Четверка за наглость
Срок защиты дипломного проекта неотвратимо приближался.
Казалось, вот только определились с темой, начали работать – и на тебе, остается меньше недели.
Как и все, Саня с тревогой и волнением ожидал этого события. Готовился обстоятельно, корпел, как и все, над чертежами, что-то придумывал, писал и зачеркивал, мудрил вновь и вновь. Друзья завидовали ему. Хорошо, дескать, никто не мешает, вот утвердили тему, пыхтит себе человек и пыхтит, а тут что ни день бегом на кафедру и по мозгам, и по мозгам. Переделываешь, переделываешь, конца и края этому процессу нет. Но вот Саню такая простота не радовала. От руководителя, который в этот период сам потел над докторской диссертацией, он еженедельно слышал: "Все по плану, трудись. Давай, давай, шуруй, шуруй". И он шуровал, вновь и вновь что-то рисовал, чертил, писал. Правда, то, что он творил, больше напоминало процесс изобретения велосипеда.
Наступил день предварительного слушания разработанных материалов на кафедрах. По сути, это большая разминка перед защитой, дни до которой уже были сочтены. Подготовив новую рубашку, поиграв до двух часов ночи с соседями по комнате в карты, была у них такая традиция расслабухи перед важными событиями, Саня предстал с ворохом чертежей на кафедре.
Шеф тоже завершил вчерне свой докторский труд и, размягченный, с доброй улыбкой ждал дипломанта. Рядом с ним восседали два адъюнкта кафедры, два молодых, подающих надежды майора. Саша облепил чертежные доски своими добротно исполненными чертежами. На рабочем столе стояли две бутылки лимонада, самодельная бумажная ваза с яблоками. Все, одним словом, готово.
Вперед, защищайте, юноша. И он пошел в атаку. После вступительного слова без пяти минут лейтенант, обосновав важность темы исследования, методику подхода, приступил к изложению материала. Сначала резво и громко, затем все тише и тише. По вытянувшимся и тревожным лицам офицеров кафедры он понял, что-то идет не так, и притих. "Дайте-ка тему, товарищ слушатель, – попросил руководитель дипломного проекта, – ну-ка, что у нас там? А вы пока присядьте, присядьте, молодой человек, вон там, на стульчике". Саня сел в уголке уютного кабинета кафедры. А в это время офицеры у стола шефа что-то активно обсуждали. Все, это конец! Мнительный Сашок в уме уже рисовал страшные картины: вот ему ставят жирную двойку за диплом, вот он изгнан из училища и уезжает в войска, папа, мама и сестричка плачут у отбывающего на Колыму вагона. Зачем же на Колыму? Грустные думы прерывает голос полковника:
– А почему, любезный вы мой, к нам на кафедру консультироваться не заходили?
– Так вы же сами говорили, причем еженедельно: "Давай, давай, шуруй, шуруй". Вот я и шуровал.
– Так вот вы, мил человек, и нашуровали, да так, что защищать нечего. Дипломный проект несостоятелен. И если теоретическую часть еще, куда ни шло, можно выслушать, то ни одного практического элемента к теме нет. Нет ни одного пусть даже самого элементарного расчета. Что мы комиссии предъявим, а, голубчик? И что будем делать?
Голубчик в эти минуты был похож на мокрого воробья. Он стоял красный, как рак, и вспотевший донельзя. Офицеры молчали. Это и их промашка, ясно как день. Что же пареньку не помогли, шуровать и давать – так это надо было вместе, а тут два дня до защиты. Полковник встал.
– Значит, так, любезный вы мой, берите свои мана… тьфу ты, чертежи и завтра в семнадцать часов ко мне, а я пока посоветуюсь тут.
Со скорбным видом "любезный" пришел в общежитие. По лицу его было понятно: произошло что-то ужасное. Друзья встревожились. Чуть не плача, Саня рассказал парням о тупиковой ситуации, в которую он попал. Однако, как оказалось, мир не без добрых людей. Юрка Куликов, его сосед по комнате в общаге, человек необычайно талантливый буквально во всем и такой же вредный по натуре для начальства, выслушав несчастного Саню, заявил:
– Сопли убрать! Делу можно помочь. Но стоить это будет дорого.
Саня насторожился:
– Это как?
– С тебя две, нет, пожалуй, три пачки "Элиты" (были некогда такие сигареты), все твои материалы по диплому, надеюсь, они есть у тебя в несекретном варианте, и мертвая тишина в комнате. Verstehen?
Любил Юрка немецкие словечки. Когда на кону стоит твое будущее, три пачки сигарет – это даже не мелочь, это просто ничто.
– Юрка, я тебя на руках до самого выпускного носить буду!
– Но-но-но! Изыди, студент, работать надо.
Если Юрка сказал, значит, все будет в порядке, такой уж он обязательный человек. А уж в том, что он талантище, ни на курсе, ни на факультете никто не сомневался. Куликов в училище фамилия знатная.
После пережитого Саня рухнул в койку и немедля уснул. Колыма ему уж не снилась, да и вообще снов сегодня он не видывал.
Ровно в семнадцать Саня стоял в кабинете кафедры у стола своего руководителя.
– Вот что, голубчик вы мой, все, что я могу, – это отнести защиту дипломного проекта на неделю. Что же касается подготовленного вами материала…
– Товарищ полковник, так я все сделал, и переносить ничего не надо.
Полковник с удивлением посмотрел на Сашу.
– Показывайте, что там у вас, голубчик?
Подошли вчерашние адъюнкты. Три ученых мужа принялись разбирать Юркины записку и расчеты. Полчаса, час. Теперь уже потели офицеры кафедры. Саня молча сидел в уголке.
– Интересно, интересно, как вы до этого додумались. Молодец! А можно ли вот здесь уточнить…
Саня хотел ответить утвердительно, дескать, все можно, но в душе он понимал: можно, но не нужно. Он в Юркиной тайнописи, состоящей из формул и расчетов, синусов, ампер, вольт, герцев и омов, сам еще толком не разбирался. Он с умным видом, прикинувшись смертельно усталым человеком, попросил передохнуть: "Всю ночь не спал, работал".
– Да, да, идите, передохните, завтра в пять вечера зайдете.
И уже выходя, он услышал, как меж собой офицеры переговаривались: "Талантливый паренек, это же надо – за ночь такое придумать".
Испугавшись и не очень поняв, что же он такое интересное успел придумать за ночь, Саня помчался к Юрке, не забыв купить блок сигарет. Юрка мирно посапывал и видел уже далеко не первый сон.
Предзащита прошла на ура. Юрка накануне все же смог втолковать Сане суть расчетов и записки к дипломному труду, а посему будущий летеха выступил на кафедре уверенно и интересно.
Казалось, все, хватит экспериментов, готовься к защите. Так нет. Наш суперумный Юрка так влез в Санину тему, что остановиться уже не мог и за оставшийся до защиты день еще наковырял, как он выразился, много полезного для Вооруженных сил страны. Все это полезное, в виде дополнительных выводов и рекомендаций для практики войск, он отдал Сане, и даже не за сигареты, за просто так: "Так для державы надо!"
На защиту дипломной работы Саша вышел во всеоружии. Он был уверен в более чем отличном результате, так как в заключение своей работы он (с подачи Юрки, разумеется) указал практическую значимость своего трактата. Чтобы не забивать вам голову теми же формулами, что были у Юрки, скажу лишь: суть этих практических выводов состояла в возможности значительного сокращения численного состава военнослужащих подразделений и частей, обслуживающих ракетные комплексы. Представляете себе: со-кра-ще-ни-я!!!
Ишь, стратег…
В курилке можно было об этом поговорить, а почему бы и нет. Но когда неоперившийся щенок в курсантской форме высокой комиссии рекомендует на базе своих нескольких формул сократить ракетные войска стратегического назначения на энное число офицеров и солдат, это уже скандал.
В общем, признав дипломную работу блестящей, поставили Саньке с оговорками "хорошо".
Его руководитель, седой и умный полковник, будущий доктор наук, после защиты крепко пожав "вот-вот лейтенанту" руку, нервно хохотнув, шепотком сказал: "Это тебе за наглость четверка, радуйся, могло быть и хуже. Ишь ты, на кадры замахнулся, вот наглец. Ты больше нигде и никогда эту тему не развивай, государственник ты наш".
Саня был несказанно рад. Отмаялся, скоро погоны на плечи и в часть. А наука… да ну ее, пусть ею Юрка занимается, его это дело.
Главное – быть честным
Курс стал заметно взрослеть. Еще пару лет назад здесь был один женатик, а сегодня уже больше трети курса ходят с колечками на правой руке и вздыхают:
– Вот когда я был холостяком…
Ну и что же ты полез в это ярмо? Двадцать один год, а он, видите ли, уже папаша! Куда спешишь, погуляй еще, вся жизнь впереди. Так размышлял Володька Громов. И он не просто размышлял, он был как бы закодирован от женитьбы в училище. Дед, да и батя внушили ему, дескать, любовь-морковь и прочее – это хорошо, а семью ты можешь завести только после окончания учебы. Сперва стань на ноги, а до того ни-ни. А как с этим "ни-ни" жить, если вокруг столько девчонок, да все красавицы, да все еще и военных обожают? Но Володька держался.
Держался пока…
Пока не заглянул в окошко секретной части училища. Здесь трудилась девушка с замечательным именем Лялька. Была она белокура, высока ростом, статна и весьма приятна на лицо. В маленькое окошечко секретки не всегда было видно ее лицо, но шикарный бюст и обворожительные пальчики, сжимающие авторучку, волновали практически всех, кто здесь появлялся. А вот Ляля замечала только высоких парней, себе под стать.