Инь быстро подошел к ней и мягким, успокаивающим голосом заговорил на ее родном непальском. Через несколько минут настроение у нее стало заметно меняться. Она, правда, так и не удостоила меня взглядом, зато говорила с Инем очень любезно и даже рассмеялась, когда он сказал ей что-то забавное. А еще через несколько минут мы держали в руках свои билеты и паспорта, уютно усевшись за маленьким столиком в кафе возле ворот. Здесь витал запах крепких сигарет.
- Вы, наверное, сильно рассердились, - произнес Инь. - Следовательно, вы не совсем удачно потратили свою энергию.
Я так и отпрянул:
- Что такое? О чем это вы?
Инь спокойно посмотрел на меня:
- Я хочу сказать, что вы не сделали ничего, чтобы помочь этой женщине, на контроле справиться с дурным настроением.
Я сразу понял, к чему он клонит. В Перу, в Восьмом Селестинском пророчестве, была описана особая методика воздействия на окружающих путем концентрации внимания на их лицах.
- Так вы знакомы с пророчествами? - спросил я. Инь кивнул, по-прежнему глядя на меня.
- Да, конечно, - ответил он. - Но дело не только в них.
- Умение посылать энергию дается не так-то легко, - защищаясь, возразил я.
Инь ответил весьма осторожным тоном:
- Но вы ведь должны были понимать, что уже оказали на нее влияние своей энергетикой. Сознательно или нет - это другой вопрос. Самое главное заключается в том, как вы… расположили… свое… поле… - Инь пытался подыскать английские слова. - Поле намерений, - произнес он наконец. - Ваше молитвенное поле.
Он словно пытался описать сущность молитвы практически так же, как мой черноволосый собеседник у бассейна.
- О чем, собственно, вы говорите?
- Вам доводилось бывать в помещении среди людей, и энергетика, и эмоциональный тонус которых находились на низком уровне, но стоило кому-то одному просто войти в зал, как это почти мгновенно поднимало общую энергетику? Так вот, это энергетическое поле, излучаемое человеком, прикасается к окружающим.
- Да-да, - проговорил я. - Я понял, что вы имели в виду.
Его взгляд буквально пронизал меня насквозь.
- Если вы отправляетесь на поиски Шамбалы, вы должны научиться владеть своим энергополем.
- Шамбала? О чем это вы говорите?
Инь мгновенно побледнел, на его лице появилось смущенное выражение. Он покачал головой, видимо, поняв, что забежал вперед и наговорил немало лишнего.
- Да нет, ничего, - отвечал он тихим голосом. - Это не мое дело. Вам все объяснит Уил.
Возле самолета уже выстроилась очередь на посадку, и Инь, обернувшись, быстрым шагом направился к контролеру, проверяющему билеты.
А я ломал голову, пытаясь понять, что же такое эта Шамбала. Наконец я вспомнил. Шамбала - это древняя мифическая община буддистов на Тибете, история которой легла в основу легенды о Шангри-Ла.
Я встретился взглядом с Пнем.
- Но ведь это миф… не так ли?
Но Инь просто отдал свой билет контролеру и направился к самолету.
По пути в Лхасу места у нас с Инем оказались в разных рядах, и это позволило мне вспомнить кое-что и задуматься. Мне всего лишь было известно, что Шамбала пользовалась особой славой у буддистов Тибета, древние книги которых описывали Шамбалу как город из алмазов и золота, где живут посвященные и ламы. Шамбала находится где-то в недоступных безлюдных районах Северного Тибета или Китая. Со временем большинство буддистов предпочитали говорить о Шамбале в основном в символическом плане, считая ее отражением духовно просветленного сознания, а не реальным географическим объектом.
Обернувшись, я достал из большого кармана за спинкой кресла брошюру - путеводитель по Тибету, в надежде хоть немного воскресить в памяти его географию. Тибет, расположенный между Китаем с севера и Индией и Непалом с юга, представляет собой обширное горное плато, большая часть территории которого расположена на высоте более шестисот тысяч футов над уровнем моря. У его южных границ высятся Гималаи, где расположен и знаменитый Эверест, а у северных, находящихся уже на территории Китая, раскинулись пустынные нагорья Куньлуня. Между этими двумя точками расположены глубокие ущелья, бурные реки и сотни квадратных миль скалистой тундры, Судя по карте, наиболее пригодным для земледелия и населенным является Восточный Тибет, а его север и запад выглядят скудной пустыней, редкие дороги которой вымощены гравием.
Как оказалось, на Западный Тибет ведут всего два пути: северное шоссе, по которому ездят в основном грузовики, и южное шоссе, ведущее в Гималаи и потому выбранное пилигримами со всех регионов для паломничества к священным местам: горе Эверест, озеру Манасаровар, горе Кайлаш и дальше - к таинственному Куньлуню.
Я поднял глаза от брошюры. Когда мы пролетали на высоте тридцать пять тысяч футов, я ощутил заметное изменение температуры и энергетики за бортом. Прямо под нами высились скалистые заснеженные вершины Гималаев, утопающие в лазурном безоблачном небе. Пролетев практически над самой вершиной Эвереста, мы оказались в воздушном пространстве Тибета - страны снегов, крыши мира. Здесь жил народ искателей, неутомимых странников духа, и, взглянув вниз, на зеленые долины и скалистые плоскогорья, я не мог сдержать восторга перед таинственным очарованием этих мест. "Как жаль, что сегодня на этой земле правит жестокий тоталитарный режим… Что мне здесь делать?" - спросил я сам себя.
Обернувшись, я взглянул на Иня, чье кресло находилось четырьмя рядами позади моего. Мне показалось, что он держится как-то особенно таинственно. Я собрался с мыслями, решив быть предельно осмотрительным. "Без дальнейших объяснений я и шага не сделаю из Лхасы!" - сказал я себе.
Когда мы прибыли в аэропорт, Инь попросту проигнорировал все мои вопросы о Шамбале, упорно повторяя, что скоро нас встретит Уил, который мне все и объяснит. Взяв такси, мы направились в небольшую гостиницу, расположенную почти в самом центре города, где нас должен был ждать Уил.
Я почувствовал на себе пристальный взгляд Иня.
- В чем дело? - спросил я.
- Да я просто хотел проверить, как вы переносите высокогорье, - отвечал Инь. - Как-никак Лхаса находится на высоте двенадцать тысяч футов над уровнем моря. Вы вроде бы адаптировались нормально.
Я кивнул, соглашаясь с ним. В прошлом я всегда довольно легко адаптировался к высокогорью. Но только я собрался было сказать об этом Иню, как вдалеке показались очертания громадной крепости.
- Это дворец Потала, - пояснил Инь. - Мне хотелось, чтобы вы непременно увидели его. Здесь находилась зимняя резиденция далай-ламы до тех пор, пока он не оказался в изгнании. Сегодня этот дворец служит символом борьбы тибетцев против китайской оккупации.
Инь посмотрел по сторонам и замолчал. Он молчал до тех пор, пока машина не остановилась, но не перед гостиницей, а в добрых ста футах от нее вниз по улице.
- Уил должен ждать "ас здесь, - проговорил Инь, открывая дверцу машины. - Подождите в такси. Я схожу и разузнаю все на месте.
Но вместо этого он внезапно замер и уставился на двери гостиницы. Я перехватил его взгляд и посмотрел в ту же сторону. На улице было множество пешеходов-тибетцев, попадались и туристы, но все было вроде бы в порядке. И тут мои глаза заметили невысокого китайца, стоявшего возле угла здания. Он держал в руках какую-то газету, но его глаза явно искали кого-то в толпе.
Инь перевел взгляд на машины, стоявшие у тротуара на противоположной стороне улицы. Его глаза остановились на старом коричневого цвета седане, в котором сидели несколько мужчин в европейских костюмах. Инь что-то сказал водителю такси, нервно посматривавшему на нас в зеркало заднего обзора. Машина двинулась к ближайшему перекрестку. При этом Инь пригнулся, чтобы его не заметили люди, сидевшие в седане.
- Что происходит? - спросил я.
Инь, не обратив внимания на мой вопрос, велел водителю повернуть влево и ехать в сторону центра. Я тронул его за плечо:
- Инь, объясни мне, что происходит. Кто были те люди в машине?
- Я и сам не знаю, - отвечал он. - Но Уила там явно нет. Здесь неподалеку есть еще местечко, где он может ждать нас. Понаблюдайте, не преследуют ли нас.
Я обернулся назад, а Инь тем временем подробно объяснял что-то водителю такси. За нами двигались несколько машин, но все они свернули в переулок. Ничего похожего на тот коричневый седан я не заметил.
- Ну как, вы не обнаружили за нами никакой слежки? - спросил Инь, обернувшись, чтобы посмотреть самому.
- Да вроде бы нет, - отвечал я.
Я совсем было собрался спросить Иня о том, что же в конце концов происходит, но заметил, что у него сильно дрожат руки. Взглянув на его лицо, я увидел, что оно побледнело как полотно и покрыто мелкими капельками пота. Я понял, что он насмерть перепуган. А через миг и у меня самого по всему телу забегали мурашки.
Не успел я и слова промолвить, как Инь указал водителю место, где остановить машину, и, буквально вытащив меня из машины вместе с сумкой, повел меня вниз, в какую-то боковую улочку, а затем свернул в узкий переулок. Пробежав сто футов, мы прислонились к стене какого-то здания, едва переводя дух. Наши взгляды были обращены назад, в сторону, откуда мы только что убежали. Никто из нас не проронил ни слова.
Когда мы убедились, что нас как будто никто не преследует, Инь отправился вперед по переулку к соседнему дому и несколько раз постучал в дверь. Ответа не последовало, но глазок на двери таинственным образом открылся изнутри.
- Подождите здесь, - проговорил Инь, открывая дверь. - Я скоро вернусь.