять, управлять, а никакого стремления к духовному просветлению у них не было. Я же фактически рассматриваю посвящение как структурные точки вектора духовного развития, как путь улучшения самого себя.
– Можете ли вы назвать себя религиозным человеком?
– Да, конечно. Хотя я не верю в прямые контакты человека с Богом, только в прямые контакты Бога с человеком. Бог – это скорее абстрактное понятие Творца, Который ни во что не вмешивается и существует сам по себе, плюс я верю в бессмертную душу, которая после смерти и отсоединения физического тела реинтегрируется в единого Бога.
– Занимались ли вы когда-либо и занимаетесь ли сейчас оккультными практиками или мистическими практиками?
– Нет, я все это не одобряю, я все это не ценю, я не верю в возможность манипулирования Божественной волей, а магические ритуалы я воспринимаю только как таковые – как попытки манипулировать Божественной волей. Мысленно я могу обращаться к Богу, но без конкретных формулировок, ритуалов и всего такого.
– Был ли у Вас когда-нибудь личный опыт контакта со сверхъестественными силами?
– Нет, не было.
– Тогда встает вопрос, почему вы перешли в Устав Мемфиса-Мицраима? Насколько я понимаю, это направление масонства является как раз оккультным и магическим.
– По совокупности обстоятельств. Во-первых, никто никого ни к чему не принуждает, какие-то общепринятые и обязательные оккультные практики не существуют. Это просто одно из направлений масонства, которое да – традиционно объединяет людей, глубоко интересующихся какими-то там эзотерическими темами. А история эзотерики, история оккультизма всегда меня очень привлекала и интересовала, и я вообще историк по своей сути, а не лингвист. Кроме того, что масонство дает мне возможность глубоко изучить историю эзотерики разных веков и стран, оно также дает возможность общаться с теми людьми, которые мне интеллектуально близки.
– Чем вызван ваш интерес и сотрудничество с Ordo Templi Orientis, тоже магическим орденом?
– А я вообще придерживаюсь того мнения, что наш круг очень узок, поэтому все эзотерические организации, все люди, которые этим интересуются, должны держаться вместе. В 2000 году открылся наш масонский форум в интернете, а в 2001 году на нем появился глава московского отделения ОТО, сообщивший, что у них создается первый оазис. Фактически это была вторая после масонства организация, которая здесь появилась. А, ну еще до этого появился AMORC, но они никогда с нами не контактировали и не контактируют до сих пор. А с ОТО у нас замечательное взаимопонимание на личном уровне, в основном через меня. Мы с ними общаемся на эзотерические темы, они организуют конференции, мы принимаем в них участие, сейчас они вышли на более высокий уровень и собирают эзотероведов со стороны, а не только из их и нашей организаций. И вообще я как раз вижу позитивное движение в таком неформальном общении оккультных, эзотерических организаций, в создании своего рода форума таких организаций.
– Скажите, а как вы относитесь к эзотерическим организациям не орденского характера? Скажем, к различным движениям и сообществам Нью-Эйдж?
– К ним у меня сложное отношение, сложное. Я на индивидуальном уровне все это рассматриваю, потому что психов там много, хотя есть и нормальные люди. Но из этого движения организационно я наблюдал только 2-3 секты, а с сектами я общаться не очень люблю, потому что общаться с ними объективно трудно, просто психологически. Вообще же за этими организациями не стоит традиция, а в масонстве именно традиция меня очень привлекает.
– А можно ли говорить, по-вашему, о том, что в масонстве есть какие-то сектантские элементы?
– Да, конечно, потому что масонство – это просто срез общества. Свою задачу масонство не выполнило и вряд ли когда-то выполнит, потому что изначально в социальном плане масонство планировалось как маленький духовный центр, который повлияет на общество вокруг себя. Впоследствии оно стало работать в обратную сторону, как пылесос, стало впитывать тенденции общества в себя, и за счет этого там бывают и финансовые преступления, и тоталитаризм, и все что угодно. Насколько я понимаю, на данный момент совершенно тоталитарная сектантская структура – это богдановская ВЛР. Но в этом они не отстают от Южной Америки, например, где масонство тоже очень тоталитарно, там у них такие традиции вековые – военная диктатура. А в масонстве итальянском, например, царят абсолютная анархия и бардак.
– Как вы относитесь к традиционным конфессиям и церквям?
– Больше всего меня не устраивает христианство. Это моя субъективная точка зрения, хотя и основанная на прочитанной литературе. Я очень резко против института жречества, посредничества между человеком и Богом. Я убежден, что если Богу надо, он может связываться с человеком напрямую, а посредник не нужен, поэтому я отрицаю и таинства, и священников и т. д. Я не вижу этих минусов в иудаизме, исламе, но там есть много чего другого – излишняя формализованность, придуманные людьми ограничения, которые к Богу тоже не имеют никакого отношения. А не монотеистические религии я как-то вообще не воспринимаю, потому что верю в единого Творца, и считаю, что все остальное – человеческие заблуждения. Тем более, что я сторонник теории, что монотеизм – первоначальная религия человечества и лишь недоучившиеся, необразованные, неумные люди могут различные символы единого Божества превращать в различных богов.
– Но ведь в масонстве тоже есть ритуалы, ландмарки, то есть своего рода ограничения, в чем на ваш взгляд отличие?
– Отличие в том, что в масонстве нет формализации и ограничений по вертикали, а только по горизонтали: ритуал – это то, что связывает людей между собой, для создания структуры ритуал очень полезен, но для общения с Богом он не нужен.
– А как другие братья относятся к вашему общению с немасонскими эзотерическими группами?
– По-разному: кто-то одобряет, кто-то нет, но на мой личный выбор никто не имеет права влиять и никто не влияет.
– Был ли у вас какой-то учитель, особенно сильно повлиявший на вашу духовную жизнь?
– Нет, на мой выбор никто не влиял абсолютно, это был мой личный бзик, который я реализовал сам. В Штатах был человек, который был типичным американским масоном, рассматривал это как клуб богатых пенсионеров, как социальное явление, но просто мы с ним дружили, даже не на особо близком уровне, я ему помогал сориентироваться и спланировать дела в Москве, потому что он собирался в поездку сюда на несколько месяцев, а он мне просто дал рекомендацию, потом он меня ввел туда, выплатил мои взносы за год, короче говоря, обеспечил вступление в масонство, но что он был моим учителем, я сказать не могу, хотя очень ему благодарен. Был еще один человек, очень интеллектуальный, там, в Штатах, но мы с ним мало общались. И здесь, в России, тоже нет такого человека. Есть несколько людей, которых я уважаю: в частности я лично знаком с А. И. Серковым, очень ценю его книги, мы много с ним общались о масонстве. Сейчас на меня тоже никто не влияет, хотя я очень хорошо общаюсь с Мастером нашей ложи Устава Мемфиса-Мицраима, тоже историком – он не сильно старше меня, поэтому я тоже психологически не могу назвать его моим учителем, но я от него набираюсь довольно многими интересными вещами. Я вообще индивидуалист и социофоб, поэтому мне еще и очень трудно общаться с другими.
– Есть ли у вас ученики?
– Нет, хотя мне иногда приписывают желание считаться учителем. Я стараюсь все это воспринимать с иронией и, поскольку я социофоб, стараться сдерживать негативную реакцию. Но есть на самом деле такие люди, которые говорят, что вступали в организацию, начитавшись моих статей, за счет участия в форумах разных, где я фигурировал. Я это, в принципе, допускаю, потому что на данный момент я самый широко представленный в Интернете масон, а молодежь – она, во-первых восприимчивая, а во-вторых, активно пользуется интернетом, поэтому действительно, кое-кто за счет моих материалов мог состояться. Я с радостью им помогаю, если есть конкретные вопросы. Но нести ответственности за них я не могу.
– Если у вас будут дети, хотели бы вы им передать свой духовный опыт, опыт участия в жизни эзотерического сообщества?
– Естественно! Хотел бы. Только я отлично отдаю себе отчет в том, что дети очень редко идут по стопам своих родителей, а принуждать их к чему-либо я бы абсолютно не хотел, потому что хочу, чтобы они воспринимали меня больше как отца, чем как наставника.